- Я ничего не слышал.

- Да, ты прав. Прости.

И мы снова вернулись к тому, с чего начали: он сверху, я снизу, глаза в глаза. «Я люблю тебя».

Но вместо того, чтобы сказать это, я лишь притянула его к себе. Он прошептал мое имя, и его губы коснулись моих, а весь мир отошел на второй план.

- Ты только что из душа?

Я заморгала. Да, такова уж миссис Йе, мама моей лучшей подруги Дейзи – она любит задавать людям вопросы, которые сбивают их с толку. Ну, во всяком случае, сбивают с толку меня. Как будто в том, что у тебя мокрые волосы в выходной, есть что-то криминальное.

- Хм, да, - отозвалась я, а она вернулась к ногтям женщины, сидевшей перед ней. Она работала арт-дизайнером ногтей, и у нее все отлично получалось, от клиентов не было отбоя. – Жарко сегодня.

- Да, - сказала она. Наш односложный диалог не означал, что мы в плохих отношениях, просто ей, коренной жительнице Вьетнама, язык давался сложнее, чем дочери.

- Тебе нужна помощь? – а вот и Дейзи. Мать что-то сказала ей по-вьетнамски, подруга кивнула и посмотрела на меня. – Пойдем.

Мы вышли из маникюрного салона, который находился как раз между продуктовым магазином и автозаправкой. Еда, океан, красота и машина на ходу – что еще нужно для отдыха?

- Жарко, - Дейзи опустила на глаза солнцезащитные очки. – Очень жарко.

- Ну, - хихикнула я, - ты не то что бы в летней одежде.

Подруга смерила меня взглядом, и я хихикнула. Дейзи была моей лучшей подругой с тех пор, как ее семья переехала в Колби и мы познакомились в седьмом классе, но даже несмотря на то, что мы неразлучны уже так давно, ее красота все равно каждый раз удивляла меня, и я радовалась за нее, как радуются за лучших друзей. Так вот. Мой стиль в основном состоял из образов, если можно так сказать, которые я подбирала за пять минут до выхода (особенные случаи в счет не берем). Но вот Дейзи всегда очень тщательно подходила к выходу одежды, и, глядя на нее, вы забыли бы, что оказались в пляжном городке. Подруга выглядит так, словно только что сошла со страниц модного журнала или с какого-нибудь подиума в Нью-Йорке или Париже. Колби – отнюдь никакая не столица моды, но по виду Дейзи вы бы ни за что этого не поняли. Она одевалась для той жизни, которой хотела, а не для той, которой жила.

Именно поэтому, пока я щеголяла в обрезанных джинсовых шортах и футболках, Дейзи надевала, к примеру, черные платья с длинными рукавами и туфли на платформе, а волосы убирала в аккуратный пучок. Она напоминала Одри Хэпберн, как если бы та не пошла к Тиффани, а отправилась на юг.

- Ты просто не понимаешь, - сказала она, оглаживая подол платья, - что это идеальное платье.

- Оно длинное и черное, а сейчас тридцатиградусная жара.

Дейзи вздохнула. Даже после многолетней дружбы я не всегда понимала ее взгляды на моду, а она не всегда понимала мои. Поэтому мы чаще спорили друг с другом, чем соглашались.

- Длинное и черное, - повторила она. – И это все, что ты можешь о нем сказать?

- А разве я неправа?

- Это винтаж, Эмалин! Классика. Оно не знает времени.

- Это платье, - отозвалась я. – Оно ничего не знает.

Эту реплику Дейзи не сочла за ответ. Но на этом наши разногласия и заканчивались. Нас с подругой всегда объединял перфекционизм, несмотря даже на то, что, увидев в школе новенькую девочку, которая ни в чем не уступала мне, а частенько даже и превосходила, я была уверена, что мы уж точно не подружимся.

Но вот они мы, идем вместе по улице шесть лет спустя, и Дейзи смотрит на парня на мопеде, который пролетел мимо нас, подняв облако пыли.

- Боже, терпеть их не могу, - сморщила нос она, как только рычание мотора удалилось, и мы смогли снова слышать друг друга. Я улыбнулась.

- Тогда поговори об этом с Моррисом. Он уже которую неделю вслух рассуждает о том, чтобы приобрести мопед.

- Парню нужна машина, а не игрушка, - твердо заявила она. – Но вот именно Моррису нужна работа. Ты слышала, что он ушел из ресторана?

- Нет, - отозвалась я. Не то что бы это стало сюрпризом. С тех пор, как Моррис и Дейзи стали встречаться (ад замерз, не иначе, или свиньи полетели!), я поняла, что больше нельзя говорить о нем так, как я привыкла. Раньше он был просто Моим Другом Моррисом, и я могла жаловаться на него и его поведение, сколько заблагорассудится. Но теперь, когда он переквалифицировался в Парня Моей Подруги, правила в игре поменялись. Мы все до сих пор к ним привыкали.

На самом же деле, любой парень, который встречался бы с Дейзи, мог бы с уверенностью считать себя счастливчиком. Во-первых, она умная и красивая. Во-вторых, она – одна из тех людей, которые входят в категорию ДБВ – Добьется Великих Вещей. Мы с друзьями «изобрели» две так называемые категории: ДБВ и ПВН (Попадет В Никуда). Они абсолютно противоположны друг другу, и сперва были игрой, но затем мы стали классифицировать многих именно по этому признаку. Например, Дейзи могла бы добиться великих вещей – она отправлялась в колледж дизайна в Саванне, и, зная ее, можно было с уверенностью сказать, что она достигнет всего, чего хочет. Она тоже мечтает вырваться из Колби, но далеко не каждый, кто уезжает, достигает чего-то стоящего. Например, я. Калифорнийский колледж – это неплохо, но вот Колумбия могла бы помочь мне сделать рывок вперед, а он – нет. Но я хотя бы пытаюсь идти вперед.

А вот Моррис, как и треть нашего класса, собирается в местный техникум, общественное учебное заведение, в котором, в принципе, не так уж и плохо учиться, если других амбиций нет. Четыре года – и вы овладеваете какой-либо профессией, с которой точно не останешься без куска хлеба. Беда в том, что Моррис поставил своей целью закончить именно их автомеханический факультет. Звучит неплохо, но не стоит забывать, что это тот же самый Моррис, что стоял на кухне во время суматохи и не делал ровным счетом ничего. Интересное сочетание целей и качеств.

- Он сказал, что его уволили, потому что Робин хотела нанять племянника на лето, - продолжала Дейзи, когда невдалеке показалась пиццерия «Да Винчи», куда мы и направлялись. На плакате, стоявшем возле нее, была изображена Мона Лиза, поедающая кусок пиццы.

- Но ведь ее племянник уже работает у Робин, - рассеянно заметила я.

- Да?

Тут я осознала свою ошибку и сделала вид, что пристально разглядываю Мону Лизу. Черт!

Но Дейзи провести не удалось, она лишь вздохнула, и, бросив на нее косой взгляд, я поняла: подруга не повелась на мой театр одного актера. Именно такое выражение лица было у мамы, когда она говорила о порядком поднадоевшем своими претензиями постояльце.

- Но он же вроде еще подрабатывает у твоего папы?

- М-м-м… Кажется, - невразумительно буркнула я, хотя на самом деле не помнила, чтобы Моррис появлялся у папы (при этом его долг за ремонт машины все еще висел мертвым грузом). Конечно, то, что я не видела Морриса, еще не значит, что он не работал. Технически.

Мы вошли в пиццерию, и подошли к стойке раздачи. Там уже выстроилась небольшая очередь, и мы встали за тремя девушками примерно нашего возраста в купальниках и шортах. Они громко переговаривались между собой, не обращая внимания на окружающих.

- Поверить не могу, что голова до сих пор раскалывается, - простонала одна из них.

- А я поверить не могу, - передразнила другая, - что ты спуталась с тем парнем вчера вечером. С каких это пор ты обожаешь парней с волосами на груди?

- Нет у него никаких волос.

Ее подруги расхохотались, явственно ставя этот факт под сомнение.

- Конечно, - отсмеялась, наконец, одна. – Он просто милый… Пушистик.

Они снова начали хихикать, а девушка с головной болью лишь закатила глаза.

- Вы, похоже, забыли всю идею каникул!

- Идею? – переспросила та, что стояла ближе всех к нам.

- Идея каникул, - назидательно заговорила первая, - заключается в том, что все, что произошло, происходит или произойдет на этой неделе, будет забыто и никаким образом не отразится на будущем. Пицца на ночь, волосы на груди, странные фотографии – все разрешено.