Слишком долго. Я отказывала нам обоим слишком долго.

Я нуждалась в Кобале и в том приливе жизни и силы, который он дарил мне. Нуждалась в том, чтобы он оказался внутри меня, снова заявляя права и отмечая. Чувственный танец его языка с моим заставил меня вцепиться в его волосы и потереться об эрекцию, словно я была дикой женщиной.

Да, мы оба умирали от похоти, и меня не волновало насколько грубо ко мне прикасался Кобаль. Я так сильно хотела, чтобы он оказался внутри меня, что поймала себя на том, как лихорадочно вожу ладонями по его спине и груди. Схватив мой спальный мешок, Кобаль резко дернул его. Я не знала, расстегнулась ли молния или ткань просто разорвалась, впрочем, мне было все равно. Ночной воздух, коснувшийся моей кожи, никак не охладил пыл, растущий во мне.

Из меня вырвалось хныканье, когда Кобаль отстранился и пробормотал у моих губ:

— Не отступай, не отказывай мне. Если мы сделаем это сегодня, Ривер, то я больше никогда не отпущу тебя. Никогда.

Его янтарные глаза впились в мои, излучая страсть. Я не могла дышать, не могла думать. Я знала, что он имел в виду, знала, что если снова попытаюсь сбежать, то он никогда не позволит мне уйти. Впрочем, если я вновь оттолкну его, то лишь помогу уничтожить человека, которым он был сейчас, превратив его в нечто гораздо более дикое и безразличное, как Люцифер.

Могла ли я снова ринуться в эти отношения? Могла ли отбросить все сомнения и тревоги, чтобы полностью отдаться ему? Потом я вспомнила слова Корсона, сказанные мне сразу после нашего расставания с Кобалем: «ты выживешь без него?».

Ответ был тем же, что и тогда — нет.

Эта мощная связь между нами, неопределенное будущее и слова Люцифера пугали меня, но я не могла продолжать жить без Кобаля. Он был частью меня.

Его взгляд стал отрешенным, а хватка ослабла, когда он начал отстраняться, пока я пыталась собрать все мысли воедино.

— Я никогда больше не попрошу тебя уйти, — прошептала я.

Тело Кобаля задрожало от напряжения, прежде чем что-то внутри него, казалось, полностью разрушилось. Резкий звук, который он издал, напомнил мне животное, защищающее свою пару. Мои пальцы впились в выпуклые мускулы его широкой спины, когда Кобаль наклонился, прижимая меня к своей груди.

Его ладони вцепились в мою рубашку. За несколько секунд до того, как он разорвал ткань, открывая мое тело своим рукам, я вспомнила, что раньше, чтобы спасти свою одежду, раздевалась перед встречей с Кобалем. Сейчас же я была полностью одетой на случай, если нам придется быстро уходить. Кобаль не стал утруждать себя попытками найти застежку лифчика, просто разрезав одним из своих когтей переднюю часть.

Я глубоко вдохнула, выгибаясь на встречу Кобалю, когда он разорвал поцелуй, чтобы жадно облизать и приласкать мою обнаженную плоть. Я извивалась под ним, умоляя телом о большем и ища освобождения от ошеломляющих ощущений, пронизывающих меня. Я считала себя в основном человеком, так как хорошо понимала людей, но в его объятиях я была чем-то совершенно иным. Чем-то необузданным и примитивным.

Мои ногти впились в его спину. Кобаль приподнял мои бедра и уперся членом в лоно так, что мое дыхание участилось, а тело стало неудержимо извиваться.

Его язык ласкал мой сосок, кружась вокруг ореола, прежде чем жадно втянуть тот в рот. Он сосал плоть, покусывая зубами.

— Кобаль!

С одной стороны я хотела избавиться от этих терзаний, а с другой, желала, чтобы эта чудесная пытка не прекращалась. Когда Кобаль отпустил мой сосок, я почувствовала, как его четыре клыка оцарапали чувствительную плоть моей груди, а затем последовал укус. Крик блаженства застрял в моем горле, когда волны удовольствия захлестнули мое тело. Мои руки вцепились в его волосы, прижимая ближе, когда Кобаль снова отметил меня как свою. Я не осознавала, как сильно скучала по этим моментам, пока все мое тело не закричало от облегчения и блаженства.

Он отпустил мою грудь, прежде чем прикусить мое плечо, а затем шею. Я вновь впилась ногтями в его спину, заставляя Кобаля застонать. Уткнувшись лицом в его плечо, я не удержалась от порыва укусить. Я вцепилась в его плоть, чтобы еще раз отметить в предупреждение остальным. Я была близка к оргазму лишь от его вкуса и ощущения его натиска. Казалось, напряжение в моем теле перешло на новый уровень.

Его руки вцепились в мои брюки, отрывая пуговицу и разрывая молнию.

— Сильнее, — прорычал он мне на ухо. Мои зубы с большей силой сжались на его плече, пока он стаскивал с меня испорченную одежду, чтобы обнажить мои ноги. — Сильнее, Ривер.

Я почувствовала, как руки Кобаля завозились с пуговицей на его брюках, а затем услышала, как рвется ткань. Я вонзилась глубже в его плоть, проливая кровь. Горячий поток влаги наполнил меня, просачиваясь в мое тело.