Глава 3

Ривер

— Что здесь происходит, Ривер? — спросил Гейдж, когда мы устроились в углу за столом в дальнем конце комнаты. Проигнорировав стол, мы сели на полу. В то время как возле остальных семей крутились и следили за разговорами старшие военные мужчины и женщины, такие как Мак, за мной присматривал единственный демон в комнате, который мог полностью сойти за человека — Шакс.

— Я не могу говорить об этом, — пробормотала я, забирая Бейли из рук брата и усаживая его к себе на колени.

Я откинула пряди прекрасных светлых волос Бейли с его пухлого лица. Он свернулся калачиком у меня на груди и прижался к моей шее. Я почти забыла, какой он был теплый и мягкий. Почти забыла запах его детской присыпки и молока, которое он пил. Бейли так сильно вырос за эти два месяца. Я скучала по брату. И понимала, что могла пропустить все оставшиеся дни его жизни.

Пока я находилась здесь, то старалась не позволять мыслям о братьях и дыре, которая образовалась в моем сердце, поглотить меня. Теперь же вся печаль и одиночество, вызванные разлукой с ними, переполнили меня эмоциями.

Бейли вытащил большой палец изо рта и уставился на меня.

— Не плачь, Ривер.

Я подавила рыдание и наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб.

— Ничего не могу с собой поделать. Я так рада вас видеть.

Он закрыл глаза и прижался носом ближе к моей груди, стиснув в кулачках мою рубашку. Я крепче обняла его, прежде чем сосредоточиться на Гейдже.

— Как у вас дела?

Он откинул назад прядь своих светло-песочных волос. Локоны стали длиннее с тех пор, как я видела брата в последний раз. Его карие глаза были встревожены из-за меня, а веснушки на щеках и носу стали более заметны из-за загара.

— У нас все хорошо, — ответил он.

— Лиза и Асанте хорошо к вам относятся?

— Да, мы в полном порядке, честно. Мы скучаем по тебе.

Я положила руку на его щеку.

— Я тоже очень по вам скучаю. Вас хорошо кормят?

Гейдж откинулся назад и развел руки.

— Разве я выгляжу так, будто голодаю?

— Похоже, ты даже немного прибавил в весе, — призналась я.

— Десять фунтов, — гордо заявил он. — Благодаря работе Асанте в качестве охранника и еды, которую нам обещали, когда увозили тебя, у нас даже остаются излишки, поэтому мы часто раздаем пищу нуждающимся.

— Здорово, — с трудом выдавила я, сглотнув комок в горле. По крайней мере, хоть что-то хорошее вышло из моего уезда. Я поцеловала Бейли в макушку, когда он тихо засопел. — Как она?

— Так как мы больше не заботимся о ней, то ей приходится чаще выходить на улицу. Несколько раз я видел ее в городе, но не стал разговаривать. Впрочем, мало кто контактирует с ней, — Гейдж сразу понял, кем была «она». Наша мать, та самая, которая сдала меня в надежде получить какую-то выгоду. К счастью, она лишилась и своих детей, и то, что хотела выудить.

— Она все равно никогда толком не общалась с людьми, — заметила я.

— Сейчас она стала изгоем, потому что сдала собственного ребенка, — в голосе Гейджа звучали стальные нотки, и я впервые осознала, насколько он повзрослел. В мое отсутствие Гейдж превратился в мужчину. Его голос изменился и стал более глубоким, а над верхней губой появились светлые волоски.

— Я так горжусь тобой, — прошептала я.

Он немного отстранился.

— За что?

— За то, каким ты стал, за то, что ты заботишься о Бейли, за то, что ты был моей опорой.

— Я был бы достоин твоей гордости, если бы помешал им забрать тебя. В итоге ты оказалась той, кого они искали?

Я взглянула на Шакса. Демон едва заметно покачал головой.

— Я не могу говорить об этом, — пробормотала я.

Гейдж посмотрел на демона, стоящего в отдалении, и наклонился ближе.

— Как насчет тебя, здесь с тобой хорошо обращаются?

— Я в полном порядке.

Его пристальный взгляд пробежался по мне.

— Ты сильно похудела.

— Мы много тренируемся. Поверь, еды здесь хватает на всех.

Я сдержалась и не прикрыла ладонью свою шею, когда глаза брата остановились на исчезающих отметинах, ведь если бы я это сделала, то лишь усилила бы его любопытство.

— Это что… укусы?

У меня закружилась голова, когда я попыталась придумать какой-нибудь правдоподобный ответ.

— Ах, нет… это уколы. Именно так они прививают нас.

Я не сумела определить, купился он на это или нет, так как его глаза были прикованы к моей шее.

— Ривер…

— Правда, я в полном порядке, — я взяла его за руку и крепко сжала. — Каждый день я узнаю что-то новое, у нас есть много еды и теплый кров. Я бы предпочла быть дома с вами, но сейчас это не реально.

— Почему они позволили нам прийти сюда?

— Не знаю.

— Что не так с этой стеной? Что происходит, раз они так не хотят, чтобы мы видели и знали о другой стороне?

Меня не удивило, что Гейдж сразу определил самую суть дела, он всегда был умным.

— Я не могу обсуждать что-то подобное, Гейдж. Пожалуйста, не спрашивай меня об этом.

Брат выпятил челюсть и недовольно сжал губы.

— Нам выделили не так уж много времени.

— Да, не много.

— Ты когда-нибудь сможешь вернуться?

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы это произошло, — поклялась я. — Чего бы это ни стоило.

Я не смотрела на Шакса, когда давала обещание. Я боялась, что он снова отрицательно покачает головой. Но если я каким-то образом переживу это путешествие в Ад, то воссоединюсь со своими братьями, чего бы мне это ни стоило.

— Расскажи, что происходит в городе, как у всех дела. Есть ли какие-нибудь новые сплетни? — спросила я. — Чем ты занимаешься?

Он подвинулся ближе ко мне, прижавшись плечом к моему плечу. Гейдж начал рассказ о том, что происходило в городе, и о том, что он стал чаще встречаться с девушкой по имени Вишенка. Я заметила интерес между ними еще до того, как меня увезли. Гейдж положил голову на мое плечо, подавил зевок и продолжил повествование. Я обняла его и прижала к себе, когда его голос стал еще более приглушенным.

Я думала о том, что брат повзрослел, но продолжал прижиматься ко мне как когда-то в детстве. Пока бушевала война, я лежала ночью без сна, обнимая его и молясь, чтобы мы дожили до утра. После войны Гейджа мучили кошмары. Он часто просыпался среди ночи и приходил ко мне в комнату. Он знал, что лучше не обращаться к нашей матери.

Когда ему исполнилось восемь, я иногда просыпалась и слышала, как он плачет по ночам, так как решил, что уже слишком взрослый, чтобы забираться ко мне в постель. Насколько мне было известно, ему все еще снились кошмары, но Гейдж прекратил говорить о них после рождения Бейли и стал закрывать дверь спальни. Он был полон решимости быть сильным, старшим братом для Бейли.

Я подняла голову и уставилась в потолок, борясь со слезами, навернувшимися на глаза, когда ощутила теплое дыхание братьев на своей коже и вдохнула их знакомые, любимые ароматы. Все это организовал Кобаль. И хоть он привел сюда все семьи тех, кто уезжал завтра, я знала, что он сделал это для меня. Я никогда не смогу как полагается отблагодарить его.

Склонив голову, я прижалась щекой к голове Гейджа. Я старалась не засыпать, ведь то немногое время, что у нас оставалось, пролетело бы слишком быстро, но сон все равно утащил меня в свои глубины.

***

Кобаль

Стоя в одном из коридоров, ответвляющихся от столовой, я наблюдал, как Ривер подбежала и обняла своих братьев. Самый младший протянул к ней руки и с нетерпением перелез в ее объятия. Тот, что был постарше, улыбнулся и обнял ее. Уголки моих губ дрогнули от ее смеха и радости в глазах.

Такая редкая, такая мимолетная улыбка. Мне казалось, что с тех пор, как я видел ее в последний раз, прошли месяцы, а не дни. Ривер больше не улыбалась мне, а рядом с людьми у нее и вовсе не было причин это делать. Они почти не разговаривали с ней, большую часть времени пытаясь игнорировать.

Ей было очень одиноко здесь. Я никогда не задумывался об этом, пока не увидел слезы, наполняющие ее глаза при виде братьев. Редкие веснушки на ее носу стали более заметны в резком свете, как и шрам в углу правого глаза. Шрам, который она получила в детстве из-за инцидента с рыболовным крючком. Полированное ожерелье из морских раковин, которое она всегда носила, сияло в свете ламп над головой.

Ясный фиолетовый цвет ее глаз мерцал, заставляя их ярко выделяться на фоне загорелой кожи и черных как смоль волос. Мой жадный взгляд пробежался по ее округлому лицу и гордому подбородку, чтобы запомнить выражение настоящей радости. Многие не посчитали бы ее красивой, хотя на самом деле Ривер была прекрасна. Для меня она была самой великолепной женщиной в мире. Я бы отдал все, чтобы дарить ей подобное счастье каждый день до конца ее жизни. Вместо этого я собирался разлучить ее с семьей, чтобы втянуть в бесконечный кошмар, который она, возможно, не переживет.

Это был единственный способ спасти нас всех. К тому же Ривер была намного сильнее, чем думала. Она уже выстояла против мадагансев и ревениров. Выдержала недоверие и уединение, с которыми столкнулась в лагере. Приняла все, что я давал на тренировке, а затем и в моей постели.

Я был полон решимости проявлять нежность, пока был внутри нее. Ривер была смертной, а я не хотел причинять ей вред, но она никогда не позволяла мне сдерживать себя и приняла мою метку, мои притязания и мой ненасытный аппетит с рвением, которое более чем соответствовало моему. Я никогда не верил, что найду свою избранную, и уж точно не ожидал, что она окажется смертной дочерью Люцифера, моего злейшего врага. Но Ривер несла в себе нечто большее, чем я когда-либо мечтал увидеть в избранной. Вот только она выбрала жизнь без меня.

Я должен был уйти и дать ей свободу, о которой она просила, но не мог. У меня не было выбора, Ривер должна была остаться со мной. Я был единственным, кто мог защитить ее от нависшей над нами угрозы, а Ривер, возможно, была единственной, кто был способен положить конец царству ужаса Люцифера.

Люциферу уже удалось сломать одну из печатей Ада. Если у него получиться разрушить еще больше, пока врата открыты, то никакая стена не сумеет удержать ужасы, живущие в аду, подальше от человеческой расы.