Убедившись, что Лис за мной не наблюдает, я внимательно посмотрела на Ивара и рассказала о своих мыслях. А надо сказать, мысли у меня иногда выстраивались в причудливые цепочки, за взаимосвязью которых даже я сама не всегда могла проследить.
— Знаешь, однажды у меня спросили «Кого бы ты выбрала для общения: дурака или подлеца?», и я, не задумываясь, ответила, что выбрала бы второго, — я посмотрела на своих спутников, заметила на себе скептический взгляд Юрия и улыбнулась, вспомнив, что именно так обычно смотрел Василий Борисович на Ютова, когда тот рассказывал какую-то поучительную историю. — И потом, пораскинув мозгами, я поняла, что дала правильный ответ, потому что самое ужасное, что может быть в человеке — это глупость…
— А я бы выбрал дурака — с дураками веселее! — вставил своё веское слово Тимофей.
— Почему я не удивлена? — улыбнулась я технологу и продолжила свою прерванную мысль. — Дураки опасны тем, что способствуют деградации. А общение с подлецом обеспечивает развитие постоянного внимания, проницательности и ты всегда ко всему готов. Это я вспомнила к тому, что Лисмус не опасен, если всегда быть начеку и не рассчитывать на него. Но он не глуп, и именно это сейчас важно для нас. Хорошо, что вы рассказали нам эту историю, и теперь мы будем знать, с кем имеем дело. Даже если Доктор был прав, и Лис опасен, он нужен нам, потому что соображает вполне неплохо.
Каждый посмотрел на Лиса, видимо, оценивая на вид степень его ума. Глупым он действительно не казался.
Мы больше ни о чём не говорили, пробираясь вперёд по неясной тропе.
Обозначенное на карте озеро было найдено. Оно оказалось нешироким, но очень длинным, и если бы мы или какие-то другие путники подошли к нему где-то с его середины, то приняли бы его за речку. Вода в нём оказалась торфяная, цвета крепко заваренного чая. Юрий с Иваром ловко разбили две палатки, каждая из которых была выполнена в виде шатра, разделённого внутри на четыре небольших помещения с отдельным входом. Лично я с нетерпением ждала, когда установят первую и выдадут мне спальный мешок: спать хотелось сильно. Вроде и проснулась не очень рано, но в сон клонило. Может, это рефлекс такой: поскорее усну — поскорее проснусь — поскорее найдём Путь. В детстве у меня иногда от ожидания чего-то тоже появлялось желание впасть в недолгую спячку, чтобы не так томительно ждать.
Кто как провёл вечер, я не знала, так как устала и, стоило образоваться спальному месту, сразу отправилась в отведённую мне комнатушку и завалилась спать.
Стояла тёплая беззвёздная ночь, хотя месяц светил, правда, кое-как, словно просто обозначал своё место на небосклоне. Облаков виднелось много, и они неслись по небу тёмной дымкой, куда-то очень торопясь. Я и сама не поняла, отчего проснулась и была ли вообще тому какая-то причина. К тому моменту спала я уже несколько часов, и теперь, проснувшись, заснуть уже не смогла, поэтому вышла из палатки и не спеша направилась к озеру, ступая босыми ногами по влажной прохладной траве. Тепло. Здесь осень теплее, чем в родном измерении, или же просто такая особенная ночь… При этой мысли ночь и вправду показалась мне особенной. Тишина, красота и бесконечность неба, обычно немного пугающая, но сегодня, из-за облаков, такая уютная и близкая. Мне бы очень хотелось прогуляться не просто до озера, а куда-нибудь подальше, вдоль него, но темнота всё же тревожила, и я вздрагивала от каждого шороха, а их, шорохов, было предостаточно. Те, что слышались вдалеке, было не ясно, кем производятся, а неподалёку точно шуршали ёжики. Ежей я всегда боялась. Они топотали своими маленькими лапками где-то поблизости, и мне казалось, что скоро эти мелкие лесные колючие зверьки подберутся ко мне, начнут недовольно фырчать и набросятся, растопырив иголки, на мои босые ноги.
Теоретически я знала, что, чтобы ничего не бояться, надо помнить, что бояться можно всего. И обычно это знание помогало мне, но вот с ежами так не получалось. Но всё же каким-то образом мне удалось побороть себя и добраться до берега, а уж там почувствовала себя в безопасности — если ёж решит накинуться, можно будет отступить в воду. Улыбнувшись своей победе над собой, я села на толстый корень, который цеплялся за прибрежный дёрн, но вода всё равно размывала землю под ним, и теперь он нависал над озером. Слегка потянув штанины джинс наверх и опустив ноги в показавшуюся теплой воду, я принялась смотреть на отражение месяца на ряби воды, над которой виднелась неясная полоса рваного тумана. Почти мистическая картинка, а не пейзаж ночного озера.