— Ну, сынок! — подбодрил его командир дивизии.

— Во славу Родины, гражданин полковник! — произнес он наконец. Сделал, как полагается, поворот кругом и возвратился на свое место в строй…

Два дня спустя сержант артиллерии Веслав Одовский ехал в свой первый солдатский отпуск к матери, в Варшаву.

Переполненный поезд тащился невыносимо медленно. Есть время подумать. Вот уже год прошел с того дня, когда он тайком от матери сложил рюкзак и оставил на столе записку:

«Мамочка, я должен был так поступить. Иду туда, куда призывает меня Родина. Не сердись. Жди!»

Сколько же ему в ту пору было лет? Пятнадцать. А сейчас ему казалось, что он повзрослел за это время лет на десять.

Крадучись, выбрался он тогда из своей варшавской квартиры на Кошиковой улице без всякого, по существу, плана, не имея никакого адреса. В коротких штанишках, с набитым рюкзаком за плечами и с одной-единственной мыслью в голове: во что бы то ни стало попасть в какой-нибудь партизанский отряд. На вокзале он купил билет до Кельце.

Он выбрал этот город, потому что в Варшаве постоянно говорили о келецких лесах и о вооруженных отрядах, которые сражаются там с немцами. Но когда он приехал в Кельце, то не знал, что предпринять дальше.

До сих пор помнит он ту ночь, что провел в зале ожидания вокзала. Разбудила его воздушная тревога. Когда он проснулся, то обнаружил, что рюкзака нет. Кто-то вытащил его у него из-под головы. Тогда он разозлился. Притаился в темной нише и принялся ждать, И дождался. Через некоторое время он увидел мужчину, который шел с его рюкзаком к выходу. Веслав налетел на него, ударил в живот.

— Отдай!

Тот бросил рюкзак и убежал. Веслав до утра просидел на скамье. Больше не спал. Все смотрел: может быть, этот из партизанского отряда, а может, этот? Наконец подсел к группе сверстников.

— Хлопцы, — сказал он прямо, — я хочу в лес. Не знаете, куда идти, к кому?

Они посмотрели на него, на его рюкзак.

— Мы ничего такого не знаем, — пробормотал один из них. — Но если уж очень хочешь, то ищи. Поезжай в лес. Хотя бы в сторону Сташува.

И он поехал. Несколько часов трясся по узкоколейке в толчее и давке. На каждой станции выходил из вагона, осматривался по сторонам и вновь возвращался. Партизан не было. Он купил обратный билет в Кельце. Опять приглядывался к попутчикам. Один из них показался ему очень симпатичным. Но что делать? Подойти? Спросить?

Перед Кельце в вагоне возникла небольшая паника. Кто-то сказал, что на следующей станции жандармы будут у всех проверять документы. Веслав внимательно следил за молодым человеком. Видел, как тот побледнел и машинально схватился за карман.

«Он!» — подумал Веслав и решил не терять его из виду. До Кельце доехали спокойно. Молодой человек вышел вместе со всеми с вокзала, огляделся и свернул на темную улицу. Веслав Одовский шел за ним, не отставая. Так они дошли до самого предместья. Мужчина вошел в маленький домик с палисадником и закрыл за собой дверь. Веслав заметил, как в окне вспыхнул свет.

Он подождал немного, вошел в палисадник и тихо постучал в окно. Свет погас. Отодвинулась черная штора, и Веслав увидел в образовавшейся щели знакомое лицо человека из поезда.

— Впустите меня на минуту, — попросил он. — У меня к вам срочное дело. Очень срочное!

Минуту спустя он уже сидел в комнате и рассказывал о своих планах.

— Я ученик, из Варшавы. Вот мой ученический билет. А вот мое удостоверение личности. Пожалуйста, поверьте мне!..

Молодой человек был явно смущен и взволнован.

— Что мне с тобой делать, парень, — сказал он наконец. — Как бы не накликал ты на себя и на меня беды. Ничем я тебе не могу помочь. Дам только один совет: раз уж ты такой упрямый, поезжай туда, где был сегодня. Выйди на станции и иди лесом до ближайшей деревни. Спрашивай о Ендрусах. Может, и проводят тебя к ним. Но помни: мы с тобой никогда не разговаривали и вообще не знакомы. А теперь удирай, а то приближается комендантский час…

И вот опять ночлег на станции и скромная еда в буфете на последние гроши. Опять узкоколейка до Сташува. Потом пешком лесом до ближайшей деревни.

Он постучал в крайнюю хату:

— Хозяин, Ендрусов здесь не было? Мне их обязательно нужно найти.

— О каких еще Ендрусах ты спрашиваешь? — набросился на него хозяин. — Лучше не задавай глупых вопросов! Выметайся!..

— Но мне же правда нужно. Я из Варшавы. Мне даже не на что возвращаться. Я уже три дня их ищу.

Хозяин внимательно его оглядел:

— Слушай, парень. Если и были когда Ендрусы, то их уже давно здесь нет. Ушли, понимаешь? Иди к Оцесенкам, может, встретишь их там…

Паренек послушно зашагал дальше. В следующей деревне он только начал оглядываться по сторонам, как кто-то позвал его в избу. Как же он удивился, когда среди сидевших там мужчин увидел хозяина, с которым час назад разговаривал в соседней деревне.

Все мужчины были очень серьезны.

— Снимай-ка рюкзак, — сказал один из них. — Покажи, что у тебя там? И давай документы!..

Рюкзак был внимательно осмотрен. Документы тоже.

— Пока побудешь здесь, — сказал один из мужчин. — Переночуешь, а потом решим, что дальше делать.

Разбудил его шум голосов в другой комнате. Он ясно слышал голос хозяина, того, из соседней деревни:

— А я вам говорю, что это честный парень. Ученик из Варшавы. Он ищет нас, а как ему еще искать?

— Ладно, пусть спокойно выспится, а утром — в отряд! — произнес другой, зычный голос. — Позаботится о нем капитан Декан.

Веслав облегченно вздохнул. Попал туда, куда требовалось.

Вот так в деревне Оцесенки началась партизанская эпопея пятнадцатилетнего Веслава Одовского с Кошиковой улицы в Варшаве. В отряде ему торжественно вручили винтовку.

Отряд назывался «Грюнвальд». Командовал им майор Юзеф Собесяк (подпольная кличка Макс). Командиром батальона, в который определили Веслава Одовского, был капитан Декан.

Веслав был самым младшим в отряде. Партизаны, казавшиеся такими суровыми при первом знакомстве, теперь относились к «пареньку из Варшавы» с большой сердечностью. Они же научили его дисциплине.

Как это тогда произошло? Взял он потихоньку винтовку и горсть патронов и зашагал в лес, чтобы самостоятельно потренироваться в стрельбе. Ему казалось, что он отошел достаточно далеко, чтобы в партизанском лагере не слышно было выстрелов. Возвращался он довольный, так как стрельба, по его мнению, прошла на пятерку. Тем временем в лагере была объявлена тревога. Когда он вернулся, его повели к командиру батальона.

— Это ты стрелял?

Веслав не умел врать. Он покраснел, но боялся признаться.

— Я? Откуда? Я ничего не слышал…

— Покажи свою винтовку!

Командир понюхал ствол.

— Так! — сказал он. — Тревога отменяется! Это он поднял нас на ноги. Что с ним сделаем?

Все с упреком смотрели на парня. Он чувствовал себя, как пригвожденный к позорному столбу. Но его не выгнали из отряда. Дали ему три наряда вне очереди.

Так протекали первые партизанские дни Веслава Одовского. Учился владеть оружием, ходил в дозор. Когда партизаны отправлялись на очередную боевую операцию, он оставался в отряде. Пятнадцатилетнего парнишку из Варшавы явно оберегали.

— Придет и твое время, — говорили, — подожди.

Как он был горд, когда однажды послали его на разведку в Сташув!

— Пусть тебе не кажется, что это так уж неопасно, — сказал ему капитан Декан. — Поедешь без оружия и без документов. Смотри в оба, не напорись на патруль…

Задание Веслав выполнил успешно. Следующее было уже более боевым. Он должен был участвовать в освобождении заключенных. Проведение операции назначили на послеобеденное время. Около тюрьмы протекала речка, и часть охранников купалась там. Именно по ним в первую очередь партизаны открыли огонь. Но застать противника врасплох не удалось. Остальные охранники оказались вооруженными, а купавшиеся быстро выскочили из воды и укрылись за стенами тюрьмы. Завязалась перестрелка. Веслав, спрятавшись за деревом, старался целиться как можно точнее, но чувствовал, что весь дрожит от возбуждения.

В этом бою было убито несколько гитлеровцев, но и отряд понес потери. Освободить заключенных не удалось.

Случилось это, кажется, в августе, когда отряд как раз остановился в Оцесенках. В центре деревни неожиданно появился танк, выехавший из леса.

Немцы? Нет. На танке была нарисована красная звезда. Из него выскочили советские солдаты.

Оказалось, что это разведчики, проникшие сюда с самого сандомирского плацдарма. Командир отряда сразу же увел к себе экипаж на совещание. Разложили на столе карты… Час спустя танк уехал обратно. Как он добрался сюда и благополучно ли вернулся к своим — никто не знал. Ведь повсюду были немцы.

А на следующий день майор Макс собрал всех партизан и сообщил, что отряд будет пробиваться в Люблин, где с 22 июля 1944 года существует Польский Комитет Национального Освобождения и где формируются новые части регулярного народного Войска Польского.

Прошли они успешно. Как называлась та местность? Руры-Езуицке. Да, Руры-Езуицке под Люблином. Там отряд был распущен. И именно там формировались первые части 3-й зенитной артиллерийской дивизии.

Первым в нее добровольно вступил Веслав Одовский. В полном смысле этого слова — первым. 61-й зенитный артиллерийский полк имел уже частично сформированные офицерские кадры, в основном из советских офицеров, и — ни одного солдата. Пятнадцатилетний варшавянин оказался, таким образом, первым солдатом создавшейся части.

В октябре он уже носил нашивки капрала.

Первые солдаты, первые транспорты с оружием и снаряжением: 37-мм зенитные пушки, 12-мм зенитные пулеметы, радиостанция, машины. Веслав мечтал перейти из штаба к связистам. Но командир полка майор Прокофьев, тот самый, который в апреле был похоронен с воинскими почестями на немецкой земле и которого он всегда будет помнить как своего армейского отца, не разрешал ему этого.