— За что? — с трудом отдышавшись, просипела я.

— Незаконное проникновение на территорию королевской семьи.

Лик стряхнул с меня несуществующую грязь, но уверена это для того, чтобы убедиться, что драконья сеть меня не зацепила.

— Это крыло было полностью отведено для королевской четы. Посторонним вход сюда был строго воспрещен.

— А — а, — протянула, вплотную придвигаясь к Лику, — Понятно.

— Удовлетворила свое любопытство? — приобнял меня Безликий.

Я исподлобья взглянула на Лика, но даже если он посмеивался надо мной, то видно этого не было.

— Что‑то мне здесь неуютно, — потупилась я.

— Здесь всем неуютно. В рабочий кабинет к Его Величеству приводили только по его личному приказу и под конвоем. Эти следящие наблюдали и сразу передавали образы в шар на столе, чтобы король реагировал в соответствии с происходящим.

— Сурово, — и сдвинув брови, — А слуги, их тоже под конвоем или?…

— Какие слуги, Рит, — рассмеялся Безликий, — все живущие в замке обладали силой, и слуги им были не нужны. За порядком в основном следили духи, убирались мелкие замковые эльфы, а в быту помогали низшие демоны или гномы.

— Гномы? — тут же навострила я уши.

— Чему ты удивляешься, — снисходительно, но по — доброму, усмехнулся Лик, — гномы весьма разносторонний народец. Несколько гномов служило у нас на должности летописцев, остальные, кто в охране, кто счетоводами при казначее. У старшего, помнится, даже няня гномкой была, но это до проявления дара, потом ее заменили.

— А ты?

— Что я?

— Тебя тоже сюда приводили под конвоем?

Безликий замялся, ощутимо передернув плечами. В этот момент мне, как никогда, захотелось увидеть его лицо, но пришлось довольствоваться задержанным на секунду вздохом.

— Было дело.

Рука на моей талии напряглась, но нарушая все известные ему шаблоны женского поведения, я не стала выпытывать причину, по которой Лика конвоировали к темному Величеству, а поинтересовалась:

— Так куда мы идем?

— Вниз.

— Вниз? Куда вниз?

— Увидишь.

Внизу, точнее, в подвале, пройдя в обнимку с Безликим, как мне показалось большую часть замка, ознакомившись с такими местами, с которыми, в здравом уме и твердой памяти, предпочла бы не знакомиться, я встала в позу и возмущенно вытаращилась на то, что предстояло мне героически уничтожить.

— Ты, что, издеваешься надо мной?

Голос у меня был тих и спокоен, хотя внутри все бушевало.

— Нет, бедовая моя, все до смешного просто — эту комнату нужно отмыть дочиста.

— И вот с этим, — я ткнула пальцем в размалёванный рунами пол, — Баль не смог справиться?

Лик уселся на, скошенный на бок, стул и стал слегка покачиваться.

— Начнем с того, что ее не так‑то просто найти, как тебе показалось.

— Я и не находила, — пожала плечами, — ты сам меня привел, причем круголями и с подробной экскурсией.

Мужчина довольно хохотнул.

— Действительно, долгая у нас получилась прогулка.

Я фыркнула, ища по углам что‑то похожее на уборочный инвентарь.

— Тебе не понравилось? — скрипнул стулом Безликий.

— Ты обещал рассказать, зачем ведьме понадобилась Улла, а сам увлекся рассказом, как в детстве, ради забавы, сделал скрытые зыбучие пески при входе в замок и каждый, кто в них наступал, попадали в тренировочный зал, где их встречали либо агрессивно настроенные суккубы, либо вооруженные тролли. Только я не поняла, от чего это зависело и чем это грозило. С троллями оно понятно, но суккубы…

Лик расхохотался. Скрестив руки под грудью, я озадаченно покосилась на веселящегося Безликого.

— И, что смешного я сказала? — встала я перед ним, сжимая в руках черенок от копья, который намеревалась превратить в швабру, что, впрочем, и сделала.

— Вы, женщины, такие выдумщицы, — подавившись очередным смешком, хмыкнул Лик, — особенно когда злитесь.

— Я не злюсь, — щупая пластиковый ворс щетки, — просто не понимаю, над чем ты смеешься. Суккубы не тролли и справиться с ними могли даже те, кто не обладал физической подготовкой, тем более ты сам сказал, что в замке все вы обладали силой.

— Суккубы не тролли, — согласился Лик, — но бороться с существом, которое способно принять облик твоей самой желанной, или желанного во много раз труднее, — он грубо навалился на спинку стула, от чего тот жалобно крякнул, — при этом проиграть суккубу у нас считалось позорнее, чем получить в глаз от тролля.

— Не поняла. Ты же сказал…. Короче, разве для создания облика им не нужна какая‑нибудь вещь?

— Вещь нужна для поддержания облика, чтобы принять его, суккубам достаточно заглянуть в глаза жертве.

— Похоже, мне ему и в глаза смотреть не пришлось, — буркнула я, зацепив взглядом, странную емкость цилиндрической формы, которая идеально вписывалась в формулу: швабра плюс ведро.

— Почему? — хмыкнул Безликий, — Баль смотрел. Только повторить не смог.

Я в ступоре уставилась на Лика. Кого это суккуб повторить не смог? Нашего соседа по этажу? Старосту в университете? Николоса? Натана? Выбирай любого, от каждого у меня сердце в груди замирало. Так кого же Баль не смог воссоздать?

— Удивлена? — почудилось, что за маревом Лик оскалился в довольной улыбке, — А я, как видишь, не очень. Баль жаловался, что облик твоего единственного он мог бы создать и создал бы, но…

— Но.

— Но с характеристиками ты, Рита, намудрила. Баль сказал, что это должен быть некто с волей и силой темного, принципами светлого и с состраданием человека. Никого не напоминает?

— Нет, — мотнула я головой, — Не припоминаю, чтобы встречала такого.

— Нет? Уверена? — ядовито усмехнулся Безликий, — А в зеркало ты давно смотрелась?

Я раздраженно фыркнула, цепляя нужную мне емкость и вытаскивая ее из кучи мусора.

— По ходу, вы двое, мужчину моей мечты пытались слепить, а не желанного. Скажу честно, дело неблагодарное. Я сама не знаю, кого хочу видеть рядом с собой. Иногда кажется — он. Красавец. Умница. Квартира у него, машина, дача, дело. А приглядишься и понимаешь, внешность хорошо, а что с его дурной привычкой красоваться делать, годы‑то идут, а он все как молоденький павлиний хвост распускает. Квартиру он в кредит купил, машину тоже, дача от тетки в наследство досталась, а дело, какое это дело, если от него одни убытки. Да и сам он пустой и неумный.

Во время монолога я использовала магию, чтобы превратить емкость в ведро и наполнить ее мыльной водой, испытывая при этом давно забытое чувство бессильной досады, когда ты честно моешь полы в кабинете, а твой напарник по дежурству, чаще парень, нагло слинял или, как Лик сидит и качается на стуле. Ткнув щетку в ведро, плеснула водой на каменный пол и начала растирать. Руны оттирались с неохотой, как матерные слова, написанные красным маркером на парте. Ничего, не с таким справлялись.

— Я не могу тебе помочь.

— Что? — вздрогнула я.

Углубившись в воспоминания, я замолчала и только сейчас заметила, что стул под Ликом перестал скрипеть, а сам он встал и начал ходить взад вперед, но все как‑то по краю.

— Я не могу войти в пентаграмму, — сказал он и вытянул вперед, укрытую маревом руку. Письмена вспыхнули. По ближайшей к Безликому линии пробежала алая искра, и рука Лика задымилась.

— Лик! — вскрикнула я, и, бросив швабру, подбежала к нему.

— Все в порядке, — успокоил Безликий, отрастив себе новую конечность, — Я лишь сгусток темной силы, поэтому печать при контакте испепеляет меня, а на тебя не действует. Теперь понимаешь?

— Теперь понимаю, — попугаем повторила я, поежившись от осознания того, что человек передо мной не человек вовсе, даже не демон, а живая проекция, почти как Тень.

— Поэтому и уничтожить ее можешь только ты.

— В смысле? Сюда же любой мог прийти, — и скептически изогнув бровь, — И я не уникальная — полы мыть каждый может.

Лик прыснул, он хохотал и корчился от смеха, даже раз — другой всхлипнул, от чего его поведение стало походить на истерику, чем на нормальный смех.