- И читал, и хорошо помню, но спрашиваю не об этом. Ты же так и не сказала, почему. А то, что все-таки рассказала, не позволило вынести другой приговор.

   Я прекрасно знаю, что Алексей там прочел. Как непослушная ведьма в нарушение всяческих правил и законов заставила усомниться в собственном рассудке молодого работника банка. Причем, сделала это весьма неаккуратно, из-за чего у людей появились подозрения - а не мистификация ли всё это? Или того хуже - происки злых сил.

   - Здесь неподалеку раньше жила семья беженцев из Средней Азии. Толпа детей мал мала меньше, безденежье. Старшая девочка Луиза у них была чудо как хороша. Скромная, вежливая, все время возилась с младшими. И сама красавица. Мамина гордость. Этот урод подстерег её у оврага, там была короткая дорога до школы. Затащил в кусты и изнасиловал.

   - Я знаю, что он был насильником, потом нашли несколько жертв, но доказательства были только косвенные.

   - Он их запугивал, говорил, что снимал всё на видео, если кому-то скажут, узнают не только родные, но и в школе. Девчонки молодые совсем, они и пикнуть боялись. В тот день я её встретила, она была почти невменяемой. - Алексей сжал руки в кулаки, ощутимо хрустнув суставами, но пока не перебивал. - Понять, что с ней случилось, много ума не надо. Успокоила, как смогла, напоила чаем и отправила домой. Она обещала рассказать все родителям и написать заявление в милицию. Я пока пошла следом за ним, узнала, где живет, кто такой.

   Пришлось прерваться, чтобы сглотнуть тягучую и горьковатую слюну. Надо же, до сих пор, как вспомню, перед глазами от злости чернеет. В первую очередь - на себя.

   - Она не стала писать заявление.

   - Нет. Она пошла домой и вечером повесилась в сарае на собственном поясе.

   Естественно, судебно-медицинская экспертиза установила факт сексуального насилия, но ему хватило ума использовать презерватив. Да и девчонка из семьи переселенцев никого не волновала. Посудачили пару месяцев, некоторое время не пускали детей гулять одних, а потом постепенно успокоились. Всё медленно вернулось на круги своя, но ребенка было уже не вернуть.

   Алексей медленно поднял руку, заставив следить за его кистью, как под гипнозом. Мягко провел кончиками пальцев по щеке, обхватил ладонью затылок. По глазам было не понять, что он думает, хотя догадаться несложно. А вот тон оказался непривычно жестким:

   - Ты не виновата в её смерти.

   - Я могла догадаться, к чему всё идет. И - нет, я не мучаюсь комплексом вины, - пришлось чуть повысить голос, чтобы не дать себя перебить. - То, что произошло дальше, исключительно мой выбор, и мне за него пришлось отвечать.

   - Если бы ты рассказала эту историю в суде, приговор был бы другим.

   - Нет, и ты сам это понимаешь, - я нехотя отстранилась, хотя кто бы знал, как хочется спрятать лицо на его плече и просто немного помолчать. - Ведьмы умеют притворяться и играть, все это знают. К тому же меня-то судили не за убийство, а за нарушение по части сохранения маскировки перед людьми.

   - Я не мог и не хотел проголосовать за другой вариант.

   - Знаю. И ни в чем тебя не обвиняю, серьезно. Считай меня фаталисткой, но все сложилось так, как и должно было быть. Кто знает, как всё повернулось бы, вынеси суд оправдательный приговор.

   Как раз в это же время в среде молодежи паранормалов в очередной раз начались брожения на тему "А чего это мы скрываемся?!". Горячие головы предлагали обнародовать факт собственного существования, мол, сколько можно вести полуподпольный образ жизни? Усмирить особо умных и горластых было нелегко, но получилось обойтись без жертв. А тут я, вся такая борзая и подающая дурной пример, мало того, ещё и почти аристократка. О том, что меня сделают наглядным пособием работы нашей судебной системы, тогда особо не задумывалась. Совсем другие мысли одолевали, не до того было. Но вышло как вышло, и это даже к лучшему. Конечно, нервов и сил пришлось потратить немеряно, но результат того стоил.

   - Как ты сумела вернуть силу?

   - Очень просто - не привели в исполнение приговор. Считай это бюрократической ошибкой.

   В дверь постучали, поэтому допрос закончился. Сейчас открою и поклонюсь благодетелю в ножки.

   Благодетелем оказался Юра, и кланяться я передумала - нечего баловать.

   - Простите, что прерываю, мы уже готовы, - он забавно скосил глаза, словно проверял, не смята ли кровать. Интересно, а если бы таки оказалась разобрана, высказался бы или промолчал? - Все в порядке?

   - В полном, - я ужом проскользнула мимо стажера. - Пообщайтесь пока по-родственному, мне надо пошептаться с Людмилой.

   Юра мгновенно подобрался, даже рот открыл, наверное, хотел спросить, о чем именно. Но потом передумал и промолчал. Умнеет семимильными темпами, все равно же правду не отвечу.

   Ведьмочка обнаружилась на кухне сидящая с видом казанской сироты на краешке стула. Для полноты картины не хватало только подпереть щеку кулаком и начать горько вздыхать.

   - Я тебе сейчас задам один вопрос, он может показаться бестактным. - Людмила подняла на меня глаза и насторожилась. - Что отдают в вашей семье за ведьмовской дар?

   Резкой реакции не последовало, только недоумение во взгляде:

   - В каком смысле?

   Ну вот, так и думала, пугать не стали, а жаль.

   - Вспомни семейные традиции и страшилки, связанные с родами. Спрашиваю не от неуёмного любопытства, мне нужно это знать.

   Она ненадолго задумалась, потом пожала плечами:

   - Да ничего такого. Разве что и у мамы, и у бабушки первые роды были очень тяжелые.

   - В каком смысле? - Неужели все окажется так просто?

   - В прямом, - судя по тому, как Люда прищурила глаза, такая настойчивость ей не нравилась. - Очень длинные и болезненные. Меня мама рожала двое суток, а сестру за пять часов.

   Хм, вполне возможно, что это и есть искомое. Я зациклилась на боли от потери чего-то важного и упустила немаловажный аспект - она может быть банально физической.

   - И ты не боишься? - я кивнула на её живот.

   Людмила невольно поежилась, чем сразу и ответила на вопрос.

   - А есть альтернатива стать матерью как-то иначе?

   Да уж, если подумать, то нет. Героическая девушка.

   На кухню сунулся Юра, окинул орлиным взглядом Люду и чуть расслабился. Во всяком случае, плечи немного опустились.

   - Готовы?

   К чему готовиться мне, так и не поняла, а она кивнула, глядя на возлюбленного ласково и чуть заискивающе. Не, больше трех дней дуться на неё не сможет, могу поспорить.

   Вещей у съезжающих оказалось неожиданно много, битком набитая спортивная сумка, которую нес Алексей. Он же подгонял закопошившуюся молодежь, причем, той же сумкой.

   - Если что-то не так, сразу звони, - это уже мне на пороге.

   - Хорошо.

   Иногда легче пообещать, чем что-то доказывать, поэтому я согласилась, для убедительности даже кивнула. Вряд ли поверил, но переминающиеся за его спиной с ноги на ногу Юра с Людмилой интимности разговору не придавали, поэтому Воропаев-старший ещё раз поблагодарил за помощь и отзывчивость, напомнил, что обязательно поговорит с моим начальством, после чего они отбыли.

   Я даже вздохнула с облегчением. Не люблю долгие проводы, меня от них тянет сначала в зевоту, потом появляется желание ускорить уезжающих пинком. К счастью, сегодня такому испытанию подвергаться не пришлось, и можно вернуться в дом. Тот казался странно пустым и тихим. Ещё пару недель назад даже не обратила бы на такое внимания, а сейчас нервно поежилась. Может, рыбок завести? И живые существа в доме, и тихие, есть просят молча... Полосатая тут же сунулась в форточку, напоминая, что один питомец таки имеется, и его неплохо бы покормить. Так мы с ней - я за ноутбуком, а она на подоконнике - посидели на кухне почти до вечера. Напечатав все нужные бумажки от плана розыскных мероприятий до отчетов об их результатах, уже хотела вырваться из компьютерных недр, когда иконка почтового ящика мигнула оранжевым. Имя отправителя значилось, как "Барбара", и я далеко не сразу поняла, что это Варька. Та самая, которую совсем недавно прихватила на кладбище в разгар выяснения отношений. Интересно, что они там делили?