— А не те ли это ублюдки, что устроили резню на поляне? — шепотом спросил я.
— Хрн… — отрицательно сообщил Обжора.
— Новый запах… Понятно…
Судя по ощущениям харна — пленники были все еще живы. Взвесив все «за» и «против», я, тяжело вздохнув спросил:
— Говоришь слабый враг?
— Хрн…
— Так уж и слабее хладуна…
— Хрн…
— Много еды? Заинтриговал.
Еда — это хорошо! Еда — это здорово! Стебли звероцвета уже скоро закончатся, а ценными зельями пользоваться не хочется. Снова голодать нет никакого желания…
Харн пытался охотиться, но безуспешно. Сказал, что вся крупная дичь ушла вглубь леса. А всякая мелочь вроде белок и птиц были высоко на деревьях. Сезон ягод и грибов уже закончился. Несмотря на теплые осенние дни, лес постепенно готовится к зиме. Так что новость о большом количестве еды у «слабого врага» я воспринял с энтузиазмом.
— Уговорил, — киваю Обжоре. — Идем…
К месторасположению неизвестного врага мы вышли довольно быстро. Думаю, будь я один в лесу тоже без труда бы нашел это место — свет от костра среди темных деревьев был виден издалека.
Ползком подобрались как можно ближе. Темнота и широкий ствол поваленного дерева надежно прикрывали нас от посторонних глаз.
Любопытно, кого тут Обжора посчитал слабым? На поляне вокруг довольно большого костра сидят трое бородатых мужиков. Уровни — один девятый и двое десятых.
Не воины, хоть и при оружии. Похожи на обозников. В пользу этого предположения говорят стоящие на другом конце поляны три кибитки. На каждой нарисован герб с черным вороном.
Судя по излишне громким и веселым голосам — все трое, уже прилично набрались. Хм… Довольно беспечные ребята… Или это я уже привык всегда быть начеку?
— Тим, как думаешь, когда десятник вернется? — это икнув, спросил рыжебородый «девятый».
Плешивый мужик, которого назвали Тимом, гадко улыбнулся и ответил:
— Думаю, не раньше завтрашнего дня… А что, у тебя есть предложения?
Широкий щербатый рот рыжебородого растянулся в не менее гадкой, чем у его товарища, улыбке:
— Конечно!
— Мы тебя внимательно слушаем, Влас, — это уже третий — самый крупный отозвался. Похоже, он больше всех набрался.
— Видали какую кралю сегодня привезли? — спросил рыжий. — Кровь с молоком!
— Эй, Влас, десятник за такие речи тебе яйца отрежет! — тут же попытался осадить товарища здоровяк. — Да и нам тоже за компанию…
— А кто узнает-то? — удивился Влас. — Слышал, что Тим сказал? Рат вернется только завтра! Ну, признайся Пирс, она ведь тебе тоже понравилась! Хе-хе!
— Врать не буду, — кивнул Пирс. — Ладная бабенка. Как подумаю о ней, так кровь в жилах и закипает. Только если начнем безобразничать, Рат обязательно узнает…
— Не узнает, — хитро улыбнулся рыжий. — Никаких безобразий! Она сама все сделает! По доброй воле!
— Это как же? — подался вперед плешивый Тим. Тоже самое сделал и здоровяк Пирс.
Рыжий обвел своих дружков победным взглядом и сообщил:
— Ее ведь не одну привезли, а с дитем. Ради него она все сделает.
— Голова! — воскликнул плешивый Тим.
— Как-то это не по-людски… — насупился здоровяк.
— Почему же? — возразил Влас. — Она еще и удовольствие получит. Мы вроде как не уроды. Мужики видные.
— Да ты вспомни, как два года назад дружинники Медведя в наших деревнях развлеклись! — зло огрызнулся Тим. — А тут она сама все сделает — на нее даже никто руку не поднимет!
— А вдруг она заупрямится? — с сомнением в голосе, спросил Пирс.
— Не заупрямится, — улыбнулся Влас. — Бабы ради своего выводка на все готовы. Вот увидишь! Давай, Тим тащи ее сюда!
Плешивый, громко заржав, пошатываясь поплелся в сторону ближайшей кибитки.
Через несколько минут он вернулся к костру держа под локоть перепуганную красивую женщину лет тридцати пяти. Все это время он шел рядом с ней и приобняв за плечи, что-то шептал бедняге на ухо. Та тихо плакала и часто-часто кивала, с чем-то соглашаясь. Из-под серого платка выбилась толстая русая коса. В больших голубых глазах застыло выражение безысходности и в то же самое время отважной решимости.
— Ну, красавица, сама скажи моим друзьям! — объявил плешивый, мерзко улыбаясь при этом. — А то они мне не верят!
— Я готова! — твердо произнесла женщина и обвела ублюдков тяжелым взглядом.
— Пирс, ты самый главный среди нас! — произнес Влас. — Тебе и быть первому!
Здоровяк, смутившись под взглядом женщины опустил голову.
— Красавица, помоги нашему другу, — с нажимом в голосе произнес Тим и подтолкнул женщину вперед. — Видишь, он самый стеснительный из нас!
Влас тут же мерзко захихикал.
Женщина, испуганно вздрогнув, сделала несколько шагов вперед. Опустив белую ладошку на руку здоровяку, она, робко, потянула его в сторону кибиток.
В голубых глазах несчастной застыли слезы. Но она, плотно сжав губы продолжала делать все, что ей приказывали эти ублюдки, только бы сохранить жизнь своей кровиночке.
Наконец, Пирс очнулся. Он решительно взглянул на женщину и пошатываясь поднялся на ноги.
— Ну, раз сама хочешь, — объявил он. — Тогда веди!
Вот урод! А я думал, что хотя бы один проявит сострадание к бедной женщине!
Когда, разочаровавший меня здоровяк и женщина скрылись за кибитками, я решил, что лучшего момента ждать не стоит, и начал действовать.
Я понимал, что через секунду буду участвовать в убийстве человека, но никаких сомнений не испытывал. Откровенно говоря, эти трое, равно как и те, кому они подчиняются, после увиденного и услышанного сегодня, навсегда перестают для меня быть людьми…
Таран живоглота снес двоих мерзко хихикающих ублюдков, словно ураган сносит соломенные чучела с огорода. Они даже пикнуть не успели, как Обжора проломил им их тупые черепушки. Действительно слабые враги…
На шум из-за кибитки, неловко подтягивая штаны, выскочил Пирс. Не успев, как следует понять, что происходит, он изломанной куклой отлетел на несколько шагов назад. Харн в два прыжка оказался рядом с неудавшимся насильником.
А спустя несколько мгновений Великая Система сообщила мне о новой победе.
Я огляделся. Над стоянкой обозников повисла тишина. Только сейчас заметил, что мое тело бьет крупная дрожь…