Глава 3

— Вот, милок, покушай. Чай, проголодался за весь день-то.

Маленькая худенькая старушка протягивала мне глиняную плошку, из которой умопомрачительно пахло чем-то съестным. Я затаив дыхание и глотая набежавшую слюну уставился на уровень блюда. Словно прочитав мои мысли, бабулька начала приговаривать:

— Не бойся, милок, обычная овощная похлебка. Нулевого уровня.

И хохотнув, грустно добавила, уходя из барака:

— Другой еды у нас тут нет.

Я, несмотря на дикий голод, постарался принять плошку очень аккуратно.

— О, Великая Система, как же вкусно пахнет! — закатил глаза я.

Еда, что собрала мне в дорогу мадам Хрост, благослови ее Рандом, кончилась еще утром. Еще Рипей в пути расщедрился на дольку луковицы и небольшую краюху хлеба. Я бы не сказал, что с моей обычной диетой привык к разносолам, но матушка всегда старалась накормить меня от пуза, хоть и простой едой. Отец потом по секрету объяснял мне, что это она так необоснованное чувство вины заглаживает.

Вспомнил о родителях и слезы сами навернулись на глаза. Кажется, что вот-вот весь этот кошмар закончится. Что на пороге грязного барака, куда временно поселили меня, появится широкоплечая фигура отца. А из-за его спины выскочит мама, обнимет, прижмет к груди, а потом мы сядем в нашу повозку и поедем домой, весело обсуждая эту нелепую ошибку.

Еда закончилась так быстро, будто ее и не было. Аккуратно, дабы не уронить драгоценные кусочки морковки, вымакнул остатки похлебки хлебной корочкой. Запил все прохладной водой и сыто откинулся на пыльный мешок, набитый сеном. Теперь это моя постель.

— Ну, как, полегчало малость?

Тихий хриплый голос справа вырвал из приятных объятий сна. На соседнем мешке в полушаге от меня кто-то заворочался.

— Вроде бы да, — также тихо ответил я. В темном бараке кроме меня еще человек тридцать не меньше. Все уже спят. Видать намаялись за целый день на работе. Как-то не хочется быть причиной их пробуждения.

— Люблю овощную похлебку тетушки Агаты, — в голосе, невидимого мне собеседника, послышались нотки удовольствия. — Не то, что у этой безмозглой дуры Хрики. У тебя небось морковки и капусты в два раза больше было.

— Не заметил, — ответил я. — Похлебка быстро закончилась.

— Больше, больше, — уверенным тоном прошептал неизвестный. Кажется, сквозь мрак я уловил кивок головы.

— А почему мне она больше положила? — решил поинтересоваться я.

— Как почему? — возмутился голос из темноты. — Ты ведь сегодня ее мужа от смерти спас.

— Я? Никого я не спасал.

— А Рипея? Думаешь, он пережил бы сегодняшнюю порку? В прошлом месяце, когда старика выпороли, он чудом выжил. Говорят, Агата почти все свои сбережения знахарю отдала. Лишь бы дед оклемался.

У меня даже в горле пересохло. Мне ведь с моим источником жизни на десять единиц всего одного удара плети хватит.

— Сегодня тебя, кстати, бесплатно покормили, — поделился мудростью голос из темноты.

— Бесплатно?

— Ну, да. А ты что думал тебя здесь даром кормить будут? За харчи платить придется. Ты куда дальше?

— Сказали на рудник к Скорксу.

— Мда, паря, — в голосе моего невидимого собеседника послышались нотки жалости. — Не повезло… Скоркс еще тот зверь. Да и рудник его, еще та клоака.

Чувствую, как по спине пробежал неприятный холодок.

— Дам тебе бесплатный совет, малой. Будь там тише воды и ниже травы. Не свети ценностями. Вырасти глаза на затылке. На руднике Скоркса работают не только кабальные. Там много ссыльных каторжников. Душегубы, как на подбор. Тоннели рудника кишат всякими подземными тварями. Ты им там на один зуб. Но не их ты должен бояться. Бойся Скоркса и его подонков помощников. Вот кто главные монстры в этом богами забытом месте. Следуй моим советам и может поживешь еще… Хотя, малец, не протянешь ты там долго…

Последняя фраза была произнесена очень тихо, но я ее расслышал. От чего сердце забилось еще сильней.

— С-спасибо, — заикаясь прошептал я в тишину. Но ответа не последовало. Видимо, говоривший посчитал разговор законченным и заснул.

Я еще долго лежал, прислушиваясь к темноте. Вдруг, незнакомец еще скажет что-то полезное. Но, увы, он уже спал.

Повертевшись немного на мешке, приминая места, где торчали особо твердые стебли соломы, я наконец, успокоился и под мерное сопение соседей по несчастью, погрузился в полудрему. Сами собой в памяти всплыли события двухдневной давности…

Два дня назад. За несколько часов до гибели родителей.

Я люблю этот день! Хотя, о чем это я? Кто не любит день своего рождения?! По крайней мере, таких глупцов я не встречал.

Мое утреннее прекрасное настроение не испортил даже дождь, льющий со вчерашнего вечера. Проснулся от приглушенного звона посуды, доносящегося из кухни. Полежал еще несколько минут, глупо улыбаясь. Люблю эти звуки. Они значат только одно — мама готовит что-то вкусненькое.

Вслед за звуками, в комнату проник умопомрачительный запах, от которого мой желудок громко забурчал. О, Великая Система! Мама печет мой любимый сладкий хлеб! Для кого-то это блюдо покажется слишком простым, но не для меня. Нет ничего вкуснее ломтя теплого свежеиспечённого сладкого хлеба, на который толстым слоем намазан жирный творог, а сверху все это полито янтарным медом. Каждый укус — это незабываемый взрыв кисло-сладкого наслаждения, за которым следует большой глоток еще теплого парного молока.

В этот день домашние будто не замечали меня. Но это все игра! Всегда так, сперва строят серьезные лица, будто это обычный день, но потом засыпают поздравлениями и подарками. Как же я люблю этот день!

Несколько дней назад, мама проговорилась мне. Отец готовит особенный подарок. Таких еще не было. Все эти дни я сгорал от нетерпения. И чем ближе был этот долгожданный день, тем сильнее меня трясло.

Умывшись и почистив зубы спустился в столовую. Родители уже сидели за столом и о чем-то вполголоса беседовали. Я, стараясь выглядеть степенно, по-взрослому, садясь за стол, пожелал им доброго утра. Вроде бы получилось, только предательски подрагивающие руки выдавали мое волнение.

Несколько недель назад отец ездил на ярмарку в столицу. Привез много необходимых вещей. Муку, мед, ткани. Несколько украшений для матери. Но еще он привез маленький сверток, который не показал никому. Он положил его в специальный тайник, где держал все наши накопления и важные бумаги. Туда даже мама не имела доступа. Ну, так по крайней мере она мне говорила. Правда, на ее лице в тот момент играла до того хитрая улыбка, что поверить ей мог лишь только самый настоящий простофиля.

Я почти каждый день изводил мать тщетными вопросами об этом свертке, но она была непреклонна. Ох, не зря этот сверток лежит сейчас на противоположном конце стола. А отец и мать, будто не замечая мое состояние продолжают мирно беседовать. Мда, я так когда-нибудь сойду с ума…

Вот утренняя трапеза, наконец, подошла к концу. Даже поглощение вкусной еды не смогло отвлечь моего внимания от таинственного предмета, лежавшего в каком-то метре от меня.

Поблагодарив маму за еду, отец, наконец, посмотрел на меня. На лице играет веселая хитрая улыбка.

— Ладно мать, — хохотнул он. — Хватит изводить этого балбеса.

И уже мне:

— Подойди.

Пока я на ватных ногах, с глупой улыбкой, подходил к улыбающимся родителям. Отец разворачивал сверток. Кожаный чехол. Простая костяная рукоять. Когда до меня дошло, что вижу — даже перехватило дыхание! Это нож! Это оружие! Это урон! А если я смогу наносить урон, значит смогу добывать эссенции опыта и скрижали!

— Это «Стрекоза»! — счастливо улыбаясь, протянул мне отец подарок. — Владей!

— С днем рождения сынок! — сказала мама и поцеловала меня в макушку.

Я, рассеянно отвечая на поздравления, дрожащими руками достал из чехла нож.

— Вот здесь рычажок, — подсказал отец.

Я тут же нажал на указанную деталь. Из костяной ручки резко выскочила узкая, примерно в два пальца, полоса металла длинной с мою ладонь.

— Видишь, — комментировал отец. — Очень похоже на крыло стрекозы. Чуть изогнутое. Лезвие только с одной стороны. Похож на простой походный нож. Судя, по заостренному острию, колоть им тоже можно.

Я восхищенно вертел в руках мой первый рабочий инструмент, а может, в зависимости от ситуации, и первое оружие. Наконец-то! Меня даже не смущал смешные показатели урона. Я был счастлив!

— Ты не смотри на то, что там урон всего двушка, — оправдывался отец. — Это временно. Когда начнешь поднимать уровни — урон будет расти, причем очень быстро. Масштабируемый предмет — это не шутки! Хе-хе! Четырнадцать лет за ним гонялся! Без Далии не знаю, что и делали бы…

Я встал и крепко обнял отца. Затем маму…

— Спасибо… Спасибо, что вы у меня есть…

Мама, улыбаясь поцеловала меня еще раз. Затем, вытерев краем фартука набежавшую слезу, поспешила на кухню.

— Ну, вот, растрогал мать, — хохотнул отец и тут же спросил:

— Дождешься меня? Вместе поэкспериментируем? Как вернусь из шахты, сходим в лес — испытаем обновку. Что скажешь?

— Конечно, отец! Я буду ждать тебя!

— Отлично! Кто знает, может домой вернешься уже с уровнем? А? — веселился отец.

Не знаю, кто был сейчас больше счастлив я или он. Я бы спросил… Но, увы, в тот день так и не дождался ни его, ни мамы…

Настоящее время.

— Вот, держи. Тетушка Агата собрала тебе еды в дорогу.

Сойка стояла возле телеги, на которой я и еще несколько человек отправлялись в Кривые горы. Именно там находился старый медный рудник господина Бардана. Думать о плохом не хотелось, но похоже это будет последней точкой моего путешествия.

— С-спасибо, — заикаясь от волнения, сказал я и взял небольшой узелок, что протягивала мне девушка.

А она даже может посоревноваться в красоте с Мией. Только у них она разная. Красота Мии холодная, как лед, а Сойка подобна пламени. Сходство с огнем придают ей длинные густые рыжие кудри. Вчера, на пути в поместье Бардана, она сняла свой платок, чтобы уложить получше волосы. Я обомлел и забыл, как дышать. Такой красоты я никогда не видел. Я даже почувствовал их запах. Они пахли травами и весной.