— А чего вам, кстати, надо? — спросил он.

— Разузнать побольше о Смите и Смите. Их дружки убили моего приятеля. Пошли. Чего стоять здесь и мокнуть?

— А почему я должен вам верить после всего, что вы уже наплели? — Его речь не была такой внятной, но именно это он собирался сказать.

Если он и считал меня неподходящей компанией, это не помешало ему поплестись за мной.

— Мне нужно почиститься, — пробормотал он.

Значит, вино не до конца замутило ему разум. Пока. После какого-то предела ему уже будет на все наплевать.

Я отвел его в такое же убогое заведение несколькими кварталами оттуда дальше. Оно пользовалось большей популярностью — помимо нас, его почтили своим присутствием аж целых пять человек. Но атмосфера здесь царила та же — уныние, граничащее с отчаянием.

Здешняя хозяйка оказалась более расторопной. Хрупкая неряшливая старушка предстала перед нами прежде, чем мы переступили порог. Она состроила гримасу, увидев моего новоприобретенного друга.

— Мы бы хотели поесть, — сказал я. — Плюс пиво для меня и чай для моего приятеля. У вас есть место, где он мог бы привести себя в порядок? — Блеск серебра заглушил ее протесты.

— Следуйте за мной, — сказала она моему спутнику. А мне: — Займите вон тот столик.

— Конечно. Спасибо. — Я дождался, пока они удалятся, и только после этого подошел к двери и выглянул наружу. Мне ничего не почудилось. Бормотун действительно сел нам на хвост. Теперь он предавался своему любимому занятию, подпирая стену. Я предположил, что он беседует о погоде.

Если ему велели присмотреть за мной, он никуда не денется. Я могу расправиться с ним, когда угодно. Поэтому я уселся за указанный стол и стал ждать свое пиво. Перспектива знакомства со здешней кухней действовала на меня угнетающе.

Мой приятель выглядел ненамного опрятнее, когда вернулся, но пахло от него лучше.

— Ты неплохо выглядишь, — солгал я.

— Чушь. — Он упал на стул и сгорбился над столом. Старушка принесла чай и пиво. Он вцепился в свою кружку обеими руками и посмотрел на меня: — Так чего ты хочешь, приятель?

— Узнать что-нибудь о Смите и Смите.

— Особенно нечего рассказывать. Это не настоящие имена.

— Расскажи, что знаешь. Давно они снимают у вас комнату?

— Впервые появились две недели назад. С ними был какой-то старикашка. Заплатил за их постой, за комнату и стол, на месяц вперед. Холодный и скользкий тип. Глаза как у василиска. Вся ихняя троица не из Танфера.

Последнее замечание меня заинтересовало.

— Как ты догадался?

— По акценту, дружище. Больше похоже на Кроншт или на Сидербен, только не совсем. Такого я прежде не слыхал. Но, похоже, они откуда-то из тех краев. Улавливаешь, о чем я?

— Угу. — Я улавливал. Временами я действительно быстро соображаю. — Тот человек, который их привел. У него есть имя? Как он выглядит?

— Я сказал тебе, как он выглядит. Как ледник, дружище. Как душегуб. Один из Смитов называл его брат Джерси.

— Джерсе?

— Ага. Точно.

Ну-ну. Тот самый, который нанял Снежка и Дока. Монета из берлоги Смитов, может, еще ничего не доказывала, но рассказ пьянчужки подтвердил мои догадки.

— Не представляешь, как мне его разыскать? Это тот самый тип, который убил моего друга.

— Не-а. Он сказал, что зайдет, если Смитам придется остаться дольше чем на месяц.

— А как они? Не заметил чего-нибудь?

— Они и трех слов не сказали. Смотрят волком. Едят в своей комнате. Да и у себя-то почти не бывают. Все шляются где-то.

За едой — цыпленок и яблоки в тесте, которые оказались не так уж и плохи — я пытал его и так, и этак, но так ничего и не добился, пока не показал ему свою коллекцию.

Он взглянул на монеты:

— Точно. Такими брат Джерсе расплачивался за комнату. Я обратил внимание, потому что они почти все новенькие. Не часто увидишь такую кучу блестяшек за раз.

Это верно. Какой глупый ход — привлекать внимание подобным образом. Если, конечно, брат Джерсе не знал, что Смит и Смит исчезнут навсегда.

— Спасибо. — Я заплатил за еду.

— Помог я чем-нибудь?

— Немного. — Я дал ему за труды серебряную монетку в десятую марки. — Не трать все в одном месте.

Он заказал вина прежде, чем я дошел до двери.

Я брел по улице и думал, что придется мне подзубрить географию. Кроншт и Сидербен лежат где-то на западе и северо-западе. Неплохие карентийские города, только от моря далековато. Я же посуху никогда не путешествовал, поэтому о тамошних местах ничего не знал.

Еще я думал, что надо бы задать Джилл Крайт еще несколько вопросов. Она — в центре событий. И знает гораздо больше, чем делает вид.

Бормотун был на работе. Я не стал усложнять ему жизнь. Пусть прицепится, раз ему так хочется. Если, конечно, он не шел за моим пьяным приятелем. А может, это просто дурацкое совпадение. Меня в общем-то не волновало, следят за мной или нет.

За мной следили.

Пока я шел, дождь почти прекратился. Но когда я приблизился к Королевской Пробирной Палате, небеса разверзлись. Я ухмыльнулся и нырнул внутрь, предоставив Бормотуну наслаждаться погодой в одиночестве.

Принимая во внимание размеры королевства Карента и значение Танфера — крупнейшего города и главного торгового центра королевства, Пробирная Палата меня разочаровала. Здание без единого окна имело около девяти футов в ширину. В шести футах от входной двери комнату перегораживала конторка. За ней никого, не было. Стены украшали футляры с образцами всевозможных монет — и имеющих хождение, и вышедших из обращения. Два древних стула и множество пыли довершали картину.

Никто и не подумал выйти на звонок дверного колокольчика, возвестившего о моем появлении.

Я принялся изучать выставленные образцы.

Немного погодя из служебного помещения появилось создание лет семидесяти — восьмидесяти, ростом с меня, но весом — вполовину меньше. Вылитое огородное пугало. Моя настойчивость явно его раздосадовала.

— Мы закрываемся через полчаса, — недружелюбно проскрипел он.

— Мне не потребуется и десяти минут. Я хочу получить информацию по поводу монет неизвестной чеканки.

— Что? Да вы понимаете, куда пришли?

— В Королевскую Пробирную Палату. В заведение, куда положено обращаться, когда хочешь проверить, не подсунули ли тебе фальшивые деньги.

Тут я сообразил, что этак не добьюсь ничего, кроме быстро растущей неприязни старика. Я сдержался. На служителей государства, этих баловней судьбы, особенно не надавишь. Я показал ему свою карту.

— Похоже, это храмовая чеканка, но я таких не встречал. Никто из моих знакомых — тоже. И среди ваших образцов я ничего похожего не нашел.

Старик уже распалился задать мне хорошую головомойку, но тут его взгляд зацепился за золотую монету.

— Храмовая эмиссия, а? Золото? — Он взял карту и бегло осмотрел монеты.

— Храмовая, так и есть. Никогда не видел ничего подобного. А я здесь уже шестьдесят лет. — Он обошел конторку, оглядел монеты на одной стене, покачал головой, фыркнул и пробормотал:

— Все верно. Я еще не впал в маразм. — Старик снова проковылял за конторку, достал весы с разновесами, отцепил золотой от карты и взвесил его. Он хмыкнул, снял монету с весов и царапнул ее, чтобы убедиться, что она действительно золотая, после чего проделал еще пару тестов — видимо, определял сплав.

Я тихонько изучал образцы, стараясь не привлекать к себе внимания. Ни на одном из них не было рисунка, схожего с восьминогим сказочным зверем, украшавшим мои монеты. Настоящее страшилище — вот как оно выглядело.

— Монеты, кажется, настоящие, — пробормотал старик и покачал головой. — Давно уже меня так не озадачивали. И много их циркулирует?

— Я видел только эти, но, по слухам, их гораздо больше. — Я вспомнил замечание моего пьяницы об акценте. — Может, они не из города?

Он осмотрел ребро монеты:

— Нарезка танферская. — Он на мгновение задумался. — Но если они старые, скажем, из клада, это ничего не значит. Образцы нарезки и клейма городов были стандартизированы только сто пятьдесят лет назад.