— Ах, Генри было бы все равно, — сказал Шейн с улыбкой. — Он бы наблюдал за нами, переводя взгляд с одного на другого, как будто находился на теннисном матче.

— Правда, — выпалил я. — И спросил бы, как именно я планирую тебя убить. Из его любимого: щеподробилка древесины, хотя он знал, что у нас ее не было.

— Щеподробилка... хороший выбор, — ответил Шейн устало, закрыв глаза.

— Как это дерьмо случилось? — спросил я на полном серьезе, выпрямившись в кресле и крепко прижимая к себе Ариэль. — Как он мог погибнуть во время учений?

— На наших учениях я видел парней, которые вели себя чертовски глупо, — сказал Шейн, уперев локти в колени. — Может, Генри вел себя так, как по жизни... Кто знает. Они пытались спланировать все непредвиденные обстоятельства, но иногда что-то выходит из-под контроля и происходит то, чего не ждешь.

— Так херово, — я покачал головой.

— Могу сказать тебе больше, — Шейн посмотрел мне в глаза. — Они сделали все возможное, чтобы его спасти. Они бы не позволили этому произойти просто так. Парни, с которыми он был, изо всех сил пытались ему помочь.

— Хорошо, — я тяжело сглотнул.

— И он был не один.

— Хорошо, — я опустил голову к Ариэль и закрыл глаза, когда в носу начало покалывать.

— Ты в порядке? — через какое-то время спросила мама, положив ладонь мне на затылок.

— Да, — прохрипел я, кивнув.

— Я люблю тебя, Абрахам, — сказала она, наклонилась и поцеловала меня в лоб. — Я бы хотела забрать это горе от своих детей.

— Я взрослый, — без особого энтузиазма ответил я.

— Ты все еще мой сын, — сказала мама и протянула руки к Ариэль. — Теперь мой черед держать принцессу. Ты единоличник.

14 глава

Анита

— Черт, Трев, мог бы сам нести эту хрень, — прорычала я в отчаянии, заставляя всех вокруг замолчать. Мой голос был таким язвительным. Но я ничего не могла с этим поделать. — Брам, Алекс, Шейн и Трев могут нести его. Вся эта чушь насчет процессии глупа. Если не хотите, чтобы почетный караул сделал это, то скажите им «нет». Конец.

Мои руки дрожали, когда я положила их на колени. Молчание становилось все тяжелее и тяжелее, пока я смотрела в пол, на котором сидела.

Мои нервы были на пределе.

Прошло четыре дня с тех пор, как мы узнали, что Генри умер, и они, наконец-то, отправили его домой для похорон. Мы должны были встретить самолет, который доставит тело Генри — в гребаном грузовом отсеке, представьте себе — всего через пару часов. А я уже почти свихнулась. Все никак не могла смириться с этим.

Ариэль вела себя хорошо. Она, казалось, не замечала, или ее не волновало чрезмерное внимание нашей семьи. К моменту, когда нужно было укладывать ее спать, она все еще была девочкой-лапочкой. Никакой суеты, ничего. Словно чувствовала, что больше я не выдержу.

Но Брам спал в моей постели каждую ночь. Я впустила его в ту первую ночь, потому что не хотела оставаться одна. И мысль о том, что он будет один, также была невыносима. Теперь же, когда Алекс приехал домой, я предполагала, что смогла бы немного дистанцироваться.

Но ошиблась.

Брам все больше занимал мое личное пространство. Он приходил ко мне домой, и я впускала его — а как же иначе? Я любила этого болвана и знала, что ему больно. Поэтому не могла его прогнать.

Однако каждый раз, когда он перекатывался ко мне и обнимал за талию, я чувствовала, что еще более отчаянно нуждалась в том, чтобы побыть одной. Я держалась из последних сил, чтобы, едва проснувшись, не разрыдаться и не выплакать все глаза. Ведь нужно было что-то делать, что-то планировать, с кем-то видеться. Первая неделя после потери близкого человека наполнена сочувствующими людьми и встречами, и никогда не было времени лишь на себя.

Я знала это.

Хотя когда ночью возвращалась домой, мне бы следовало отбрасывать все прочь и предаваться горю. Но я не могла сделать этого. Не могла сделать это, когда настороженные глаза Брама встречались с моими, когда я открывала входную дверь ему снова и снова. Не могла сделать это, когда он каждую ночь вздрагивал за моей спиной, почти дрожал, пока не проваливался в сон. Не могла сделать это, когда просыпалась утром, а он был в комнате Ариэль, меняя ей подгузник, и тихо говорил с ней обо всем и ни о чем.

На меня не было времени. И вот, когда я сидела на полу, слова сами собой слетели с моих губ, и теперь мне стало еще хуже.

— Господи Боже, Ани, — устало пробормотал Шейн.

Я с трудом сглотнула.

— Мне это нравится, — сказала Элли дрожащим голосом. — Вы, парни, таскали его на спине годами, по большей части потому, что он запрыгивал на вас, пытаясь вам досадить. Теперь понятно, почему вы понесете его.

У меня перехватило дыхание.

— Анита, — произнесла Лиз, заставляя мое тело напрячься, — на кухню.

Она поднялась с дивана и ушла, а я с помощью рук поднялась и отправилась вслед за ней. Я облажалась. Когда Элли все твердила и твердила, что не знает, кто займет места двух оставшихся, кто должен нести гроб, я совершенно потеряла терпение. И это было действительно отвратительно с моей стороны. Я заслужила все, что могла сказать мне Лиз, и даже больше.

— Что происходит? — резко спросила Лиз, когда я зашла на кухню.

— Мне очень жаль.

— Я не спрашивала, сожалеешь ли ты, и не жду никаких чертовых извинений. А теперь скажи мне, что, черт возьми, происходит с тобой?

— Ничего, — вздохнула я, проводя пальцами по волосам. — У меня просто сдали нервы.

— Все мы на пределе.

— Я знаю, это не оправдание.

— Езжай домой, Ани.

Мой взгляд метнулся к ней, и я чуть не отшатнулась от ее слов. Она прогоняла меня? Мое горло так сжалось, что я не могла дышать, а глаза наполнились слезами.

— Тебе нужно поспать, детка, — мягко сказала она, когда я в ужасе уставилась на нее. Потом Лиз подняла руку и погладила меня по волосам. — Тебе нужно какое-то время побыть не здесь.

— Со мной все в порядке, — покачала головой я.

— Нет, ты не в порядке. Съезди домой на несколько часов. А Ариэль пусть останется здесь с другими детьми.

— Мы должны поехать за Генри, — упрямо возразила я, прикусив щеку изнутри.

— Генри не волнует, будешь ли ты в аэропорту, — тихо заметила она. — Но я волнуюсь, что ты выглядишь так, словно не спала неделю.

— Но...

— Анита-Бонита, — пробормотала она, прерывая меня. Только Генри использовал это прозвище. Мой желудок сжался. — Иди домой и отдохни. Я попрошу Дэнни отвезти тебя.

Я кивнула, тяжело опираясь на стол. Меньше чем через минуту Лиз привела Дэна. Его обеспокоенные глаза смотрели на меня.

— Пойдем, малышка, — хрипло произнес он, обнимая меня за плечи.

Я вернулась в комнату, где спала Ари, и нежно поцеловала ее в лобик, прежде чем взяла сумку. С ней все будет хорошо, пока я буду собираться с мыслями. Вечером все взрослые отправятся за телом Генри, но очень милая леди по имени Хизер, которую Элли и Лиз знали по какому-то клубу, останется присмотреть за детьми.

Я вышла из дома вместе с Дэном и устало залезла в его грузовик.

— Всего на пару часов, ладно? — проскрежетала я, когда мы заруливали на мою подъездную дорожку. — Когда соберетесь в аэропорт встретить тело Генри, по пути заезжайте за мной.

Дэн выглядел так, словно собирался долго спорить, но потом, наконец, слегка кивнул мне в согласии.

Я кивнула в ответ, затем вылезла из машины, когда он остановился.

Я не стала раздеваться, просто сняла туфли и забралась под одеяло.

И тогда, наконец, дала себе волю. Все началось с тихих всхлипываний, прерывистого дыхания, икоты, но вскоре я уже рыдала так сильно, что все мое тело содрогалось с каждым плачем. Я рыдала самозабвенно. Сильно и громко. А потом провалилась в сон.

***

Я вздрогнула и проснулась, оглядывая спальню и гадая, что же меня разбудило. Когда посмотрела на часы, я выругалась и выпрыгнула из постели. Когда мои ноги коснулись пола, меня качнуло в сторону, и я ударилась бедром о тумбочку и с грохотом уронила лампу на пол.

Прошел уже час, как мы должны были забрать тело Генри.

Но никто не заехал за мной.

Мое сердце забилось в панике, когда я подбежала к комоду и выдвинула верхний ящик слишком сильно, что он упал на пол. Проигнорировав беспорядок, схватила черные джинсы и бросила их на кровать, прежде чем взяла одну из старых футболок Генри из своего ящика с бельем. Она была темно-синего цвета с небольшой эмблемой на груди, лоснящаяся и шелковистая, одна из самых моих любимых, хотя и была слишком большой для меня.

Вбежав в ванную, я вскрикнула, увидев свое лицо и волосы. Лихорадочно смочила волосы и подобрала с пола шапочку, чтобы натянуть ее, потом вытерла слезы, льющиеся из моих глаз.

— Черт, — всхлипнула я. Шапочка упала на пол, пока я быстро одевалась. Руки дрожали от паники.

Я буду скучать по нему. Меня не будет там. О, Боже.

Я была уже в лифчике и трусиках, борясь с джинсами, когда мое имя прозвучало от входной двери.

— Ани? — в замешательстве звал Брам, входя в комнату, когда я озверела. Я плакала и шаталась, пытаясь натянуть джинсы на ноги.

— Почему никто не разбудил меня? — пронзительно закричала я. — Я же просила разбудить меня!

Мои слова были искажены рыданиями.

— Детка, остановись, — приказал Брам, спеша ко мне. — Прекрати!

Он крепко обхватил меня руками, пока я дрожала.

— Вы должны были заехать за мной! — кричала я, хлопая его по груди.

— Я здесь, — говорил он, пытаясь успокоить меня. — Я здесь.

— Вы должны были забрать меня, — всхлипывала я, все мое тело обмякло. — Дэн сказал...

— Самолет задержали, — тихо произнес Брам, наклоняясь ко мне. — Мы уезжаем, как только ты будешь готова.

Моя грудь тяжело вздымалась от его слов. Я не опоздала.

От облегчения я расплакалась. И не могла остановиться. Как бы не пыталась. Уже настолько сильно погрузилась в печаль, что чувствовала, как мои глаза опухли от слез.

— Давай помогу, — прошептал Брам, хватаясь за джинсы, которые я натянула до бедер, надел их до конца и застегнул, пока я держалась за его плечи для равновесия. — Я не оставлю тебя.