Я последовал за ней в столовую и осмотрел стол. Папа, Тревор, тетя Элли, дядя Майкл. Я пытался сохранить безучастность, когда не увидел Ани. Меня это взбесило. Она не пришла даже на семейный ужин?

Я дымился от злости, когда мы начали раскладывать спагетти с сыром по тарелкам. Должно быть, сегодня готовила тетя, потому что это было ее коронное блюдо, а не моей мамы.

— Где Ани? — спросил я, не выдержав. И моментально захотелось забрать слова назад.

— Сегодня у нее другие дела, — ответила мама, пожав плечом, как будто не она винила меня в планах, которые выпадали на семейные ужины.

— Она не была на работе всю неделю, — сказал я, пялясь на еду в тарелке, будто это была самая важная вещь на земле. — Она уехала в отпуск?

Я поднял голову, чтобы посмотреть на свою внезапно притихшую семью, и оглядел их лица вокруг стола.

— У нее кое-какие дела на этой неделе, поэтому она ушла на больничный, — спокойно сказал Тревор, даже не поведя взглядом в мою сторону.

— Само собой, — пробурчал я себе под нос, засовывая еду, наколотую на вилку, себе в рот.

— Что? — спросила мама, повернувшись ко мне.

— Ничего, — я покачал головой, затем быстро взглянул на тетю. — Спагетти с сыром очень вкусные, тетушка.

— Спасибо, милый, — ответила с улыбкой тетя Элли, повернувшись к моему отцу, чтобы поговорить о... Неважно о чем они там говорили, когда я их прервал.

Я не мог сосредоточиться ни на чем вокруг меня. В моей голове начиналась пульсация от того, как сильно стискивал челюсти.

— Я уезжаю, мама, — наконец, заявил, когда больше не мог сидеть здесь и минуты. Это было грубо, и я всегда оставался, чтобы помочь с мытьем посуды, но был настолько заведен, что точно не смог бы остаться и на секунду в доме родителей и помогать с уборкой.

— Хорошо, поезжай домой и отдохни, — сказала мама, погладив меня по спине, отчего я почувствовал себя настоящим мудаком, который уезжал.

Я попрощался и направился к двери, прежде чем кто-нибудь еще встал из-за стола. Затем поехал к небольшому дому, который Ани купила полгода назад. Затарабанил в дверь, и как только та открылась, начал свою тираду:

— Ты не показывалась на работе всю гребаную неделю, а затем пропускаешь чертов семейный ужин? Что? Теперь ты меня избегаешь? Давай вести себя как взрослые... — мой пыл утих, кода понимание увиденного дошло до меня. — Что, бл*дь, случилось? — спросил, сделав глубокий вдох, когда вопрос вышел резче, чем я предполагал.

Волосы Ани были мокрые, будто она только вылезла из душа, но лицо было бледным, как у призрака, за исключением кругов под заспанными глазами, и она немного сгорбилась, как старушка. Ани выглядела ужасно, и в семь вечера на ней была фланелевая пижама.

— Эй, я не очень хорошо себя чувствую, — сказала она, слабо улыбнувшись. — Мы можем поговорить об этом через пару дней?

— Нет, — ответил я упрямо, делая шаг вперед и вынуждая Ани продвигаться дальше в дом. — Что случилось с тобой?

Девушка вздохнула и поморщилась, затем указала мне рукой закрыть дверь, развернулась и заковыляла к себе в спальню.

— Подожди, — я вытянул руку, схватив ее за локоть и останавливая посреди коридора. — Какого черта происходит?

— У меня была операция. Ничего серьезного, — ответила, вырывая руку из моей хватки. — Вернусь к работе через пару недель, но сейчас чувствую себя ужасно. Поэтому ты можешь просто уйти?

Я следовал за ней до спальни и наблюдал, как она осторожно салилась на кровать.

Она подняла голову с удивлением, написанным на лице, когда я закрыл дверь, затем ее губы скривились в презрительной усмешке.

— Ты приехал повторить? Я не совсем готова для этого, — сказала она саркастично, разглаживая рукой темные волосы, которые начали подсыхать.

— Что за операция? — спросил я напористо.

Почему никто не сказал мне, что она была в больнице? Я был в гребаном замешательстве. Она была настолько зла на меня, после того как трахнулись, что попросила всех не говорить мне? Мы были семьей, наши жизни были связаны, черт, мы даже работали вместе, и никто не подумал, что для меня будет важно узнать, что, бл*дь, происходит?

— Не твое дело, Абрахам, — категорично ответила Ани.

— Херня, — я осмотрел ее, пытаясь найти, где, черт возьми, могли быть швы — от этой мысли на меня накатывала тошнота — но не видел ничего, кроме пижамы, в которой она почти утопала. — У тебя была операция и никто, бл*дь, мне не сказал?

— Потому что это не твое дело.

— Хорошо, — фыркнул я, вытаскивая телефон из кармана.

— Что ты делаешь?

— Звоню Кэти. Может, она расскажет мне, какого хрена происходит, — я как раз начал пролистывать список контактов, когда мой телефон был вырван из руки.

— Она не знает, и ей не нужно знать, — шикнула Ани, сердито глядя на меня, когда наклонилась вперед, слегка прижимая руку к животу. — Убирайся, на хрен, домой, Брам.

Я потерял контроль. Прежде чем она могла отпрянуть назад, расстегнул первую пуговицу на ее пижаме и быстро переместился к следующей.

— Я должен найти сам. Хорошо? — мои руки дрожали так сильно, что я едва мог расстегнуть вторую пуговицу.

— Брам, — наконец, тихо сказала Ани, когда я достиг четвертой пуговицы. — Брам, прекрати.

     Я замер, сжимая ткань в руках, и посмотрел на Ани, одновременно с этим мое сердце ускорило бег. Какого хера? Что, бл*дь, с ней не так? У нее рак? Они что-то вырезали у нее? Аппендицит? Это ничего серьезного. Или же было что-то хуже?

— Просто расскажи мне, — приказал я, изо всех сил пытаясь звучать спокойнее.

Она пялилась на меня долгое время, прежде чем заговорила:

— Ой, ты знаешь, обычное удаление матки, — Ани пыталась говорить шутливо, но на последнем слове ее голос дрогнул, и она залилась слезами.

Мой желудок ухнул вниз.

— Детка, нет, — пробормотал я без задней мысли. Наклонился и медленно поднял ее на руки, когда она всхлипывала, пытаясь ее утешить.

— Извини, — пробормотал Ани, когда я положил ее на кровать. — Ничего особенного. Все это. Не знаю, почему я плачу, — ее тон не соответствовал словам, и она разревелась еще больше. — Я только что приняла обезболивающее, «Викадин» делает из меня нюню.

— Шшш, — я отошел от кровати и выключил свет, оставив комнату в темноте, за исключением лунного света, проникающего через окно.

— Спасибо, что выключил свет, — сказала она, всхлипывая. — Увидимся в понедельник, хорошо?

Я кивнул, скидывая обувь.

— Я даже принесу кофе, зная, что ты слишком ленив, чтобы сделать его сам, и раз уж ты обходился без него всю неделю.

— Хорошо, — ответил, стягивая футболку и сбрасывая джинсы на пол.

     Ани снова хмыкнула, когда я обошел кровать и забрался позади нее, обняв руками так, чтобы не коснуться шва.

Затем плотину прорвало.

Ани рыдала, а я прижал подушку к ее животу, чтобы она свернуться калачиком. Я не знал, что делать. Думал позвонить маме, но знал, что Ани отправит ее домой.

— Извини, — прошептала девушка, когда, казалось бы, ее плачь утих.

— Не за что извиняться, — сказал я, нежно целуя ее в затылок.

Она притихла. Не говорила ничего какое-то время, и когда я решил, что она уснула, Ани заговорила снова:

— Я больше не смогу иметь детей, — печаль слышалась в ее голосе, а руки были сжаты в кулаки вокруг подушки.

Я хотел сказать ей, что в этом нет ничего плохого. Хотел спросить, почему это имело такое большое значение? Почему она была расстроена из-за этого? Почему вообще она хотела родить детей в этом бл*дском мире?

Но не стал.

Вместо этого, нежно провел пальцами по ее рукам, пока в них не исчезло напряжение, и Ани обхватила ими мои.

— Мне жаль, — сказал я.

Она кивнула, и несколько минут спустя уснула, в то время как ее руки были переплетены с моими.

 Ани редко демонстрировала свои чувства, обычно пряча любой дискомфорт за маской язвительности и сарказма. Я понимал это в ней, потому что мы были похожи в этом отношении.

Закрыл глаза, отказываясь думать о том, почему не вылезаю из кровати и не сваливаю к чертям отсюда.

4 глава

Анита

Я проснулась около трех утра и одновременно поняла две вещи: мне нужна была таблетка обезболивающего, и Брам остался.

Он все еще обнимал меня, но поднял руку выше. Сейчас его ладонь лежала на моей ключице, а предплечье между грудей. Приятное ощущение. Я не могла вспомнить, когда в последний раз проводила с кем-то ночь. Секс — да. Ночевка — нет.

Но как бы ни были приятны прикосновения Брама, мне нужно было вылезти из кровати, чтобы добраться до обезболивающих, которые лежали на комоде.

— Эй, — прохрипел Брам, когда я попыталась поднять его руку с себя. — Все хорошо?

— Да, — прошептала в ответ, внезапно почувствовав неловкость. — Мне просто нужно принять таблетку.

— Ох! — он сел позади меня, и я сразу же ощутила тоску по его теплой спине. — Где они? Я принесу.

Брам встал с кровати, на что я попыталась запротестовать, но вышло только хихиканье, так как парень споткнулся, пытаясь удержать равновесие. Я была наслышана о неуклюжести Брама после сна, но никогда не наблюдала за этим воочию.

— Ты пьян? — спросила, наблюдая, как тот прислонился к стене.

— Нет, — парировал он, защищаясь. — Мне просто нужна минутка, чтобы проснуться.

— Самая милая вещь, которую я видела, — сказала серьезным тоном, осторожно садясь в постели.

— Заткнись.

— Нет, правда, ты как новорожденный жираф. Очаровательно.

— Я не могу связываться с тобой прямо сейчас, но ты ведь знаешь, что у меня хорошая память?

— Шаткая походка и озадаченность на лице, — дразнила я, когда его выражение лица стало еще более недовольным.

— Здесь темно, и я не ориентируюсь в твоем пространстве, — спорил Брам, сделав несколько осторожных шагов вперед.

— Не так уж и темно.

— Значит, у тебя зрение как у гребаной летучей мыши, — пробурчал. — Где твои таблетки?

— На комоде. Там же кружка с водой.

Он доковылял до комода и схватил мой маленький оранжевый бутылек с таблетками и кружку, но когда подходил к кровати, его шаги становились увереннее.