Глава 7. Ультиматум

Глава 7. Ультиматум

— Это что за покемон? — Ермак подался вперед, и мне пришлось схватить товарища за плечо и оттащить от амбразуры, чтобы он не повторил судьбу плавающего в крепостном рву бойца.

Подъехавший на ящероподобном звере персонаж и в самом деле отличался крайней степенью колоритности. Я немного привык к запаху замерших за спиной предводителя бесов, протер наконец глаза от пелены и как следует рассмотрел таинственного гостя.

Первое, на что обратил внимание — женоподобная внешность, на фоне которой мое эльфийское лицо казалось вершиной брутальной самцовости. Особенно теперь, когда покрылось двухдневной порослью, а борода у меня, к слову, ровная и густая как обувная щетка. Если бы не клинышек на остром подбородке, я бы ни за что не распознал в пришельце парня — тощий, невысокий, с почерневшими, будто накрашенными (а может и накрашенными) губами, болезненно-бледной кожей и жидкими рыжими локонами аж до середины спины. С такими патлами ему бы в рекламе шампуня сниматься, который от корней до самых кончиков, а не разъезжать с ордой чудищ на прицепе.

На широком лбу его виднелись рожки — вполовину меньше, чем у моей суккубы, причем правый то ли срублен, то ли спилен почти до основания. Глаз под ним на манер кутузовской повязки закрывал отрез кружевного (как у вуали) черного шелка. От виска до левой щеки через сломанный тонкий нос протянулся уродлиый шрам с запеченными краями. Похоже, кто-то от души треснул парня огненным клинком по роже, отшиб рог и выжег глаз, отчего уцелевшее око полыхало алой яростью, а зрачок сжался до вертикальной щелки.

Носил странный тип черную как смоль сутану с позолоченной оторочкой и воротом под горло. С правого плеча свисало нечто вроде короткой кожаной накидки — этакого разрезанного надвое пончо — с истерзанными растрепанными полами. Плащ прятал согнутую в локте и прижатую к груди руку (то ли перелом, то ли культя). А то, что я издали принял за прямоугольный рюкзак, оказалось здоровенной — под метр в диагонали и в пол локтя толщиной — книгой, окованной золотом и запертой на замок из того же металла.

Чужак остановил скакуна, бросил усеянные шипами вожжи и поднял руку в белой перчатке.

— Меня зовут Легат! — голос звучал на удивление низко, никоим образом не соответствуя изнеженной внешности, но при том мелодично и в какой-то степени благородно. Однако спеси и надменности в нем таилось больше, чем блох на бродячей собаке. — Я — тысячник Темного Владыки и уполномоченный наместник Нижнего мира! Мне нет дела до вашего города, но ходят слухи, что здесь всплыла вещица, которую не так давно у меня украли. Я буду ждать тринадцать дней — и если мою собственность не вернут, Хаб-Харбор сгорит дотла, а его жители станут фуражом для моего воинства. Послов и переговорщиков не шлите — ни один не вернется живым. Мои условия неизменны, неколебимы и обсуждению не подлежат. За сим прощаюсь. Время пошло.

О цэ квест! Всем квестам — квест! Будь такие в современных ммо, и жанр не скатился бы в унылый гринд и фарм эпиков. Жаль можно сфидить по-настоящему, особенно если учесть, что из города теперь хрен сбежишь, а на оборону или, упаси демиург, контратаку понадобятся все доступные силы. И я знал, где их искать, ведь мою сумку тяжелил медный ключ от квартала знати. В конце концов, мы с Ермаком повстречали Легата первыми из игроков, значит и заданием рулить нам.

Спустившись со стены, встретили Ингрид и Леру — единственных людей кроме нас, осмелившихся узнать, по ком звенел колокол — и вкратце обрисовали суть проблемы.

— Легат? — рыцарь изогнула бровь. — Украденная вещь? Впервые о таком слышу.

— Я тоже, — кивнула жрица. — Наверное, мы прибыли слишком поздно.

— Послушайте, — вот и настал черед проявлять лидерские качества, и уж лучше переступить через себя, чем сгинуть в цифровой помойке. — Знаю, вы меня, мягко говоря, не любите. Но сейчас я предлагаю не просто пати для прокачки. Я предлагаю объединиться, чтобы протянуть эти две недели. Получится — разойдемся миром. Провалимся — мертвые сраму не имут.

— Че? — насупился воин.

— Мертвым не стыдно, — перевела Лера и не сдержала уважительную улыбку. — Допустим, мы согласны на временный союз. И кто будет лидером? Ты?

— Если честно — без разницы, — чуть слукавил я, чтобы завоевать доверие недотрог. — Устроим демократию. Каждый вносит предложения — сообща решаем, браться или нет. Мы с Ермолаем, например, планируем навестить ребят из верхнего квартала. Авось, получится убедить их вынуть головы из песка.

— Это вряд ли, — валькирия фыркнула и посмотрела на внутренний рубеж. — Но попытка не пытка.

— А вы тогда поищите библиотеку или архив — вдруг удастся нарыть побольше инфы об этом Легате и нужной ему штуке.

Девушки переглянулись и кивнули.

— Хорошо. Тогда встретимся вечером у фонтана. Удачи, мальчики.

— Спасибо… — я малость опешил, ведь никто прежде не называл меня мальчиком, причем без иронии и попытки оскорбить. — И вам того же.

— Гарные дивчины, — крякнул напарник, когда подруги скрылись из виду.

— Кто больше нравится?

— Ну… — воин пригладил усы. — Иришку взял бы в жены. А Лерку — в любовницы. А если бы согласились — то на обеих бы женился. Бабы в хозяйстве лишними не бывают.

— Во даешь, — хмыкнул и по-дружески хлопнул ловеласа по плечу. — А хозяйство не треснет?

— Не. Мое — точно. Но я думаю так — жизнь слишком коротка, чтобы тратить на одну девку.

— В этом определенно что-то есть. Ладно, пошли проведаем наших затворников.

***

Как вскоре выяснилось, не мы одни озаботились мнением поборников насчет осады. На площади гудела толпа неписей, внимая пламенным речам заводилы, вышагивающего по краю фонтана точно пушкинский кот по золотой цепи. Гладко выбритый молодец, приодевшись по случаю в чистые брюки и белую сорочку, во весь голос обличал героев, которые на самом деле сплошь трусы, слабаки и дармоеды.

— Весь год мы кормили господ исполнителей в надежде, что те соизволят сунуть нос из крепости и защитить нас от тварей! Сами недоедали, чтобы эти позорники не сдохли от голода, пока умирали наши родные — жены, матеря, дети! Но как оказалось, не нужно выходить из города, чтобы наткнуться на логово людоедов. Вот оно! — дрожащий не то от гнева, не то от волнения палец указал на внутренние ворота.

— Да! — ревел люд и воздевал к небесам кулаки, а кое-кто на галерке — и вилы. — Упыри! Кровососы!

Попутно особо активные стаскивали к стене доски, мебель и прочий деревянный хлам — или собирались строить лестницы, или жечь костры во славу протеста. А вот в чем сомнений не было, так это в здоровенном заточенном с одного конца сосновом стволе, что притащила на площадь дюжина крепких бородачей.

— Вот только гражданской войны нам сейчас не хватало, — проворчал я.

— Надо бы вмешаться, — кивнул соратник. — Пока не поздно.

Меня аж перекосило от мысли не просто вклиниться в качающееся и воющее море людей, но и выступть перед ним, обратить на свою персону всеобщее внимание. Да, я бывал на концертах, тряс башкой и вроде не умер, но перед сценой — все свои, все единомышленники, все смотрят в одну сторону, а на тебя им по большому счету плевать. Перетерпеть пару часиков сложно, но возможно, однако здесь ситуация кардинально иная. Ведь я — тоже один из поборников, и меня прямо сейчас клеймят мошенником и вором: пойди теперь докажи, что оказал реальную помощь, а не прятался за чужими спинами.

— Герои! — босоногий оратор воздел руки, и многие из собравшихся потянулись к нему словно к пророку. — Да что они могут, эти герои?! Что они сделали за все это время? Так может хватит их бояться? Может, пришла пора призвать негодяев к ответу?!

— Смерть! Смерть! Смерть! — подхватила сотня глоток.

— Ну-ка пошли, — шикнул Ермак и вклинился в толпу, споро работая локтями.

Я поспешил следом, сощурившись и положив ладонь приятелю на плечо, чтобы случайно не затеряться среди ожившей ненависти. Понятия не имел, что задумал крепыш, но прежде он ни разу не подводил и не предавал, так что вполне мог рассчитывать на мое доверие, а этой привилегии достойны лишь единицы. Но меньше минуты спустя человек, ради которого я рисковал жизнью, предал меня самым жестоким и беспощадным образом.

А именно — взобрался на каменную чашу и втянул меня следом, несмотря на отчаянные попытки сопротивляться.

— А ну цыц поймали, босота! — густым басом проревел бородатый медведь и замахнулся на горлопана пудовым кулаком. — Это кто тут ничего не может, а? Давай-ка один на один, ты — петушара бесхвостая.

— Глядите! — зачинщик побледнел и поспешил отойти от воина, и походка его была далека от твердой. — Вот ваши поборники! Чуть что — убить хотят! Слово скажи — зверьми кидаются! Сколько мы терпели эти унижения? Хватит! Долой козлов!

Но голос паренька растерял былую уверенность, а вместе с ней поутихла и ярость народа. Люд перестал орать во всю мощь и начал тихонько перешептываться, бросать на пришельцев удивленные взгляды и обсуждать развитие событий.

— Ты стрелки не переводи, чепуш! — Ермолай встал под статуей — самом удобном и просматриваемом со всех сторон месте, согнав оттуда крикуна одним лишь решительным напором. — Ты сказал, что герои — слабаки? Твои слова, что поборники ничем не помогают?

— Его-его! — хихикнула старушка из первого ряда, и сердито загудевшее сборище ткнуло пальцами на своего недавнего кумира. — Он! Он говорил!

— Так, мужики! — напарник повернулся к зрителям и подбоченился. — Ну-ка подскажите: за базар отвечать надо или нет?

— Надо! — хором ответили не только мужики, но и немногочисленные женщины.

— Тогда смотрите сюда! Я — поборник. Зовут Ермолай. Два дня назад прибыл на корабле вот с этим славным парнем. Ежели кто думает, что мы, герои, слабые и бестолковые — пусть выходит в круг. Я ему наглядно докажу, чего стоит пустая болтовня, а чего — мои руки. Ну, есть желающие?!