Лишь после этих слов я осознал всю тяжесть ситуации. Кому-то из новичков наверняка удавалось раскусить секрет радушной хозяйки и выполнить задание, но многие умерли в этом самом кресле, обреченные на невообразимые для человеческого сознания муки. Здесь убивали не виртуальных персонажей, не полигональные модельки, а настоящих, живых людей — одних из тех, кто шли за хлебом, выносили мусор, сворачивали не туда, ошибались дверью и пропадали без следа и надежды на возвращение.

Кто знает, вдруг все это время их души, разумы или даже тела насильно удерживались в безымянных томиках или строчках кода? Магия переноса иссякала, волшебный (или же технологический портал) закрывался, и даже самые светлые умы планеты ничем не смогли бы помочь. И мои сверстники, земляки, соседи по подъезду или просто случайные прохожие — все те, кому бродящий по миру человек в черном предложил прочитать свою проклятую рукопись, — все они приходили сюда, соблазнившись легкой работенкой, чтобы раз и навсегда сгинуть в месте, для которого вряд ли когда-либо придумают подходящее название.

— Так что ты хотел сказать? — нож сверкнул прямо перед носом, обдав лицо холодным ветерком.

— В общем, я… — господи, как же сложно это произнести, пусть предо мной сидит просто набор графики и программного кода, — девственник.

— Ох… — Эрис отложила оружие и подперла острый подбородок кулаком. — С этого момента поподробнее.

Я сглотнул и отвел взгляд. Напротив всего лишь иллюзия, искусственный интеллект, цифровой морок — к тому же, собирающийся меня съесть, но если не выпадало случая открыться живому человеку, может, получится хотя бы программе? Не знаю, тянет ли перед смертью на задушевные разговоры или же, прельстившись милой оболочкой, всерьез решил достучаться до замененных скриптами чувств, но былая зажатость исчезла как туман поутру.

— Я… был очень толстым в детстве.

— Неужели? Никогда бы не подумала.

— Так и есть. Развод родителей, оскорбления в школе, депрессия… Я ел, потому что страдал, и страдал, потому что ел. К счастью, после шестнадцати опомнился и взялся за ум, но опоздал. Если раньше девушки игнорили из-за полноты, то теперь я нелюдим и отшельник. И лишь оказавшись в игре, начал более-менее связно говорить — ну, как сейчас. А раньше и двух слов сказать не мог — какая тут романтика.

— Не знаю, — людоедка пересела ко мне на колени, и левая рука задрожала так, будто на ней вместо амулета висел собачий электроошейник, включенный на полную мощность. — Некоторые дамы любят ушами… А некоторые — тем, чем надо.

Ладонь скользнула по моей груди и замерла в сантиметре от припухшей промежности.

— К тому же, язык можно использовать не только для разговора.

Влажный розовый кончик тараном вонзился в мои губы, и побледневшие врата пали с первого удара. По закону жанра, из пасти людоедки должно разить гнилью, а платье пахнуть едкими духами, чтобы заглушить пропитавшую ткань вонь разложения, но я ощутил лишь терпкость вина с нотками ванили. Голова закружилась сильнее, чем от кубка снотворного. Эрис не таилась дикой страстности — шумно дышала, елозила бедрами и вцеплялась в волосы. Похоже, власть над связанной жертвой доставляла ей особенное наслаждение — измазав помадой половину лица, девушка запрокинула мне голову и присосалась к шее, как декоративный сом к стенке аквариума.

— Первый и последний раз, — роковая красотка оседлала добычу и распахнула платье, точно вдвшник тельняшку — резко, быстро и бескомпромиссно. — Это так возбуждает.

Когда я увидел ее грудь, страх грядущей смерти исчез как память о дурном сне поутру. Кем бы ни был создатель Иринора, на модели и текстуры не поскупился. Предо мной вздымался и опадал идеал формы и содержания, недоступный ни одной реальной женщине, да и не каждому рисунку тоже.

— Нравятся? — девушка огладила их снизу-вверх и грубо стиснула, будто хотела выдавить все содержимое через крохотные розовые сосочки.

— Конечно. Жаль, пропадут, — я покосился на предплечье и удостоверился, что фиал полон, после чего возопил во всю глотку: — Арграхира!!

Несмотря на ожидания, все прошло более чем спокойно — не грянул гром, не разверзлась дыра в полу, не полыхнуло адское пламя, а комнату не заволок серный дым. Суккуба просто возникла из ниоткуда в кресле напротив и, кажется, призыв отвлек ее от наведения марафета. Прислужница сидела, закинув ногу на ногу, и шлифовала точильным бруском небольшие черные коготки, от которых при каждом движении слетали снопы ослепительных искр.

— О, привет, педик, — вот так нынче встречают хозяев и повелителей. — Что это за карлик? Твой парень?

— Помоги мне! — возопил я и забрыкался изо всех сил.

— Как? — Хира растопырила пальцы и с прищуром осмотрела плоды своих трудов. Меня же, к слову, до сих пор не удостоила и взгляда.

— Прогони эту поехавшую!

«Поехавшая» тем временем «отвисла» после короткого ступора, сориентировала скрипты на изменившуюся обстановку и сиганула мне за спину.

— Бесовье семя! — заверещала Эрис, запахнув платье. — Изыди!

— Ну же! — не унимался я, не желая ни секунды оставаться в компании сумасшедшего непися. — Сделай что-нибудь!

— Р-р-р… — лениво прорычала суккуба и принялась за другую руку, уделяя внимание исключительно маникюру.

— И это все?! — внутри аж заклокотало от страха и возмущения, ведь от единственной надежды проку оказалось меньше, чем от кружевной салфетки.

— Ну а чего ты хочешь от нулевого ранга? Ты даже не посадил меня на поводок. Может, я не захочу с тобой работать. Или ты со мной. Мы только присматриваемся, притираемся… Так, а это что? — Хира схватила полупустую бутылку и поднесла к носу. — О, винцо!

И выдула все, прежде чем я успел заорать:

— Не пей, отрава!

— И в самом деле, — бутылка со скоростью метеора просвистела в угол и разбилась на мелкие — не больше песчинки — осколки. — Редкостные помои. Другое дело — серное азоргалское. Или хуф-хуф шестисотлетней выдержки… — Хира причмокнула.

Меня трясла горячка на грани с агонией, но в памяти отложились эти слова.

— Убирайся, тварь! — крикнула Эрис и схватила меня за волосы.

Вдоль шеи вновь скользнул стальной холодок, но в этот раз куда острее предыдущего. Черт знает, где людоедка раздобыла второй нож, но он ничем не уступал оставленному на столе разделочному клинку. Было нелегко, но я приложил все усилия — и телесные, и душевные — чтобы перестать дрожать и унять кадык, ходивший ходуном в опасной близости от лезвия. Хуже всего, я не мог говорить даже шепотом из-за риска полоснуть самому себе по горлу, а отчаянные жесты и вытаращенные глаза демоница игнорировала, сосредоточившись на заблестевших базальтом коготках.

— Кыш, чертовка! — не унималась Эрис, решив отстоять логово любой ценой. — Или я убью его!

— Ну и что? — суккуба пожала плечами и сдула с кончиков похожую на порох пыль.

— Но… — даже бот опешил от такого ответа. — Он же твой хозяин!

— Вернусь в Нижний мир, подожду другого.

— Вернешься? — девушка запрокинула башку и огласила комнату каноничным хохотом злой ведьмы. — Спасибо за подсказку!

Нож с мелодичным звоном рассек воздух, следом раздался чавкающий треск, и на затылок шлепнулось что-то теплое и мягкое. Я зажмурился и вжал голову в плечи, но боли не почувствовал — наверное, из-за шока. Но все оказалось иначе — тварь с торчащим из затылка клевцом грохнулась мне под ноги, и тут же раздался знакомый хриплый голос:

— Ух, курва!

Ермак наступил на спину поверженного врага и со второй попытки враскачку вытащил клюв, расколов при этом половину черепа. В нос ударил резкий запах крови, и от рвоты меня уберег лишь пустой желудок.

— Хм… — соратник не стал прятать оружие за пояс, а закинул на плечо, будто опасаясь новой схватки с хвостатой гостьей. Выпрямился, приосанился и пробормотал: — Так вот ты какая — подземная баба.

— Так вот ты какой — дефицит соматропина, — Хира помахала пальчиками.

Мы переглянулись и решили не уточнять, что это за бесовской язык — и без того хлопот хватало. Бородач разрезал путы трофейным клинком и помог встать. Как только я освободился, листок с заданием выпорхнул из сумки и превратился в два сияющих золотом перышка. Одно с тихим звоном влетело в мой амулет, второе — в Ермолаев. И если шкала воинского опыта подскочила на целое деление, то суккуба получила дай бог десятую его часть. С одной стороны — поделом, все равно ничем не помогла. С другой, я впустую тратил время на задания, пока демоница брелоком таскалась за группой и не вмешивалась в игру. Настал черед долгожданного допроса с целью выяснить, как эту мадам выгуливать и фармить очки симпатии, потому что рисковать жизнью ради пустоты не очень-то хотелось.

— Эй, Хира.

— М? — девушка развалилась в кресле и в прямом смысле раскинула копыта, всем своим видом давая понять, как же ей скучно среди глупых людишек.

— А какие квесты надо делать, чтобы заполнить твой фиал?

— Не знаю, — она уложила подбородок на сведенные мостиком пальцы. — Ты же демонист, не я.

— А ты — демон.

— И что?

— Сама не знаешь, что тебе нужно?

— Я же девочка, — суккуба состроила глазки и невинно захлопала ресницами.

Несмотря на кажущуюся доброжелательность, дрогнувший браслет показал минус одно деление алого сосуда. Не надо повторять, что случится, когда энергия иссякнет — вот эти самые подпиленные коготочки разорвут меня на куски. Как говорится, не знаешь броду — не лезь в воду, и вместо крайне опасных вопросов наугад предпочел хоть сколь-нибудь разобраться в теме, а уж потом приступать к решению.

Задание успешно выполнили, но выдавать обещанную награду стало некому. Поэтому по заветам старого доброго «Морровинда» обыскали дом и набили сумки самым ценным, что удалось найти. Ермаку досталась дюжина серебряных чайных ложечек, а мне — брошь с черным кристаллом в тонкой золотой оправе. Больше, увы, в инвентарь не влезло — почти все свободное место занимал чертов гримуар.