От мыслей его отвлекло тихое покашливание. Самаэль посмотрел в изножье кровати. Там стоял Люцифер и с улыбкой разглядывал сплетенные, обнаженные тела. Дьявол не сомневался, что о его спуске на Землю судачила вся преисподняя, а такие любопытные, как Люцифер могли и подглядывать. Но этот факт мало его беспокоил.

- Прошу прощения, что отвлекаю, - шепотом заговорил Люцифер. – Но голубь с Небес принес приглашение.

- Сколько у меня времени?

- Достаточно, чтобы привести себя в порядок и подняться.

Это означало, что его аудиенция будет короткой и за закрытыми дверями. Появляться перед отцом в образе ангела не было нужды, но расправленные крылья уже не спрячешь. В земном обличие их не было, потому что человеку не положено их иметь. Придется поторапливаться. Дьявол кивнул, и его приспешник тут же исчез. Тихо выбраться из объятий парня не получилось: при легком движении, тот тут же распахнул глаза и уцепился в руку мертвой хваткой:

- Ты куда?

- Меня отец вызывает, - честно ответил Самаэль. – Я ненадолго, - пообещал он и провел большим пальцем по тонкой переносице.

- Ненадолго это на сколько? – допытывался Давид, принимая вертикальное положение.

- Дня на два, не больше. Я распоряжусь, чтобы нашли твоего отца и привели в чувства.

- Думаешь, стоит?

- Я знаю, что тебе не все равно.

Самаэль крепко поцеловал парня и сбросил с себя человеческое обличие. Это встреча могла стать роковой. Он уже давно не видел отца и скучал по нему, но гордость не позволяла признать это во всеуслышание. Быстро пробежавшись по этажам своей башни, он устремился к себе. Служащие останавливались и с интересом, а то и изумлением провожали своего хозяина взглядом, ведь большинство из них не видели его крыльев отродясь. Самаэль не стал наряжаться в ангельское одеяние, предпочтя траурный костюм, надлежащий его положению. Белоснежный крылья контрастно смотрелись с черным, но этот эффект как никогда устраивал дьявола. Ему предстояло пройти чуть ли ни весь Рай, а производить впечатление он всегда любил. Подниматься наверх ему разрешалось лишь одному, потому он оставил Люцифера и Белиала у подножья лестницы, устремившись вверх. Как и ожидалось, встречал его Рафаэль. Он сдержано кивнул брату, но в глазах светилась благодарность за несколько дней, проведенных на Земле. Они поспешно шагали рука об руку через Рай, заставляя замирать ангелов и таращить на них глаза. Проходя мимо спящих умиротворенных душ, он вспомнил слова Давида: «осталось только загнать всех в Рай и запереть дверь». Он был не далек от истины. Именно эту цель преследовал отец, и Самаэль надеялся, что в скором времени она будет достигнута.

Уже у подножья горы, на которой находились палаты отца, он услышал родное ангельское пение, и на секунду замер, с наслаждением прикрыв глаза. Организм мгновенно наполнился умиротворением и спокойствием, а голова очистилась от всяких мыслей. Стайки пернатых служащих Господа, увидев Самаэля, замолкали, бросая на него удивленные и испуганные взгляды. Это немало портило настроение, и первостепенная важность его присутствия здесь снова выплыла на первый план. Огромный светлый зал казался воздушным, несмотря на массивные колонны, уходящие в ванильное небо. Главный трон пустовал, но Самаэль и не ожидал, что его примут здесь. Зайдя в широкий коридор по правую сторону от трона, братья прошли в большой кабинет с более приземленной обстановкой. Здесь, в большом камине весело плясал огонь, скорее для антуража, чем для тепла. Вдоль одной стены тянулся стеллаж с книгами, в золоченых переплетах; другая стена была из стекла, демонстрируя вселенную во всей красе, с мириадами звезд и галактик. Перед камином стояли два кресла с высокими спинками. В одном из них и восседал Создатель всего сущего. При виде его статной, облаченной в белое, фигуры, прекрасного, умиротворенного лица, слезы сами по себе потекли из глаз дьявола, а в груди разлилось непонятное чувства счастья, граничащее с болью потери. Ноги подкосились, Самаэль упал ниц, опустив свои белоснежные крылья, оставляя голову открытой, со словами:

- Отче!

Рафаэль деликатно отошел к окну. Отец поднялся с кресла и подошел к непутевому сыну. Он сам был безумно рад этой встрече, которую ждал несколько веков. Протянув руки, сказал:

- Поднимись.

Самаэль встал и тут же оказался в крепких объятиях. Он был ниже отца на полголовы и сложен более изящно, но поразительно походил на него. Пряча лицо у него на груди, дьявол шептал, не прекращая плакать:

- Я так скучал.

- Знаю все, ангел мой любимый, мой вечный обвинитель. Деятельность твоя отрадна, и близится наше воссоединение.

- Твоими молитвами, отец, - ободренный похвалой, отстранился Самаэль и поднял взгляд.

- Так же знаю, что привело тебя ко мне, - повлек отец сына к камину и усадил в одно из кресел.

- В очередной раз прошу о просвещении, - ничуть не удивился его знанию Самаэль и расположился напротив отца.

- Долгое время я наблюдал за твоей работой в преисподней. Ты трудился исправно. Не без грехов, конечно, - пожурил отец с улыбкой, а сын его смущенно опустил глаза. – Да и на Земле твоя деятельность заметна. Но знай, потворство твоему тщеславию я не одобряю. Как бы там ни было, ты сильно отличаешься от своих братьев в силу своего происхождения. Потому я решил скрасить твое одиночество.

Господь замолчал, с любовью глядя на сына. Рафаэль странно икнул и обернулся. Самаэль напрягся и пристально посмотрел на отца, уже догадываясь к чему тот ведет. Крылья за спиной отреагировали на чувства хозяина трепетом.

- Я рад, что ты вновь расправил крылья, - с улыбкой заметил отец. – Для этого был повод?

- Твоя тяга к драматизму здесь не уместна, - огрызнулся Самаэль. – И повод ты знаешь лучше меня, не так ли?

- Характером ты пошел в мать, - скривился Господь.

- Не тяни резину! Ты не зря заговорил о моем одиночестве и происхождении! – начал терять терпение дьявол, а хорошее настроение уходило вместе с благими намереньями. - Давид?! Ты его создал?!

- Считай его моим подарком тебе, за долгие годы труда и заботы о людях.

- Подарок?! – возмутился Самаэль, вскакивая с места, а крылья за спиной распрямились, делая его облик угрожающим. – До сих пор не наигрался, Создатель?!

- Ты благодарен быть должен за любовь, о которой так мечтал!

- И за что мне тебя благодарить?! – возмущенно шипел дьявол. – За его короткую жизнь, которая для меня не дольше земной секунды?! Знай же, отец, игрушка, что ты подарил, сломана! У него нет души! И после его смерти останутся одни воспоминания.

Горечь, которую испытывал Самаэль, он не смог бы описать никакими словами. Это все равно, что полюбить умирающего и не иметь возможности что-либо сделать. Он был зол на отца, в очередной раз подставившего ему подножку. Он был растерян, не зная, какими глазами ему смотреть на Давида. Рафаэль, ошарашенный разговором, с жалостью смотрел на брата.

- Самаэль, - вновь спокойно заговорил отец. – Я даю тебе возможность любить, как это делают люди. Испытать горечь утраты и хранить в душе память о ней.

- Ты так и не понял, отец, - грустно покачал головой дьявол. – Люди это делают ради будущих поколений, ради детей и близких. А ради кого это делать мне?

- Не все так плохо, как тебе кажется.

Господь поднялся и протянул к сыну руки, но тот отшатнулся. На прекрасном лице застыла гримаса отвращения. В очередной раз он испытывал разочарование, и повлиять на это никак не мог. Самаэль развернулся и решительно вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Рафаэль с печалью смотрел вслед брату. Подойдя к Создателю, он тронул его за локоть, привлекая внимание:

- Почему ты не сказал ему правду?

- Ты знаешь, я не могу повлиять на многие вещи.

- Но у него могла появиться надежда.

- Он должен научиться ценить то, что имеет. В противном случае так ничего и не поймет.

Самаэль спускался по широкой лестнице в преисподнюю и обдумывал произошедшее. Райский свет постепенно переходил в сумрак, белесый туман подкрадывался с каждой пройденной ступенью. Это казалось странным отражением сложившейся ситуации. Обретенный свет постепенно угасал, превращаясь в беспросветную тьму. Жизнь человека слишком коротка. Самаэль надеялся показать и рассказать еще многое Давиду, но, похоже, этому не суждено сбыться. В окружающей туманной тишине он опустился на ступени и спрятал лицо в ладонях. Ближайшее будущее представлялось удручающим. Как хорошо было раньше, когда не приходилось гадать, что будет дальше. Знакомство с Давидом открыла для него многое, чего он не знал прежде. Противоречивые чувства завладели им. Он начал жалеть о том, что вообще познакомился с парнем. Но тогда бы он не познал человеческой любви. Мысли перескакивали с одной на другую, грозя утащить его в омут отчаянья, что никогда не было в его характере. Если им отведено так мало времени, то проживут они его со всем размахом, на который способны. Решительно встав со ступеней, он, минуя преисподнюю, спустился на Землю. Чувства подсказывали местоположение его парня: он брел по широкому проспекту к центральному парку, где они гуляли весной. Самаэль остановился на другой стороне улицы и с улыбкой посмотрел на него. Волосы растрепаны, глаза скрыты темными очками, белая футболка, черные джинсы, кеды, сумка через плечо – Давид выглядел непривычно расковано. Вдруг он остановился и посмотрел прямо на дьявола. Тот понял руку в ответ, демонстрируя, что видит его. Парень снял очки и показал свои необычные глаза, на губах заиграла улыбка. Что-то неуловимо изменилось в его лице и походке, наклоне головы и осанке. Создавалось впечатление, что он знает нечто, недоступное другим. И это действительно было так. Но несмотря ни на что, в нем не проскользнуло и тени самодовольства. Давид воспринимал информацию открыто и полно, не вычленяя фрагменты, не ставя ярлыки, не выискивая виноватых. В определенный момент их знакомства, Самаэлю казалось, что их судьбы схожи. Но высокомерное упоение собственными достоинствами, именуемое гордыней никогда не овладеет парнем. Овладев человеком, она отсекает его сначала от людей малознакомых, потом — от родных и друзей. Именно она стала причиной изгнания Самаэля из Рая.