Глава 2

На самом деле каждый из нас — театральная пьеса, которую смотрят со второго акта.

Хулио Кортасар, «Игра в классики»

Экономила деньги с поздравительных карточек на дни рождения и случайных заработков, которые мне давала мама, поэтому у меня было достаточно сбережений, но сейчас не было ничего. Никогда не думала, что останусь на улице. У меня не было ни денег, ни ночлега, где я бы могла остановиться. Окончательно убедившись, что мне некуда идти, я вернулась домой. Хотя, почему я ушла из собственного дома?! Единственный, кто должен его покинуть — это Блейк. Не успела я вступить за порог дома, как мама набросилась на меня с кулаками.

— Несчастная! — кричала она, раскидывая мои вещи по комнате.

В ее глазах я была позором.

— Так вот чем ты занимаешься за моей спиной? Я была уверена в тебе, в своей дочери.

— Мама, все не так! — уверяла ее я. — Почему ты мне не веришь?

Но она не останавливалась и продолжала разбрасывать вещи:

— Как я могла не заметить, что воспитала настоящую шлюху.

Эти слова были последней каплей, удар под дых. Я плачу, когда злюсь, и в этот момент меня распирало от эмоций, сейчас мне не удавалось контролировать свои слезы и количество бранных слов, вылетевших из рта:

— Да пошла ты, мам. Пошла ты к черту! Это ты шлюха, а не я, — злобно закричала я.

Она удивленно открыла рот, а я продолжила:

— Это ты впустила его в наш дом! Хотя я умоляла тебя не делать этого, просила не выходить за него замуж. Ты хоть спрашивала у меня, нравится ли он мне? Теперь, когда факт на лицо, что твой извращенец муж меня домогался, ты верить не хочешь. Я устала расплачиваться за твои ошибки. Я не сделала ничего плохого. Это он!

Глаза матери наливались слезами и злостью:

— Знаешь, Кайя, от тебя я такого не ожидала, — сглотнув, она продолжила. — Не думала, что ты так ненавидишь свою мать. Я многим пожертвовала ради такой неблагодарной дочери, как ты.

— Почему ты мне не веришь?

— Потому что я беременна, Кайя, — Миранда закрыла глаза.

Мой мир рухнул в одно мгновение. Так вот в чем дело, моя мать забеременела от этого извращенца. Вот почему она так яростно его защищает.

— Я стараюсь думать не только о тебе, но и о твоём младшем брате или сестре.

В горле стал формироваться ком, и чтобы избавиться от него, мне пришлось с трудом сглотнуть, мой мозг отключился, но мама продолжала говорить:

— Я воспитала тебя одна, без отца, думаешь, это легко? Горбатиться на трёх работах, чтобы ты ни в чем не нуждалась, думаешь, это легко? — ее голос дрогнул, слезы все-таки хлынули из ее глаз. Это были слезы не боли или страха, это были слезы отчаяния. — С появлением Блейка в нашей жизни все стало легче, я могу не работать. Ты сама это знаешь. Но на этом хватит. Сейчас я беременна вторым ребенком, и я не собираюсь воспитывать его без отца! Не буду! Он будет расти в полноценной семье. Ты меня поняла?

Глубоко вздохнув, Миранда выпалила:

— Ты немедленно отправляешься к бабушке.

— Мама, ты сама слышишь, что говоришь? — меня просто поразило, как она беспрекословно верит ему. Она готова отказаться от меня и отправить к бабушке. — Я не поеду к бабушке! Никогда! Поняла?!

— Не вижу разницы, ты все равно через год оканчиваешь школу. Через год все равно уехала бы в колледж. Я просто решила ускорить этот момент.

Ее слова вонзились в меня, словно кинжалы.

— Мои друзья, моя школа я не могу все это оставить! — яростно заявила я.

— Я поговорила с твоей бабушкой. Она ждет тебя в Атланте. Завтра же куплю тебе билеты.

Когда она отвернулась и собиралась покинуть комнату, я произнесла:

— Если ты отправишь меня к бабушке, это будет означать, что у меня больше нет мамы.

— Считай как думаешь, Кайя, — равнодушно сказала она и громко закрыла за собой дверь.

Мне захотелось плакать. Мне захотелось плакать от несправедливости. Мне захотелось плакать от неизвестности моего будущего, да и просто из-за желания плакать. Я возненавидела мать и это разбивало сердце еще больше. Со злостью вытерла слезы, сейчас нужно думать о том, как выбраться из этого сумасшедшего дома подальше. Она отказалась мне поверить, решила, что это я к нему приставала. В ее глазах видела лишь разочарование.

Может это и к лучшему. Уехать отсюда и быть подальше от Блейка — это самый оптимальный вариант, чтобы обезопасить себя. Но даже если и так, мне придётся пропустить последнюю четверть в выпускной школе и уехать ничего даже не сказав. Ева никогда меня не простит если узнает, что я уехала, ничего ей не сказав. Мои друзья, моя прежняя жизнь останется позади и все это из-за Блейка. Он разрушил мою жизнь в одно мгновение. Разрушил нашу семью. А моя мама… моя мама вовсе перестала быть ею. Они растоптали меня. С этого момента у меня нет никого. Есть только я.

Когда я проснулась, мне было тяжело дышать, а голова болела будто я вчера выпила и провела бурную ночь. Затем, медленно, кадр за кадром, ко мне стало возвращаться понимание происходящего. Сон стал отступать, но только никуда не девалось чувство страха, сжимающее все внутренности. То, что я считала кошмарным сном, было реальностью. Моей реальностью. К завтраку я не стала спускаться, хотя слышала звон посуды и шипение жарящейся еды на сковороде. Сползла с кровати и подошла к рабочему столу, взгляд упал на синюю бумагу, лежащую поверх книг. Внимательно рассмотрела бумагу, до меня дошло, что это билет. Я уставилась на листок. Последняя надпись содержала три предложения:

Кайя Скарлетт Аллен

Аттенс — Атланта

Время отправки: 20:00

Мама все-таки купила билет на вечер. Не желая больше терять времени, достала со шкафа два огромных чемодана и принялась собирать вещи. В первую очередь положила одежду: кофточки, кардиганы, джинсы, рубашки и юбки. Поверх укладывала обувь, в более узкие отсеки чемодана косметичку. В Атланту я не стала забирать все вещи, только по мере необходимости. Не хотелось таскать всю одежду. Собирание вещей у меня заняло примерно два часа, а после принялась за книги. Оставлять красивые ежедневники и книги в Аттенсе я уж точно не собиралась, поэтому из книг я собрала все. Снова был пасмурный день, словно Аттенс прятался в сыром тумане, подобно моему настроению и желанию спрятаться где-то далеко и не переживать всего этого. Вдруг завибрировала моя сотка, на дисплее высветилось имя подруги Евы, сердце больно сжалось, но, взяв себя в руки, повела поверх дисплея и ответила на звонок:

— Подруга, как ты? — весело спросила она с другого конца провода. — У меня прекрасная идея устроить мини ярмарку в следующей четверти. Выпускной класс все-таки должен что-то оставить мелким классам.

Ева тараторила, и она была настолько вдохновлена этой ярмаркой, что аж запиналась в некоторых предложениях. Мы были с ней связаны дружескими отношениями. Она — единственный человек, который понимал меня и принимал такой, какая я есть. Со всеми странностями и привычками. Она знала о выходках Блейка, в первый раз я ей рассказала в прошлом году. Видели бы вы, как она плакала после моих историй, ее сопереживание согрело мое сердце. В тот день Ева чуть ли не дошла до полицейского участка, чтобы сдать Блейка, но я остановила ее. Чувство, что у тебя есть человек, который тебя поймёт и поможет неописуемо. Как мне рассказать ей, что я уезжаю? И что ярмарку ей придётся проводить без меня.

— Кенни, ты слышишь меня? — спросила она, вытаскивая меня из моих мыслей.

Кенни. Так называли меня только самые близкие. Только Папа и Ева. Только им было дозволено называть меня ласково Кенни.

Блейк тоже назвал меня так, но лишь для того, чтобы поддеть меня, чтобы ещё раз унизить.

— Ева, послушай меня, хорошо? Только не паникуй, — тяжело начала было я.

— Не пугай меня, Кенни. — Я услышала, как она тяжело вздохнула. — Снова этот извращенец Блейк. Снова этот подонок распустил руки?

— Ева, я уезжаю, — коротко ответила я.

— Куда? Но ведь каникулы уже заканчиваются, на следующей неделе уже в школу.

— К бабушке в Атланту, — после минутной паузы добавила: — Навсегда.

От слез щипало в глазах, но я не могла сейчас расклеиваться:

— Так будет лучше для всех нас.

— В смысле? — неугомонно спрашивала она.

— Я не могу больше жить с ними, Ева. Так будет правильнее. Мама купила мне билет, вылетаю сегодня вечером. Пожалуйста, ничего не спрашивай и не отговаривай меня, прошу. Просто поддержи меня.

— И все-таки этот гад что-то сделал?!

Я всхлипнула, стараясь не разрыдаться. Стерев слезы с лица, тихо произнесла:

— Мама беременна.

Ева ахнула и злобно прорычала в трубку:

— Что? Мало того, что он домогается тебя так и тетя Миранда забеременела. Он просто последний кусок говна, Кенни. Мы должны подать на него иск. Нет, мы обязаны!

— Нет, Ева. Все не так легко как кажется. Не так, — слабо произношу я. — Мама уверенa, что не хочет оставлять ребёнка без отца. И просит меня уехать.

— Знаешь, Кенни лучше воспитать ребёнка без отца, чем иметь такого мужа педофила, — яростно продолжала Ева. — Она не подумала о твоей школе и о том, что у тебя осталось меньше недели, чтобы найти новую школу в Атланте. И вообще это целый город, в котором ты никого не знаешь! Как ты там будешь?

Мы обе замолчали и Ева произнесла:

— Нет, все-таки это неправильно. Срочно звоню в полицию и подаю обвинение на Блейка. Из-за этого говна, я не дам тебе страдать.

Ева с ходу крыла разными ругательствами Блейка, но я ее успокаивала:

— Я уже все решила, Ева. Уже успела собрать вещи, через три часа я вылетаю. Как-нибудь справлюсь в Атланте.

— Я заберу тебя и провожу до аэропорта. И это даже не обсуждается! Через полчаса буду у тебя, — уверила она и бросила трубку.

После того, как приехала Ева, на меня обрушился новый поток страха, слезы снова застилали глаза. Я сжала ее в объятиях и разрыдалась, при виде меня Ева расплакалась тоже. Карие глаза опухли от слез, а маленький подбородок дрожал всё время, пока я рассказыаала ей всю ситуацию. Кудрявые волосы спадали на милое личико, которое походило на сердечко. Черная толстовка висела на ее худом и стройном теле, у нее такой вид, как будто она приехала ко мне в спешке.