- Хидеки, ты не знаешь, что я сейчас чувствую.

- Ревность? – улыбаясь, спросил он.

- Хиде, я привык к тому, что если что-то принадлежит мне, будь то вещь или человек, то оно всецело мое. Это не сработало только один раз в моей жизни, и то не до конца. Если ты допускаешь мысли о ревности, то это глупо. Я не могу ревновать тебя к твоему прошлому, это не логично. Но я зол. Зол, потому что ты позволил ему прикоснуться к тебе. Поцеловать. Понравилось? – он был немного удивлен, ну, а что он хочет от человека, который чуть не увел у своего брата парня, только потому, что он всегда принадлежал ему, частично, конечно. Но принадлежал.

- Нет. Я могу реагировать только на тебя, ты возбуждаешь меня только взглядом. – Я хмыкнул.

- Поехали домой.

- Ники…

Но я отвернулся и больше не произнес ни слова, Хиде снова завел машину и мы в молчании поехали домой.

Я спокойно поднялся на второй этаж и вошел в его комнату, Хидеки зашел следом.

- Ники, если ты хочешь уехать, я все пойму, но только, пожалуйста, поговори со мной.

- Так хочешь избавиться от малолетней обузы? – совершенно серьезно спросил я. В душе мне было так весело, он вздохнул и попытался подойти ко мне, я увернулся от его объятий. И со всей силы толкнул его на кровать. – Больше всего на свете сейчас, мистер Аоэ, я хочу вас кверху попкой. – Он задохнулся, когда я накрыл его своим телом. – Буду иметь тебя сильно и грубо. Потому что, черт возьми, я зол.

- Николя! – застонал он, когда я с силой прикусил его плечо.

- И тебе лучше не сопротивляться, потому что я хочу тебя.

- Ники, розочка моя, цветочек…ммм… - он шептал, переходя на японский, и я примерно догадывался, что он говорит. – Коиши, прошу… да.

Я оседлал его бедра и резко, со всей силой, дернул полы рубашки, пуговицы разлетелись по постели. Его глаза были в туманной пелене, он уже не понимал ничего, но от осознания того, что он меня хочет, я распалялся еще больше. Пусть я младше, но это не значит, что у меня меньше опыта. Я наклонился и прикусил местечко под соском, Хиде выгнул спину. Зализал укус. Спустился, оставляя языком влажную дорожку по подтянутому животу. Ласково юркнул в пупок и тут же прикусил низ живота. Хидеки застонал. Я легко справился с молнией на джинсах и стянул их с бедер. Царапая. Мне хотелось, чтобы он почувствовал все, все, что я ощущал в тот момент, когда губы этого Чейза накрыли мои любимые сладкие уста.

Хидеки поднял попку, чтобы мне было легче стянуть с него джинсы, и они упали на пол вместе с бельем. Я прикусил основание его члена и тут же погладил языком.

- Будешь мучить меня? – простонал он.

- Обязательно. – Серьезно ответил я. И, тут же, нежно поцеловал яички, я обожал оральные ласки, всегда. И мне больше нравилось доставлять удовольствие. Ласкать.

Но сегодня я хочу совершенно другого. Хидеки метался по кровати, сминал руками покрывало. Я резко встал и отошел, он сначала не понял, а потом приподнялся и посмотрел на меня.

- Николя, пожалуйста.

- Мне было неприятно, что он поцеловал тебя.

- Я понимаю. – Он немного поколебался, а потом соскользнул с кровати и встал на колени, посмотрел на меня умоляюще. – Ники, я люблю тебя. Пожалуйста, возьми меня. – После этого он повернулся ко мне спиной и оперся о кровать руками, выставляя себя напоказ.

- Если я сейчас сделаю это, то будет больно. – Меня трясло. Мне хотелось ворваться в него и неистово иметь, до тех пор, пока он не закричит.

- Сделай это, сделай так, как ты хочешь, только не останавливайся и не молчи.

Я расстегнул ширинку и встал на колени около него, провел рукой по гладкой коже, по позвонкам, обвел контур татуировки, наклонился и поцеловал ее. Хидеки снова задышал тяжело и прерывисто. Я устроил свой член между его половинками и чуть качнул бедрами. Сплюнул на член и еще раз качнулся.

- Знаешь, Хидеки, возможно ты знаешь, потому что если бы ты не знал, мне бы было больней. Я люблю тебя, и не позволю уйти. Я уйду сам, если ты захочешь остаться с ним, и поверь, я найду замену тебе быстро… быстрей, чем ты думаешь. – С этими словами, не дав ему возразить, я резко вошел в него. Он закричал, но лишь насадился сильнее. Его пальцы судорожно сжали покрывало, а я, не дав ему возможности привыкнуть, начал двигаться. Он был узкий и никак не мог расслабиться. Через несколько минут он уткнулся в кровать лицом и завыл. Я остановился и нежно погладил его спину.

- Нет,… не останавливайся. – Судорожно проговорил он, дыша пересохшими губами. – Продолжай.

Я наклонился и повернул его голову, впился в губы, смачивая их и нежно лаская его язык. Снова сделал толчок, потом еще один. Я врывался в него сильно, безудержно, дерзко. Хидеки лишь стонал и подмахивал мне, не прекращая целовать мои губы. На пике я почувствовал, как он сжимает меня, и еще раз с силой войдя в него, я кончил. Он вскрикнул и тоже забрызгал пол. Выскользнул из него я сел на пол, с какой-то тревогой ожидая, что он мне скажет.

А потом вдруг понял, что плачу. Да, это странно, мы не ругались, не выясняли отношения, просто я трахнул его немного жестко. И все, а еще я страшный эгоист, и он с самого начала наших отношений знал это. Почему тогда я чувствовал себя таким уязвимым? И мне было больно.

- Ники, ты что? – Хиде бросился ко мне и обнял. – Ты что, мой цветочек? Что? Больно? Где?

- Везде.

- Ники, розочка моя, все в порядке, слышишь? Ты не виноват, что твоя ревность выплескивается так странно…

- Я не ревную тебя к этому человеку.

- Ники, маленький, это ревность, самая настоящая ревность. – Я поднял на него глаза и четко проговорил:

- Я не ревную. – Он улыбнулся.

- А что это, по-твоему?

- Хиде, я прекрасно знал, что есть шанс встретить Чейза. Я прекрасно знал, что он, возможно, не видел в той ситуации ничего зазорного. Возможно, он даже солгал нам сегодня, что это была его кузина. Я прекрасно понимаю, что ему доставило удовольствия задевать меня. Но я не ревную, только потому, что это твое прошлое, и только ты можешь решать возвращаться туда или нет. И только ты, пожалуй, можешь решать: оставить меня или идти вперед со мной. Но учти, я не тот человек, который будет делиться, я страшный собственник и эгоист, а это ужасающая смесь. И еще одно, я буду трахать тебя до потери пульса, но сам не дам. – Я высвободился из его рук и, скидывая одежду, пошел в душ.

Мне нужно было остыть. Я был жутко зол.

Мы ужинали. Рудольф сидел на своем месте, видимо, даже он видел, что я не в духе и не провоцировал меня. Хиде молча глотал салат и ребрышки. А вот я не мог, и уже замучил бедную помидорку «Черри» из салата, представляя, что это голова Чейза.

В кухню вошел только что вернувшийся Том, поглядел сначала на сына, потом на меня, и изрек:

- Где-то что-то сдохло?

- Почему ты так решил? – спросил Хиде.

- Ну, наверное, потому что ты - не ешь свиные ребрышки. – Том сел за стол, я положил ему его порцию и снова вернулся к своему увлекательному занятию.

- Как прошел день, папа?

- У меня прекрасно. А вот у вас, я смотрю, не очень. Что случилось? – Том попробовал кусочек. – О, вкусно.

- Ничего не случилось. И, спасибо, что оценили мои старания. – Я встал и, выбросив в ведро недоеденный ужин, точнее не тронутый, поставил тарелку в мойку и пошел наверх. Ничего не хотелось. Черт, признался бы хоть сам себе в том, что это ревность! Но я не мог.

Я вошел в комнату и сел на подоконник, посмотрел в окно. Я хотел домой, прижаться к Энжей и ни о чем не думать. Просто любить, зная, что вместе нам не быть. А не любить и знать, что твой парень колеблется. Дверь тихо открылась, и Хидеки вошел, неся тарелку.

- Ники, я вот… груши принес. – Немного застенчиво. Я улыбнулся и чуть подвинулся. Хидеки сел рядом и поставил между нами тарелку с грушами. Они были нарезаны кусочками и посыпаны корицей и сахарной пудрой. Я улыбнулся шире.

- Подлизываешься? – смеясь, спросил я.