Дырочка немного расширилась и приняла головку игрушки, я улыбнулся и включил её. Эмиль сначала застыл, а потом зашёлся в самом эротичном стоне. Я наклонился и поцеловал округлую половинку. Чуть прикусил и ещё немного протолкнул фаллос в него. Он не сопротивлялся и, похоже, совершенно потерялся в ощущениях. Его руки судорожно сжали простынь и, повернув голову, он просипел:

- Я хочу больше… - я улыбнулся и сделал несколько движений туда-сюда, Эми выгнул спину и закричал. Я сходил с ума от дозволенности. Трахал его этой зелёной игрушкой и сходил с ума от желания. – Эн, любимый, возьми другую, ту, чёрную, двойную. Хочу, чтобы ты тоже получил наслаждение и кончил вместе со мной, – с трудом проговорил он. Да! Я резко вставил в него и также резко вытащил, наклонился и поласкал по краю пульсирующую дырочку.

- Сейчас-сейчас, подожди, – прохрипел я. Игрушка нашлась быстро, собственно, мы ей не пользовались ещё ни разу. Разодрав упаковку, я снова подполз к своему парню и мягко проговорил: – Вставишь его в меня?

Эмиль поднялся, болезненно сморщился, но взял гладкий, с двумя головками с разных концов фаллос.

- Повернись, родной, расставь ножки, я хочу его в тебе… - он не приказывал как обычно, а нежно просил. Наклонился и страстно поцеловал меня прямо в дырочку, я застонал. – Любимый.

Сплюнул и мягко ввёл в меня один конец игрушки, я задышал чаще и повернулся к нему. Эмиль дышал через рот, он был возбуждён до предела, глаза пьяные, щёки окрашены румянцем, губы влажные. Прекрасен.

Он тоже встал на четвереньки, и я сам ввёл в него другой конец игрушки, мы застыли на несколько минут, а потом задвигались. Это было странно, но восхитительно.

- Ах, ты ж, мой Бог! – закричал Эмиль. – Я не представлял, что это так…

Мы двигались навстречу друг другу и не могли остановиться, гладкая поверхность фаллоимитатора скользила внутри и приводила нас в неописуемый восторг. Я почувствовал, как он проскальзывает глубже, и наши попки столкнулись, мы вдвоём замерли на несколько секунд.

- Эмиль! Это просто невероятно! Он так глубоко… амх.

- Двигайся… - мы несколько раз ударились ягодицами, и я зашёлся в крике оргазма. Он поглотил меня как цунами. Я слышал, как Эмиль стонет моё имя, кончая…

Я открыл глаза. Игрушка всё ещё была во мне. Эмиль наклонился и мягко поцеловал меня в нос. Улыбнулся.

- Это был самый классный оргазм за последние двенадцать лет, – просипел я.

- С одной стороны ты прав, а с другой, мне ужасно стыдно, что доставил его тебе, собственно, не я. – Я улыбнулся и, привстав, поцеловал его в губы.

- Ты. Только ты. – Он плавно вытащил из меня её и, лизнув по головке, откинул на постель.

- Ты был такой страстный, любимый. Я не ожидал. Почему ты не хотел показать мне себя раньше, Эн? – я потянул его на себя, он устроился на моей груди. Влажные волосы рассыпались по мне и по кровати.

- Я сам не знаю, Эмиль. Мне было сложно противостоять твоему напору. Ты ведь почти никогда не задавал вопрос «Чего хочу я?» и мне казалось, что тебе так хорошо. Я, кстати, не знал, что у тебя был такой опыт.

- Прости меня, Эн. Я совершенный эгоист. Опыт был. Самый первый раз я был снизу. И, знаешь, сегодня мне понравилось больше,… ты великолепен.

- Эми… это было жарко, очень. Ты так стонал. Мммм…

Мы полежали ещё, потом приняли душ и целовались под струями воды. Затем Эмиль убирал постель, а я готовил завтрак. Но сейчас это было не обыденностью, а каким-то прекрасным ритуалом. Я ловко резал сыр на тосты и мурлыкал какую-то песенку. Мне было так хорошо. Конечно, нам ещё предстоит разговор с Ники. И я даже не знаю, во что он выльется, но я не боюсь. Моя вишенка…. Хм. Обидится и будет очень долго кричать и просить, угрожать.… А, возможно, просто врежет мне. А может…

- О чём задумался, родной? – Эмиль вошёл на кухню, на нём были только джинсы. И я немного завис. Он так редко носит джинсы. В основном костюмы. Но сейчас, в одних синих джинсах и с волосами, заплетёнными в косу, он был такой красивый, домашний.

- Эмиль! – взвизгнул я совершенно не по-мужски и кинулся к нему на шею. Он обнял меня за талию и прижал к себе. – Ты такой красивый. Люблю тебя!

- Энжей, мой мальчик. Боже, я так давно не видел блеск в твоих глазах. А, оказывается, для этого нужно было всего ничего - снять костюм.

- И не только, нужно было просто поговорить… прости, – прошептал я в его шею.

- Не извиняйся. Я сам виноват во всей этой ситуации. Сам толкнул тебя в объятия своего брата.

- Мммм… - застонал я раздосадовано. – Я сейчас не хочу говорить об этом, давай поедим.

- Хорошо. Как ты захочешь, любимый.

Завтрак проходил тоже странно. Мы обычно в выходные спим допоздна, а потом в полной тишине поедаем то, что я приготовлю. Но сегодня Эмиль помогал мне приготовить завтрак, потом включил центр. Мы кормили друг друга омлетом и тостами. Все перепачкались, и я слизывал джем с его груди. Целовал сладкие губы и был просто счастлив. Безмерно.

Всю нашу идиллию романтического завтрака нарушил звонок в дверь. Мы переглянулись. Так как я всё же был чище Эми, я и пошёл открывать. За дверью стояла Диана.

- Диана? Доброе утро, – немного удивлённо поздоровался я. Она смерила меня каким-то гневным взглядом и, отодвинув, прошла в квартиру.

- Где Эмиль? – как-то зло спросила она. – Уже на работе, вот и отлично! А то мне нужно с тобой поговорить! – с каждым словом она злилась всё больше. И, не давая мне сказать, начала наступать на меня. – Я всегда считала тебя бесполезным. Ты никогда бы ничего не добился без моего сына! Ты никогда бы не смог нормально жить, если бы тебя не вели за ручку! Ты ничтожество! Я говорила Эмилю не связываться с тобой! Но он твердил всегда одно и то же! Люблю! А я ненавидела тебя! Спросишь за что? Раньше бы я не ответила на этот вопрос, но сейчас у меня есть повод! Ты, урод, спишь с моим младшим сыном и наставляешь рога моему старшему сыну! Вот за это я тебя ненавижу! А теперь ты, ничтожество, соберёшь свои вещи и съедешь в свою маленькую квартирку! И чтобы я тебя не видела рядом с моими мальчиками! Никогда!

Я стоял и молчал. Что я могу ей сказать. Я всегда знал, что она меня не любит, ну, а теперь она просто сказала мне это в лицо. Я перевёл взгляд на Эмиля. Всю речь своей матери он простоял в проёме кухни, глаза тёмные. Он в ярости.

Так странно. В обычной жизни, вне постели, его так сложно вывести из себя. Да, иногда он кидается вещами, но кричит редко. Почти никогда.

- И когда это, мама, ты стала так заботиться о своих мальчиках? – холодно спросил он. Она дёрнулась и медленно повернулась.

- Ты дома? – немного растерянно, но тут же взяла себя в руки. – Я всегда заботилась о вас.

- Да? Странно,… а помнишь, как Ники подхватил ангину в шесть, кто разрывался между работой и больным ребёнком? Энжей. А помнишь, как он упал и разбил коленную чашечку в девять, кто, мама, находился рядом с ним в больнице? Не я и не ты. Энжей. А кто, мама, всегда старался быть незаметным, когда ты была в не самом лучшем настроении? Энжей. А кто, мама, терпит меня уже двенадцать лет, не сказав ни слова о том, что просто ненавидит секс со мной? Энжей. И кто, мама, всегда, как только тебе приспичит, помогает тебе? Не мы, мама. Ни я, ни Ники. Ведь мы, мама, не воспринимаем тебя как мать! Ты просто женщина, подарившая нам жизнь. И я, и Ники ничего не оставалось, как стать самостоятельными рано. Он сейчас только начал жить. Жить как полтора года, наконец, поняв, почему он для тебя всегда был такой обузой, мама. Ты, возможно, и не понимаешь, что сделала ему больно, очень сильно больно, рассказав о Николь. Ты никогда не понимала, мама, что он мальчик. И что ты сама виновата в том, что он пропадает ночами. Ты ведь даже ни разу не спросила меня, где он бывает. Ты сама придумала себе отговорку. Ты переживала? Я не верю. Ты только и делаешь, что переживаешь за свою репутацию. Мы не желаем тебе зла, мама, но вмешиваться в нашу жизнь больше не позволим.