– Что вы, что вы, я что-то не то сказал? – Андрей Степанович растерялся, не зная, что делать, и тут Евгения подошла к нему, и их губы соединились.

– Я вас провожу, – Андрей Степанович окончательно потерял контроль над собой.

– Нет, не надо. Можно я вам позвоню?

Евгения не понимала, что случилось, она забыла, зачем пришла, но почувствовала, что ее просьба сейчас уместна.

– Да, да, конечно, обязательно, я буду ждать.

 Андрей Степанович тоже совершенно не понимал, что произошло, он действовал и говорил под влиянием эмоций, которые, вырвавшись на свободу, управляли действиями двух взрослых людей, не пожелавших с ними справиться.

Так неожиданно закончилась эта встреча, поставившая много вопросов, запутавшая жизнь, и двое попали в плен, из которого не смогли вовремя вырваться.

Глава 16.

Лилечку  переполняло счастье, которое она от всех таила, счастье любить, преодолев страсть, любить тайно, не желая ничего менять, любить платонически, что она испытывала впервые. Однако Семен Анатольевич, поняв, что Лилечку что-то сдерживает, решил все-таки, добиться своего. Он на время прекратил ходить в Салон.

Лилечка всегда с нетерпением ждала появления Семена Анатольевича, и когда он три раза подряд не пришел, она почувствовала, что радость, которую она поддерживала в себе его приходами и разговорами с ним, сменяется на чувство нервного ожидания,  когда  наконец он появится.

 Она начинала страдать, а этого она очень боялась, потому что по опыту знала, что это чувство сильнее других, и она пыталась с ним всячески бороться. Когда он не пришел и в четвертый раз, а она все-таки рассчитывала, что он появится, Лилечка впала в настоящую истерику. Ей пришлось, придумать предлог и покинуть Салон, когда все уже собрались. Сергей подумал, что она заболела, – она еле справлялась с собой, чтобы не разрыдаться

– Тебя проводить? – спросил Сергей.

– Нет, не надо, – Лилечка не смотрела на Сергея, который понял, что с ней что-то непонятное происходит.

Когда Лилечка села за руль машины, она почувствовала, что ей стало немного легче. Она специально ехала медленно, чтобы как-то прийти в себя. Когда она подъезжала к дому, она издали заметила машину Семена Анатольевича.

Она не знала, что ей делать. Она попала в ловушку, которую проницательный Семен Анатольевич ей расставил, рассчитывая, что так он ее поймает. Лилечка поняла, что она проиграла, потому что не могла уже бороться с тем чувством, которое испытывала к этому человеку.

Она подъехала к дому, но Семена Анатольевича нигде не было. Она вошла в подъезд, поднялась на лифте на свой этаж. Никого. Она открыла дверь, вошла в квартиру, и когда закрыла дверь, чувство опасности и неуверенности не покидало ее.

 Она сняла пальто, повесила на вешалку, и все время нервно задавала себе один вопрос: «Что делать?». Она понимала, что он с минуты на минуту может позвонить в дверь – и «Что?».– Ответа не было.

Прошел час. Лилечка, как заведенная ходили из комнаты в комнату, ожидая звонка Анатолия Семеновича. Но никто не звонил. Хотела прилечь, как услышала звонок в дверь. Она тихонько подошла к двери, заглянула в глазок. Это был Сергей. Она открыла ему дверь, и ничего не говоря пошла к себе.

«За что мне такое наказанье?» – спрашивала она себя. В этот момент она ненавидела Сергея.

«Только бы он не стал ничего спрашивать», – думала Лилечка, лежа на диване, и тут ей пришла ужасная мысль: «А вдруг Семен Анатольевич сейчас придет.  Что будет? Я погибла, не погибнув».– Она уткнулась в подушку, сделав вид, что спит. Сергей заглянул к ней, и прикрыл дверь.

Глава 16.

Наутро Наташа с Пьером не обсуждали ничего. Обоим казалось, что после этой ночи все и так ясно. Обман состоял в том, что те эмоции, которые их захлестнули, на время отодвигали жизненные вопросы, которые надо решать.

 Кажется, что все хорошо, но вопросы остаются. Каждый из них чувствовал это, но плохо понимал, что происходит на самом деле, и прятался за эмоциями от жизни, у которой свои правила, и она учитывает их в последнюю очередь.

Когда они на следующий день возвращались домой, Наташа вспомнила неопределенный ответ Пьера, но опять что-то тормозило сразу выяснять отношения. Она поняла, что Пьер ничего нового ей не скажет, и она твердо для себя решила, что сама не будет начинать этот болезненный разговор.

 Она не допускала себя до мысли, что этой неопределенностью, он фактически дал ей понять, что сомневается в своих чувствах. Но природа  так устроила женщину, что до последней минуты она верит в чудо, и никогда не говорит себе сразу, что не на что надеяться.

 Она находит массу отговорок, создает искусственные ситуации, убеждая себя, что все хорошо. И Наташа не могла поверить, что ее отношения с Пьером закончатся, чем-то для нее плохим. Разум на время оставил ее наедине с эмоциями, которым она безоговорочно доверяла.

Какое- то время все плавно шло в спокойном ритме. Никаких выяснений не происходило, а гордость не позволяла Наташе первой начинать разговор. Внутренне она готовилась, что все так и будет, до критического момента, который она определила для себя. Это рождение ребенка.

 Она решила ехать домой, не обсуждая ничего с Пьером. Она понимала, что настаивать на чем-то для нее необходимом, на регистрации отношений она не будет. Она была раздражена на Пьера за его нерешительность.

Как-то вечером, Пьер сообщил, что его пригласили на прием в посольство. Он замялся, когда Наташа внимательно на него посмотрела, ожидая, что он скажет дальше.

– Понимаешь, там все будут с женами, но не со знакомыми дамами, – он остановился на полуслове, понимая, что это значит для Наташи. Тут ей пришла в голову смелая мысль:

– Давай подадим заявление, что мы хотим оформить отношения, и тогда мы сможем пойти на прием вместе, я в качестве невесты, - она не видела лица Пьера, который стоял к ней спиной, но по тому, что он сразу не обернулся, Наташа поняла все. Наступило угрожающее молчание. Через какое-то время Пьер подошел к ней.

– Понимаешь, – он остановился.

– Не надо, ничего не надо говорить. Я уезжаю в Россию,– Наташа оставалась на месте, она, сейчас, не могла двинуться с места, отчаяние сковало ее.

– Почему ты мне это сообщаешь сейчас, что за спешка? – он ждал.

– Неужели я должна тебе объяснять, что… – она остановилась.

– Что случилось?

Спокойный голос Пьера развязал Наташины эмоции.

– Хватит, я так больше не могу. Ты делаешь вид, что ничего не понимаешь. Я скажу тебе, мне отвратительно, что ты оказался трусом, что ты боишься серьезно объясниться, зная мое положение. Ты думаешь о себе, но не о нас. Меня нет в твоей жизни. Нет, я не так выразилась. Тебе удобны такие свободные отношения, но мне сейчас нужно другое, я думаю о ребенке, который будет, я хочу семью, – она говорила быстро, чтобы сразу все высказать.

– Но, ты понимаешь, что я сейчас не могу тебе ничего обещать, – он опустил голову, как бы прося у Наташи прощения.

– Я поняла, что ты не можешь ничего обещать. Сожалею. – Она отвернулась, неожиданно почувствовав облегчение. Напряжение последнего времени сменилось на чувство разочарования, но оно не разрывало ей душу, оно было спокойным, грустным, и ясным.

В этот момент в эгоистической и рациональной душе Пьера что- то произошло. Он испытывал смешанные чувства. Его нежелание сейчас жениться ушло куда-то в сторону, освободив место любви, которая не всегда может находиться рядом с жизненными проблемами.

Он вдруг осознал, чего стоят для Наташи, которая ждет ребенка, эти ее слова, что она хочет семью. Он понял силу ее характера, прямого и честного, и ему стало стыдно за свою неуверенность, которая его осторожно покидала, а на ее место пришла смелость.

– Нет, я не могу без тебя, мне будет плохо, если ты уедешь. Подожди немного. Я должен посоветоваться с родителям.  Нет, я не то говорю, я хочу сообщить родителям о нашем с тобой будущем ребенке, – сказав это, Пьер испугался, что дальше неминуемо нужно делать предложение, и кто-то за него сказал: