На пустой земле, где ветер лют,

Каждый поначалу наг и худ,

Зябко ждет, когда придет черед:

Женщина пеленкой обернет.

Не желал никто его, не звал

И за ним повозки не послал,

Был он не известен никому,

Но мужчина руку дал ему.

И с пустой земли, где ветер лют,

В струпьях и коросте все уйдут.

Наконец, полюбят этот свет:

После горсть земли им кинут вслед.

          Перевод В. Корнилова. Бертольт Брехт. Избранная лирика. Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.

Сегодня в той ночи, где я тебя люблю,

Беззвучно на небе белеют тучи,

В сухом бурьяне вздрагивает ветер,

И воды закипают с кручи.

Год за годом рушатся

Пена и вода,

А на небе вдосталь

Туч, как и всегда.

Будут тучи белые еще видны

Поздней, в те одинокие года,

И будет ветер вздрагивать в траве,

И будет рушиться с камней вода.

          Перевод Б. Слуцкого Бертольт Брехт. Избранная лирика. Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.

Право, я живу в мрачные времена.

Беззлобное слово - это свидетельство глупости.

Лоб без морщин

Говорит о бесчувствии.

Тот, кто смеется,

Еще не настигнут

Страшной вестью.

Что же это за времена, когда

Разговор о деревьях кажется преступленьем,

Ибо в нем заключено молчанье о зверствах!

Тот, кто шагает спокойно по улице,

По-видимому, глух к страданьям и горю

Друзей своих?

Правда, я еще могу заработать себе на хлеб,

Но верьте мне: это случайность. Ничто

Из того, что я делаю, не дает мне права

Есть досыта. Я уцелел случайно.

(Если заметят мою удачу, я погиб.)

Мне говорят: "Ешь и пей!

Радуйся, что у тебя есть пища!"

Но как я могу есть и пить, если

Я отнимаю у голодающего то, что съедаю, если

Стакан воды, выпитый мною, нужен жаждущему?

И все же я ем и пью.

Я хотел бы быть мудрецом.

В древних книгах написано, что такое мудрость.

Отстраняться от мирских битв и провести свой краткий век,

Не зная страха.

Обойтись без насилья. За зло платить добром.

Не воплотить желанья свои, но о них позабыть.

Вот что считается мудрым.

На все это я неспособен.

Право, я живу в мрачные времена.

В города приходил я в годину смуты,

Когда там царил голод.

К людям приходил я в годину возмущений.

И я восставал вместе с ними.

Так проходили мои годы,

Данные мне на земле.

Я ел в перерыве между боями.

Я ложился спать среди убийц.

Я не благоговел перед любовью

И не созерцал терпеливо природу.

Так проходили мои годы,

Данные мне на земле.

В мое время дороги вели в трясину.

Моя речь выдавала меня палачу.

Мне нужно было не так много.

Но сильные мира сего

Все же чувствовали бы себя увереннее без меня.

Так проходили мои годы,

Данные мне на земле.

Силы были ограничены,

А цель - столь отдаленной.

Она была ясно различима, хотя и вряд ли

Досягаема для меня.

Так проходили мои годы,

Данные мне на земле.

О вы, которые выплывете из потока,

Поглотившего нас,

Помните,

Говоря про слабости наши

И о тех мрачных временах,

Которых вы избежали.

Ведь мы шагали, меняя страны чаще, чем башмаки,

Мы шли сквозь войну классов, и отчаянье нас душило,

Когда мы видели только несправедливость

И не видели возмущения.

А ведь при этом мы знали:

Ненависть к подлости

Тоже искажает черты.

Гнев против несправедливости

Тоже вызывает хрипоту. Увы,

Мы, готовившие почву для всеобщей приветливости,

Сами не могли быть приветливы.

Но вы, когда наступит такое время,

Что человек станет человеку другом,

Подумайте о нас

Снисходительно.

1938-1944 гг.

          Бертольт Брехт. Избранная лирика. Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.

После приказа властей о публичном сожжении

Книг вредного содержания,

Когда повсеместно понукали волов, тащивших

Телеги с книгами на костер,

Один гонимый автор, один из самых лучших,

Штудируя список сожженых, внезапно

Ужаснулся, обнаружив, что его книги

Забыты. Он поспешил к письменному столу,

Окрыленный гневом, и написал письмо власть имущим.

"Сожгите меня! - писало его крылатое перо.

Сожгите меня!

Не пропускайте меня!

Не делайте этого! Разве я

Не писал в своих книгах только правду? А вы

Обращаетесь со мной как со лжецом.

Я приказываю вам:

"Сожгите меня!"

          *Стихотворение написано под впечатлением открытого письма писателя Оскара Мария Графа в связи с публичным сожжением книг гитлеровцами 10 мая 1933 года.

          Перевод Б. Слуцкого

          Бертольт Брехт. Избранная лирика. Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.

Четыре года длился бой,

А мир не наступал.

Солдат махнул на все рукой

И смертью героя пал.

Однако шла война еще.

Был кайзер огорчен:

Солдат расстроил весь расчет,

Не вовремя умер он.

На кладбище стелилась мгла,

Он спал в тиши ночей.

Но как-то раз к нему пришла

Комиссия врачей.

Вошла в могилу сталь лопат,

Прервала смертный сон.

И обнаружен был солдат

И, мертвый, извлечен.

Врач осмотрел, простукал труп

И вывод сделал свой:

Хотя солдат на речи скуп,

Но в общем годен в строй.

И взяли солдата с собой они.

Ночь была голубой.

И если б не каски, были б видны

Звезды над головой.

В прогнившую глотку влили шнапс,

Качается голова.

Ведут его сестры по сторонам,

И впереди - вдова.

А так как солдат изрядно вонял

Шел впереди поп,

Который кадилом вокруг махал,

Солдат не вонял чтоб.

Трубы играют чиндра-ра-ра,

Реет имперский флаг...