Банка в руках источала тепло.

- Я знаю, что это была плохая идея, но…

- Он мог тебя ранить!

- Спокойно, - сказал Ишикава, допивая суп из банки. – Я все время был с ней.

Томо закатил глаза.

- Как я и сказал. Она была без защиты.

- Ои, - возмутился Ишикава, уставившись на Томо.

Я дотянулась до руки Томо и обхватила его кулак.

- Нам нужно было узнать, - сказала я. – Нужно было поговорить с ним.

- А если бы он напал на тебя или похитил? Ему нельзя доверять, Кэти. Он хочет убить меня, но что, если он решит ранить тебя?

Я замерла, вспомнив кошмар. Почему мне все еще казалось, что Джун нам не враг? Конечно, он был опасным. Я должна защитить Томо.

- Прости, - сказала я. – Это было глупо.

Он покачал головой и пригладил рукой волосы.

- Просто… мне ужасно не нравится, что я заперт здесь, даже не зная, что творится снаружи. Я не хочу, чтобы из-за меня разрушилась твоя жизнь.

- Дело не только в тебе, - сказал я. – И я уже в это втянута.

- И я, - сказал Ишикава. Мы уставились на него. – Что? – спросил он, со стуком отставив банку на столик. – Я, может, и не Ками, но я – лучший друг Юуто. И могу адекватно воспринимать происходящее со стороны.

Томо прислонился спиной к стене.

- Слишком серьезное слово.

- Урусэ, - пригрозил ему пальцем Ишикава. – Дело вот в чем. Проблемы теперь не только у вас. Джун хочет сжечь весь мир, всех сразу, - он встал с дивана и подошел к Томо, положив ладонь на его руку. – Это заденет всех. Это общая проблема. Он натворил бед больше, чем я. Он сказал, что хочет избавиться от тебя и очистить мир. Кто еще так говорит?

Томо судорожно выдохнул и согнулся, словно его ударили в живот.

- Томо! – мы с Ишикавой схватили его за руки, а он едва не упал на пол. Мы пытались удержать его, но он оказался тяжелым. Мы осторожно опустили его на пол, а он дрожал.

Воздух наполнился шепотами, какофонией голосов, что становилась все больше, а Томо корчился на полу. Я слышала эти голоса раньше и проверила, боясь, глаза Томо. Они были черными, огромными и пустыми.

- Ои, Юуто! Прекращай, - Ишикава похлопал Томо по щеке, пытаясь пробудить его от кошмара, захватившего его. – Мы рядом. Возьми себя в руки.

- Томо, - сказала я. – Не сдавайся им. Ищи себя, - Томо закричал, чернила потекли под его футболкой. Они стекали на его руки, выливались на пол.

Ишикава отступил, глаза его расширились.

- Кусэ! – выругался он. – Что это такое?

Он тоже видел чернила. Нет. Становилось лишь хуже.

Томо кричал, но его голос звучал странно. Словно эхо множества голосов. Он сжал ладони в кулаки, пальцы его покрывали густые чернила.

Я схватила его за руку, чернила были теплыми под моими пальцами.

- Томо, все хорошо, - сказала я. – Все хорошо.

Он смотрел на меня огромными глазами и дрожал от страха.

- Нет, - сказал он. – Нет!

Ишикава посмотрел на меня с паникой во взгляде.

- Что «нет»?

Я знала. Точнее, не я, я нечто внутри меня. Мы с Томо произнесли хором, словно говорили это уже в сотый раз.

- Выхода нет.

Чернила поднялись в небо золотистой пылью, и Томо закрыл глаза, проваливаясь в сон.

- Пугаете вы меня своими странностями, - ворчал Ишикава. Мы сидели на диване и смотрели, как Томо спит на полу. Мы хотели отнести его в его комнату, но решили, что лучше накрыть его одеялом и оставить здесь под присмотром. Я сидела, обхватив руками колени, носки свисали с края дивана.

- Это кровь Ками, - сказала я. – Аматэрасу и Тсукиёми борются за контроль над ним.

- Кошмар, - сказал Ишикава. – Настоящие ками? Он одержим?

- Не думаю. В нем словно пробуждается зов, от которого он не может отречься. Он Ками и человек. Он становится тем, кем должен быть.

Ишикава фыркнул.

- Не глупи. Я знаю, кто он. Это Юуто. Вот и все.

Я замерла. Я никогда не думала об этом так, а он был прав. Томо всю жизнь делал себя таким, каким он был сейчас. И слова о том, что он был кем-то другим, некой бомбой, что разрушит мир… были не о нем.

Я, видимо, слишком долго смотрела в одну точку, потому что Ишикава нахмурился.

- Что такое, Грин?

- Думаю о том, что ты еще не сжег себе мозги краской.

- Хидои, - возмутился он. Жестоко.

Я не обратила на него внимания.

- Нам нужно лишь заглушить Тсукиёми. Только это, и страдания Томо прекратятся.

- Это, и решить проблему с Такахаши.

Томо забормотал, и мы замолчали, глядя, как он переворачивается на бок и продолжает спать.

- Уже поздно, - сказал Ишикава. – Тебе не нужно домой?

Я вытащила кейтай и проверила время.

- Черт! – я пропустила сообщения от Дианы, где она спрашивала, буду ли я к ужину. В школе мы часто оставались допоздна, в Японии ученики и учителя часто проводили дополнительные занятия клубов до восьми или девяти часов вечера, потому мы не могли ужинать вместе так часто, как было вначале.

- Иди домой, - сказал Ишикава. – Я останусь с Юуто и прослежу, чтобы с ним все было в порядке, - я замерла, но он улыбнулся. – Хуже не придумать, да? Но тебе нужно не злить тетю, чтобы вы и дальше могли видеться. И хотя я буду этому рад, Юуто будет плохо, потому иди уже.

Он был прав.

- Но ты скажешь мне, если что-то случится, да?

- Конечно. Иди уже.

Я написала Диане, что уже поела и иду домой. Было неправильно оставлять Томо здесь, но Ишикава старался выглядеть сильным. Может, он все понял. Может, начал исправляться. Я взглянула на Томо, он выглядел уже лучше, и вышла из дома.

Я сильнее укуталась в шарф по пути домой. Фонари освещали бетонные дороги Шизуоки, осенние листья были собраны в кучи у столбов. Идти домой в одиночку было безопасно, но я видела во тьме тени, мне казались всюду Ками, что ждали меня. Или якудза. Они знали, как я выгляжу, да и в городе я была единственной американкой, скорее всего. Меня будет легко найти, если они этого захотят.

Последние несколько улиц я бежала, сжимая кейтай в кармане. Теперь я знала телефон спасателей. Я спросила об этом у Дианы. Полиция была по номеру 110, скорая и пожарные – 119, и я готова была смеяться. Конечно, перевернутые! Теперь было понятно. Я рассказала Томо, а тот посмеялся и спросил, почему мы перевернули номер, сделав его 911. Ничья.

Я взбежала по ступенькам в многоэтажный дом, двери автоматически разъехались. В холле и лифте было холодно, в нашем доме не было центрального отопления, как в некоторых новых, так что мы грелись столиком котатсу и множеством свитеров. А был лишь конец октября. Я помнила, каким холодным был февраль, когда я приехала в Японию. Казалось, это было так давно.

Я толкнула светло-зеленую дверь и вошла в гэнкан с тихим скрипом. Я открыла рот, чтобы сообщить Диане, что пришла, но она с кем-то говорила, и от тона ее голоса я насторожилась.

- Нет, - громко сказала она. – Не думаю, что это к лучшему. Она только прижилась. Ей будет сложно.

Они говорили обо мне. Я тихо закрыла дверь и сбросила обувь, устроившись на краю приподнятого пола, слушая. Я не слышала ответа, пока она снова не заговорила, значит, это был телефонный разговор.

- Знаю, но дело не в тебе. Дело в ней.

Я никогда не слышала Диану такой встревоженной. Она всегда слишком много улыбалась, даже если нервничала. Я никогда не слышала, как она злится, как было сейчас.

- Ты меня не слушаешь, Стивен. Сейчас не подходящее время.

Стивен. Я застыла из-за имени, прижавшись к стене. Имя отца, который даже не увидел меня родившейся. Который убежал из города, когда мама съела питахайю Ками, когда она чуть не потеряла меня, еще не родив. Стивен ушел, когда доктора сказали, что я могу никогда не заговорить или не начать ходить из-за отравления.

Диана… говорила с моим отцом?

- Это было давно, Стивен. Где ты был? – спросила она. – Тебя там не было, когда ты был нужен Кэти, - молчание. – Нет, я понимаю, что ты не знал, но… Да, понимаю, но… - Диана вышла из-за угла, телефон прижат к уху. Я уставилась в ее огромные глаза, мы обе были удивлены видеть друг друга.