- Ты здешний, что ли?

- Бывать приходилось...

В это время вдоль реки, полыхнув красными звездами, пронеслось почти вплотную к деревьям звено штурмовиков. Все трое обменялись радостными взглядами.

- Прыгайте в кузов! - скомандовал красноармеец. И тут же дал газ.

От поворота, на который указывал Василий, послышались пулеметные очереди, потом один за другим несколько взрывов. А самолеты, набрав высоту, опять заходили на какую-то цель.

Василий наклонился к кабине:

- Переправу бомбят!

В противоположную от них сторону несколько фашистских грузовиков с солдатами мчались от излучины вдоль по берегу. Три пустые машины, одна из которых дымилась, торчали посреди открытого луга, не дойдя метров двухсот-двухсотпятидесяти до моста.

Один из краснозвездных штурмовиков заходил на удирающую колонну, хотя та уже влетела под укрытие леса.

Красноармеец тормознул.

- А ну, ребята, к тем машинам!

У ближайшей из них еще работал мотор. Красноармеец распахнул дверцу, одним движением выбросил на траву убитого немецкого шофера, вскочил в кабину. Машина взревела на холостых оборотах.

- Вот на этой, мальчишки, можно везти раненых!

Петька впрыгнул на подножку следом за ним и смахнул с капота осколки ветрового стекла.

Василий заглянул в кабину с противоположной стороны:

- Дяденька!

- Какой я тебе дяденька?! Я года на три-четыре старше тебя! Да форма на мне... Вот вся разница.

- Все равно! - прокричал Василий. - Что, если к этой еще одну подцепить?! Может, среди раненых шоферы есть!

- А у тебя варит башка! - отозвался красноармеец и, убавив газ, выскочил из кабины.

Вместе подбежали ко второй машине. Мотор ее дымил, и два правых баллона были спущены. Красноармеец махнул рукой: безнадежно!

У третьей была пробита пулями крыша кабины, в самой кабине никого не было. Красноармеец прыгнул за руль. Что-то повернул, за что-то дернул, будто на собственной полуторке, и в ответ ровно, как будто с ленцой, заработал мотор.

- Вот эта годится! - прокричал красноармеец и, жестом отогнав мальчишек, развернул машину, чтобы поставить за первой, исправной. - Я и свою старушку ни за что не брошу!

Он побежал к полуторке, подогнал ее третьей в колонну.

Когда спрыгнул на землю, со стороны леса, в котором скрылись немецкие машины, опять показался краснозвездный самолет и одну за другой сбросил над речкой три бомбы. Одна из них взорвалась на том берегу, две - на стремнине около моста.

- Чего это он?! - удивился Петька.

- Мост, значит, надо уничтожить! - объяснил красноармеец. - А с воздуха - не с земли, враз не попадешь! Противотанковой бы сейчас мост подорвать.

- А у вас есть, а?! - с надеждой поинтересовался Петька.

- Ишь ты! - Красноармеец бросился к полуторке, извлек из-под сиденья гранаты. - Шарьте тросы, ребята! Я сейчас! А с этой штукой обращаться надо умело! - Он присел на корточки, жгутом из тонкой проволоки связал три гранаты - одну ручкой к себе, две от себя - и, пригнувшись, побежал к реке. Мальчишки видели, как в это время самолет делал круг для повторного захода.

Приблизившись к реке, красноармеец размахнулся и швырнул гранаты на мост, упал, прижимаясь к земле.

Рвануло белое пламя, вздрогнула водная поверхность, и один из пролетов моста обрушился в речку.

Летчик снизился, прошел над мостом, потом над машинами, немного накренив самолет, и, как показалось ребятам, заметил их, махавших изо всех сил ему кепками.

- Вот так вот! - похвалился красноармеец, закрепляя первый буксир. - Вы, ребята, хоть руль-то крутить умеете?

- Попробуем, - отозвался Василий.

Когда автопоезд был готов, Петька сел за руль полуторки, Василий - в кабину средней машины. Красноармеец захлопнул за собой дверцу передней и включил скорость.

Дорога была извилистой, и сначала мальчишки едва управлялись, чтобы их не вынесло на обочину, потом стали править уверенней. Петька даже освоил тормоз. Хотел включить мотор, но не решился.

Они еще не подъехали близко к палаткам, когда увидели бегущего навстречу начальника госпиталя.

- Откуда машины?! Кто прислал?!

- Сами приехали, товарищ военврач! Ребята вот о вас побеспокоились! - доложил красноармеец.

- Родные мои! - опять совсем не по-военному воскликнул военврач. - Нечем только отблагодарить вас! - И он впрыгнул на подножку ведущей машины.

Красноармеец разглядел его нашивки.

- Благодарить не надо, товарищ военврач второго ранга! Найдите шоферов на те две машины!

Военврач спрыгнул и побежал к палаткам.

- Начальник АХО! Ищите шоферов! Грузите тяжелораненых!

Но их уже выносили из палаток: кого на носилках, кого на плечах, на руках.

Петька и Василий бросились помогать.

Среди раненых нашелся бывший комбайнер. Теперь он сидел в немецкой машине и с помощью красноармейца осваивал незнакомую технику.

В кабину полуторки сел раненный в голову танкист. Его поддерживал командир, у которого нога была в металлических шинах, - тот, что сидел с другим возле берез.

Когда все было готово, мальчишки влезли на подножку, рядом с шофером-красноармейцем.

Подбежал начальник госпиталя.

- Если удастся сделать еще один рейс - всех вывезем! Очень прошу вас! И вас, ребята! Кстати, как ваши фамилии?

Ребята назвали. Он торопливо записал их к себе в блокнот.

- Вам награда положена за спасение раненых! Ну, удачи вам!

Колонна тихо двинулась с места. Раненые в кузове крепились, но при малейшей тряске слышались сдержанные стоны, и потому набирать скорость было нельзя.

Василий и Петька оглядывались по сторонам и назад, сообщая красноармейцу, как обстоят дела, и тревожно присматривались к небу за деревьями. Все пока шло благополучно.

Но на переправе случилось то, чего так опасался водитель-красноармеец: заглохла посреди реки полуторка. Вдобавок сидевший за рулем раненый танкист потерял сознание. Пришлось Петьке и Ваське лезть в воду, закреплять трос. Взяли полуторку на буксир.

В двух-трех километрах от речки, под прикрытием небольшой высотки, с восточной ее стороны, раскинулась узкая низина, поросшая высокой ольхой и густым подлеском.

Начальник АХО и шофер посчитали это место подходящим для госпиталя. Некоторые раненые, помогая друг другу, выбирались сами из кузовов машин на землю, обосновывались под деревьями. Других, как и при погрузке, укладывали на носилки. Ребята оказались здесь незаменимы. Они легко впрыгивали в кузов, так же быстро оказывались на земле, везде поспевали: то подхватить носилки, то подставить плечо раненому.

А за речкой глухо ухало... Хотя рассмотреть, что там происходит, было нельзя - застила высотка.

Вытащив из машин последних раненых и оставив полуторку, опять помчались - теперь уже знакомой дорогой - к госпиталю.

Не разговаривали, будто предчувствуя недоброе. На подъезде к палаткам красноармеец невольно убавил ход: госпиталя больше не существовало.

Еще дымились остатки брезента, который недавно служил укрытием от непогоды, а на истерзанной воронками земле то там, то здесь виднелись остатки нехитрого госпитального оборудования.

Военврач лежал прямо на дороге - очевидно, высматривал на проселке не успевшие обернуться машины.

Об этом подумалось всем.

Бывший комбайнер, несмотря на перебитую левую ступню, взялся съездить и в этот рейс. Он высунулся из кабины, глухо проговорив:

- Не дождался...

Тело врача приподняли с земли и осторожно положили в кузов. Внимательно осмотрели кусты и обнаружили среди них слабо дышавшего красноармейца с забинтованными глазами. А под ветвями срубленной взрывом березы нашли контуженную, без сознания медсестру. Когда стали поднимать ее на плащ-палатке в кузов, сестра на мгновение приоткрыла глаза и, прежде чем снова потерять сознание, успела махнуть рукой в глубину леса:

- Там...

Бросились вместе с шофером в указанном ею направлении и обнаружили около двадцати замаскированных кустами, ветками раневых. Некоторые - с головы до ног в бинтах - походили на окровавленные мумии.