Малышня закивала в ответ. А Димка сказал:

- Ну, чего там...

Улеглись и успокоились быстро.

И хоть ворочались, что-то бормотали во сне, когда закатное солнце ткнулось в горизонт, поднялись дружно, заметно посвежевшие, собранные. К тому же Димка и Федька Нос к этому времени уже сварили картошку - крепкий домашний запах ее возбудил голод. А мысль о том, что предстоящая работа имеет самое прямое отношение к их партизанскому будущему, придала мальчишкам энергии.

Налили в миски подсолнечного масла, круто посолили, нарезали луку и ели с аппетитом, не задумываясь над тем, что это по новому распорядку: ужин или завтрак? Вместе с зарей в небе начали проглядывать первые звезды. Ночь обещала быть доброй.

- Одного все время будешь оставлять здесь, - давал Димке последние указания Федька Нос. - Один чтобы все время дежурил на току, и одного - где-нибудь на дороге, кто постарше. И чтобы смотрели во все глаза! Случай чего... Это для всех! - предупредил он. - Встречаемся у шалаша, на горелой поляне. Все!

Нос и Витька с заходом солнца двинулись через лес по направлению к селу Карповка, что было километрах в десяти - двенадцати от их деревни.

Но шли вместе только до проселка. Здесь Федька Нос остановился.

- Все. Ты теперь давай до Карповки. Смотри, только в село не входи. Совсем не входи. И понаблюдай из леска,- что там: есть кто, нет... Решать будем потом. А я двинусь на Подклетную. Может, там еще наши... - приврал он для большей убедительности, потому что догадывался: немцы, стерев с лица земли их село, наверняка побывали и в других населенных пунктах, хотя фронт уже недели две как ушел на восток...

С рассветом Димка велел остановить работу, замести всякие следы ее и отвел своих тружеников на пасеку.

К этому моменту вернулся Витька. Сообщил: в Карповке - немцы. С машинами, с мотоциклами. Витька видел даже два танка. Уж что-что, а пробраться, где надо, Витька умел.

Долго ждали Федьку Носа. Даже начали беспокоиться.

Он появился, когда уже солнце поднялось над горизонтом. Появился, толкая перед собой вместительную двуколку, в которой все сразу узнали тележку Тырчановых, Витькиных соседей. Тележка была удобная, с высокими бортами, так что со стороны даже не видно было лежащего в ней убитого осколком теленка.

- Вот... - сказал Федька Нос. - Разделаем - и мясо у нас на первый случай...

И без того сутулый, вернулся он будто окончательно сгорбленный. Опустился на солому рядом с Виталькой и рассеянно выслушал Витькино сообщение. Кивнул.

- В Подклетной тоже немцы... - Заметил кипящее в ведре пшено. - Это вы правильно! Подзаправимся и спать. Ночью будем опять работать. Тебе, - он показал головой на Витьку, - разделывать телка: у отца небось перенял, как это делать, - он по этому делу понимал. Сваришь, закоптишь и присолишь, чтобы подольше... Я ночью в Лепное, а может, еще и в Боровское наведаюсь... А вам, Димка, я присмотрел тут погреб на хуторе, еще вполне годный. Застлать чем-нибудь, хоть соломой, - и будете туда возить. Потом замаскируем. А в омшанике рожь у нас быстро попортится...

На хуторе, примерно в полукилометре от деревни, жила когда-то одинокая бабка Лиза: кто говорил - колдунья, кто - монашка. Но с тех пор как она лет пять назад умерла, не нашлось желающих воспользоваться ее жильем - избу снесли, а вместительный погреб на бывшем дворе, или выход, как называли его мальчишки, обложенный внутри кирпичом и заросший поверху лебедой, крапивой, остался. Димка и сам ночью подумывал о нем - расстояние от тока примерно такое же, как до пасеки.

- Чего это, руки у тебя? - удивился Виталька, заметив лопнувшие на ладонях Федьки Носа мозоли.

- А-а... Да вот, таратайку тащил. - Он повернул руки ладонями вниз. - Неходко шла вначале...

- Поржавела, наверно?

- Наверно, - согласился Федька Нос. - Как там у вас каша? Молодцом работали? - спросил у Димки.

- Все до одного! - подтвердил тот.

- Ну, значит, и партизанами могут быть. Рожь припрячем, разведаемся как следует, будем думать, что дальше!

Ещё две ночи до зари мальчишки возили рожь. Витька за это время перекоптил и просолил мясо. У деда пасечника нашлись запасы соли. А Федька Нос уходил с закатом в разведку и всякий раз возвращался позже других с одинаковыми вестями, осунувшийся, похудевший, так что теперь уже малышня начала потихоньку заботиться о нем и старалась подсунуть в завтрак или ужин кусочек повкуснее. Но Федька почти не ел.

- Собак перед охотой не кормят, - говорил Федька Нос. - А мне надо бегать, как собаке!

Наконец погреб бабки Лизы был заполнен. Долго не могли решить, как поступить с пчелами.

- Может, в омшаник их тоже? - предложил Алешка. - Ведь на зиму их туда прячут.

- То на зиму, а то сейчас, - возразил Димка. - Подохнут.

- Давайте выпустим, пускай летят! - обрадовался Митроша.

- Тоже погибнут, - сказал Федька Нос. - Они с человеком привыкли. Оставим так! Ведь не навсегда красноармейцы ушли? Вернутся - и мед нужен будет!

На том и порешили. Заново как следует замаскировали ульи, собрали котомки: уложили мясо, остаток пшена, сколько вместилось - ржи, на всякий случай, остаток соли, подсолнечного масла, взяли оставшиеся от деда Филиппа котелки, миски...

А вот по поводу того, куда идти, возникли сомнения.

- А что, нам здесь плохо?.. - неожиданно удивился Митроша. - Будем здесь жить и партизанить!

- Здесь нельзя! - отрезал Федька Нос. - Раз они бомбили пасеку - найдут! И перестреляют нас! На это они мастаки - когда против них без оружия... Надо уходить!

- Куда?

- На восток, где наши, - твердо сказал Федька Нос.

Но мальчишки неожиданно забунтовали.

- А маманя как?! - почти зло спросил Виталька.

Митроша будто ждал этого:

- Обещал наших искать! Говорил: если в плену - отвоевывать будем!

Даже Димка угрюмо наклонил голову.

И Федька разозлился:

- Вот что! Слушаться, так слушаться меня! Нет, так нет! Разве я отказался от своего слова?! Но как мы будем воевать без оружия?! С одной этой берданкой без патронов?! Нам нужно найти партизан! А где они могут быть? Только в лесу! Где лес? Вот он тянется на восток! Разве я говорил вам, что мы убегаем? Мы просто действуем, как надо! Первая операция с зерном закончена, выполняем вторую! Всем ясно?!

Мальчишки притихли, сразу успокоенные.

- Алеша! - скомандовал Федька Нос. - Труби поход!

Алешка приложил руки к губам и облегченно, радостно протрубил «к походу».

- Строимся! - продолжал взволнованный Федька Нос. - Димка, ты - впереди, Витька - последним, оглядывайся! Я буду везде!

Пока неумело разбирались по двое, пристраивали котелки, котомки, Федька все приговаривал:

- Тоже мне! Забастовщики... Как до дела дойдет, вы все - кричать... Командира слушаться надо... Трогаем!

И надо было Витьке сострить в этот момент:

- Вперед, маменькины сынки!

Федька Нос шлепнул его по затылку. Малолетки все как один изумленно уставились на него: никогда ещё Федька не дрался, никогда ни на кого не поднимал руки...

А Федька просто не сдержался. Три ночи от зари до зари он в одиночку закапывал на кладбище расстрелянных у Лисьей балки односельчан: сверстников, сверстниц, женщин. Три ночи давило горло комком. В отряде у него не было маменькиных сынков. В отряде все как один были сироты.

- Вперед, партизаны! - скомандовал Федька Нос. - Шагом марш! Вперед!

Сначала - страшный слух о том, что немцы перерезали дорогу, затем - бомбардировщики в облачном небе, ухающие взрывы за спиной и почти одновременно в голове колонны. Они смели с большака толпу беженцев, разметав ее по роще, как опавшую листву в ураган.

Петька давно уже пристроил мать с младшей сестренкой на попутную трехтонку и шел в компании знакомых ребят. Но когда впереди, за медленными повозками, рванула первая бомба и все бросились напропалую по редколесью, роняя узлы, чемоданы, спотыкаясь и падая, потерял и их.