Машина думала… Электронные схемы совершали невидимую титаническую работу.

У машины не было интуиции, вдохновения, светлого прозрения, она отыскивала «затерянный на морском берегу бриллиант», перебирая весь песок до последней песчинки.

Наконец робот щелкнул, повернул глаза-объективы к мистеру Керну и безучастным голосом доложил:

— «Знание» спустит на Венеру мужчин — трех. Планер спустит мужчин — двух, роботов — одного. «Знание» поднимет мужчин — пять, роботов — ноль.

— О'кэй! — сказал мистер Керн.

— «Знание» получит все горючее «Просперити», — продолжал робот. — «Просперити» останется спутником Венеры и сгорит на девятьсот семьдесят четвертом обороте.

Мэри с ужасом посмотрела на бесстрастную машину, словно произносившую приговор, но не перебила ее.

— «Знание» доставит к «Земле», — звучал металлический голос, — мужчин — пять, женщин — одну, роботов — ноль.

— Великолепно! — воскликнул мистер Керн. — Я полагаю, что командор оценит это блестящее решение и согласится на некоторую тесноту в своем корабле. Готовы ли вы, мистер Вуд, спуститься со мной и Железным Джоном на планере?

— Я полагаю, мистер Керн, что риск в космосе — это норма поведения, но… — Гарри посмотрел на Мэри.

Она стояла, опустив голову. Он подошел к ней, положил ей на плечо свою огромную, но невесомую руку.

— Уверен, — сказал он, — чтобы остаться здесь одной, нужна большая решимость, чем… для того, чтобы спуститься всем вместе…

Мэри подняла глаза.

— Я не знаю, — сказала она, — от кого потребуется больше. Я была готова ко всему, кроме этого… Если я не сойду с ума…

— Член экипажа, — прервал ее Керн, — нужен на «Просперити» в здравом уме, чтобы с орбиты спутника поддерживать с русскими связь, пока мы не сядем на планере вблизи них.

— Не беспокойтесь, выдержу! — почти гневно заверила Мэри.

— Мэри… спасибо! — Гарри Вуд сжал ее руку выше локтя.

Мэри прильнула к стеклу, за которым сверкало солнце. Ей казалось, что она решилась сейчас спрыгнуть с небоскреба.

Но нужно было идти в радиорубку передать мнение «Просперити» командору.

Край исполинского оранжевого шара заслонил в окне радиорубки почти все звездное небо.

Как завороженный, смотрел на него Алеша.

Чуть расплывчатые, золотились на солнце неземные горные хребты. Они напоминали гребни штормовых волн, взметнувшихся и застывших.

Гребни наплывали, становились резче, передвигались, заметно меняясь, превращаясь то в клубы взрывов, то в башни замков; закрученные смерчами, вздымались колонками, между которыми просвечивали красные пропасти, иногда ослепительно вспыхивающие светом вольтовой дуги.

Вечные облака Венеры! Совсем как в солнечной системе! Когда-то и Земля была окутана таким же ватным одеялом облаков…

Вот они, непроницаемые, ядовитые облака, казалось исключающие возможность существования жизни на планете. Впрочем, так ли это? Аммиачные или метановые, они плывут на огромной высоте. Внизу могут быть совсем иные условия. Что это за красные сверкающие вспышками пропасти? Вспомнились споры о земной Венере.

Астрономы тогда по ничтожным косвенным данным старались решить вопрос о жизни на этой соседке Земли.

Высказывались самые различные предположения.

Некоторым казалось, что Венера во всем подобна Земле, находится в зоне Жизни. Однако радиоастрономы одно время высказали очень пессимистические взгляды.

Температура на поверхности Венеры оказалась по их измерениям около 300 °C!.. При такой температуре на планете не могло быть не только жизни, но даже воды.

Объяснить такую высокую температуру на поверхности Венеры было очень трудно, она казалась крайне странной. Ведь почти такая температура существует лишь на обращенной к Солнцу поверхности Меркурия (400 °C), а Венера много дальше, к тому же защищена облаками…

Советский астроном Н. А. Козырев еще в 1961 году высказал предположение, что радиоастрономы измеряют температуру не на поверхности Венеры, поскольку ионизированный слой венерианской атмосферы в шесть раз активнее земного и не пропускает радиоизлучений.

Температура 300 °C относится именно к этому ионизированному слою. Как известно, в земной атмосфере есть слои, где температура в ее условном понимании, как характеристика теплового движения молекул газа, достигает 700 °C. Правда, такая «земная» температура отнюдь не вяжется с представлением о «жаре», поскольку плотность газа с такой температурой ничтожна. Что же касается поверхности Венеры, то Козырев, как и другие астрономы (в частности, Барабашов), считал, что там температура в пределах 30–50 °C.

Расходились мнения и о воде. В противовес мнению радиоастрономов другие астрономы склонны были полагать, что поверхность Венеры залита сплошным водным океаном.

А жизнь? Ведь именно в морях появились на Земле первые живые клетки, они превращались потом в организмы, а те цепко приспосабливались, совершенствовались и размножались…

Однако возможно, что покрывающий Венеру океан состоит вовсе не из воды, а из углеводородов.

Океан нефти!..

Но ведь на Венере, близкой к Солнцу, атмосфера, конечно, перенасыщена электричеством. Страшные, непрекращающиеся грозы с чудовищными молниями, удары которых видны даже сквозь непроницаемый слой туч, сразу же зажгли б океан нефти…

Зажгли?.. Если бы там был кислород!.. Кислорода в атмосфере Венеры долгое время не находили. Лишь в 1960 году там был обнаружен (в верхних слоях атмосферы) атомарный кислород. А через год крымские астрономы обнаружили молекулярный кислород, свидетельствующий о существовании органической жизни. Углекислота же обнаруживалась, и даже в количестве много большем, чем на Земле. Столько на нашей планете было лишь в каменноугольный период, когда выброшенные вулканами газы позволяли бурно развиться гигантской растительности. Сотни миллионов лет пополняла живая зелень земную атмосферу кислородом, способствуя появлению новых жизненных форм.

Но все эти предположения были забыты, когда пришли данные автоматических межпланетных станций, подлетавших к Венере и даже садившихся на нее.

Температура на ней оказалась чрезмерной для возможного существования жизни, атмосфера же такой плотности и состава, что оставляла еще меньше надежд на обнаружение жизни, которая, возможно, еще не возникла на планете.

Но какова планета-близнец Венеры, входящая в семью планет 82-й звезды Эридана — местного солнца?

Быть может, в отношении к этой чужезвездной Венеры былые предположения будут верны?

Подлетая к чужезвездной Венере, исследователи убедились, что температура на ее поверхности скорее допускала существование жизни, чем исключала ее.

300 °C действительно нужно было отнести здесь к ионизированному слою атмосферы, но о том, что происходило на скрытой всегда слоем туч поверхности, судить все еще было трудно.

Астрономы звездолета, изучая местную Венеру, склонны были считать пробивающиеся сквозь пелену туч красноватые лучи не чем иным, как отражением света растительностью. На планете очень тепло, и растительность ее не нуждается в тепловой части солнечного спектра, она должна отражать красные и инфракрасные лучи.

Изучая весь спектр отраженного планетой света в фиолетовой и ультрафиолетовой его части, наблюдатели звездолета обнаружили, что Венера-2 поглощала огромное количество энергии, возможно, благодаря фотосинтезу растений.

К такому выводу пришли и соратники Богатырева, строя баланс энергии Венеры-2, к которой приближались.

Ничем иным, кроме существования на ней растительности, нельзя было объяснить «захват» солнечной энергии, обнаруженный при составлении энергетического баланса.

Два космических корабля, американский и советский, летели теперь над самой Венерой. Звездолетчики видели колеблющиеся хребты ее взлохмаченных туч, но были пока не ближе к разгадке тайны жизни на ней, чем далекие астрономы звездолета.