В первых числах марта игры закончились. Пушинка возвратилась к гнезду. Начала заботливо подправлять и утеплять его. Вскоре у зверька прошла весенняя линька шерсти. Шубка ее стала рыжей.

Двенадцатого апреля у Пушинки появились бельчата. Всего шесть. Каждый весил не больше восьми граммов. Они были совсем беспомощные, голые, слепые. На восьмой день кожица у них посинела, начала расти шерсть.

Пушинка оказалась заботливой мамой. Нежно уркая и прилизывая детишек, она часто кормила их своим молоком, чистила, устраивала поудобнее, обогревала от холода. И малыши росли. Через три недели у бельчат прорезались зубы. А на тринадцатый день от рождения открылись глаза. Вскоре бельчата осмелились выходить из гнезда на ветки родной ели.

Вот тут-то и пришли к Пушинке новые заботы и волнения. Один бельчонок-непоседа сорвался с ветки и упал на землю. А по лесу рыскают голодные лисицы, колонки, горностаи и другие хищники… Скорее, скорее на помощь! Пушинка сбежала вниз по стволу ели и в зубах принесла неудачника обратно к гнезду.

Но только белка устроила малыша, как над лесом раздался крик коршуна. Распластав мощные крылья, страшный и черный, он высматривал добычу. Вот почему пернатые замерли в страхе перед хищником, поспешили укрыться. В лесу наступила тревожная тишина.

Рискуя своей жизнью, Пушинка загнала и спрятала детвору в гнездо. Своим криком она предостерегала бельчат, подавала им сигнал, чтобы они затаились от врагов.

А время шло. Выросли и окрепли бельчата. Набрались ума-разума от заботливой мамы. С начала июня они уже перешли на самостоятельное питание молодыми побегами леса, насекомыми, ягодами, грибами. А в середине месяца оставили мать и разбежались по лесу искать свое счастье…

Пушинка осталась одна. Ее летняя рыжая шубка иногда мелькала далеко от родного гнезда.

Еще с весны белку начала беспокоить какая-то тревога. В природе все шло не так, как прежде. Второгодние шишки хвойных деревьев оказались почему-то пустышками.

Молодые гранки лесного ореха-лещины покрылись темными пятнами и урожая не обещали. Пушинка любила нарядные майские ели и сосны, усыпанные цветущими темно-красными шишечками, как полыхающими свечами. А нынче они не цвели и стояли грустные-грустные… Почему так? Пушинка, как и другие белки, не объясняла этих явлений и перемен в природе. Но они чувствовали надвигающуюся страшную беду — зимнюю бескормицу. Инстинкт не обманывал зверьков.

Однажды Пушинка особенно заволновалась. После кормежки она не пошла к своему гнезду, а побежала от речки Верхней Биянки на восток… Так началась опасная, полная приключений перекочевка в новые районы, поиск урожайных хвойных лесов.

Белка прыгала весь день. Временами она задерживалась, чтобы затаиться и спастись от многочисленных врагов: хищных птиц и зверьков, людей, собак. А иногда вдруг начинала собирать и прятать впрок разные грибы. Потом она бросала это занятие. Снова устремлялась вперед, все дальше и дальше от родных мест.

Как-то Пушинка заметила, что она не одна. Вместе с ней кочевали на восток и другие белки. Зверьки скопились огромной массой и бежали по прямому направлению: через леса, поля, поселки, хребты и скалы.

…На уральское синегорье опустились сумерки. В лесных кварталах замолкли звонкие птичьи голоса, пилы и топоры лесорубов, рычащие лесовозы. Собрались в промысловые избушки усталые кротоловы. Над высокими папоротниками потянуло прохладой и сыростью. Поднялись с лежанок и пошли на водопой чуткие лоси и косули. У каменной гряды заухал филин-пугач. А вдали, на небосводе все шире разгорался отсвет заводских печей и синие вспышки электросварок.

Белки забрались на ночлег в густые ветки деревьев. Пушинка дремала, прислушиваясь к шорохам ночного леса. Порой ее маленькое мускулистое тело вздрагивало от усталости и переживаний дня. То вспоминалось, как она оборвалась с кручи и лишь каким-то чудом успела зацепиться за корень сосны. То появлялась хищная пасть колонка, который напал на белок в чаще бурелома…

Но вот на востоке небо начало светить. Потом загорелось пурпуром. Беличий народ зашевелился. Зашумела листва и трава. С рассветом масса кочующих зверьков устремилась дальше.

Скок! Скок!.. К полудню добежали до левого берега Юрюзани. Река горная. Течет здесь быстро. На перекатах журчит и плещется, а над глубокими омутами завивает воронки.

Белки скопились на берегу, не решались на опасную переправу. Но задние нетерпеливо напирали на передних, толкали их в холодную воду. И зверьки запрыгали в речку. Они прижались друг к другу и поплыли. Высоко, как флаги, подняли над собой пушистые хвосты. Вся Юрюзань покрылась этими удивительными вздрагивающими флажками…

И, словно поджидая их, к реке со всех сторон слетались коршуны, канюки, вороны, крупные чайки. Хищники кричали, с налета клевали пловцов. Быстрое течение уже несло трупики захлебнувшихся зверьков. Торжествующие птицы на лету выхватывали их из воды, относили на прибрежные деревья и скалы.

Не затянули Пушинку в пучину страшные водовороты, не схватили хищные птицы. Благополучно осилила она водную преграду. Выбралась на берег. Отряхнувшись, она еще раз посмотрела на коварную речку и побежала с подружками дальше на восток.

Вскоре неудержимая лавина белок появилась в поселке Большая Лука. В деревне всполошились. Беглянки прыгали по прямой через улицы, огороды, дворы. Они удивили людей, ожесточили собак и кошек, навели панику на кур.

Огромная лохматая собака бросилась на Пушинку. Ловко увернувшись от врага, белочка забралась на чердак одного дома. Это заметили двое ребят. Они притащили и подставили лестницу. Тихо поднялись наверх. Пушистый хвост беглянки свешивался через щель крыши у трубы. Ребятишки начали держать совет.

— Подпрыгни и схвати ее за хвост, — шепотом предложил товарищу маленький курносый мальчишка.

— Да-а-а… она зубами тяпнет! Лови ты, — опасливо ответил длинный и худенький, который был в картузе.

— Эх ты, боишься! А еще рассказывал, что недавно в кустах на старого барсука набежал, не струсил. Вру-у-у-ша! — с укоризной и горячо прошептал маленький. — Я бы поймал, да мне не достать, высоко сидит.

Пристыженный другом, мальчик задумался. Потом решительно подкрался к трубе…

Усталая Пушинка спокойно отдыхала. С высокой крыши ей видно было, как ее подружки еще бежали по деревне. А передние уже скрылись в лесу за околицей. Вдруг она почувствовала, как кто-то схватил ее за хвост и потащил в щель. Испуганно заверещав, беглянка изогнулась и вцепилась зубами в руку врага.

— Ай-я-яй! — заголосил длинный мальчишка и запрыгал.

А маленький не растерялся. Он быстро сдернул с головы товарища картуз, накрыл им зверька. Потом сжал и потянул к себе. Обессиленная, задыхающаяся Пушинка не выдержала, отцепилась…

Радостный крик ребят разнесся по чердаку. Еще бы! Теперь у них будет жить настоящая рыжая белка. Любой пацан в деревне позавидует. А что она такая кусачая — это ерунда. Привыкнет!

— Больно руку-то? — участливо спросил маленький товарища, когда спускались по лестнице во двор.

— Ноет…

— А ты подержи ее в воде. Потом тряпкой завяжи. Я знаю. Меня раз Настасьин кот кусал…

Ребята решили завтра же смастерить клетку. А на ночь посадили пленницу в старую рыбацкую вершу, сплетенную из прутьев тальника. Горловицу ловушки заткнули тряпками и палками. Вершу поставили во дворе на крыше низенького погребка.

До самых сумерек мальчишки бегали и собирали корм для белочки. Они набросали в вершу орехов лещины, сосновых шишек без семян, хлеба, даже листьев капусты и вареной картошки… Но зверек ничего не брал, а все прыгал и прыгал в тесной ловушке. Искал выхода на свободу.

…Ночью Пушинка успокоилась, но не спала. Множество новых звуков и запахов настораживало ее. В деревне играли на гармошке и пели. Лаяли собаки и визгливо кричали дерущиеся кошки. Где-то совсем близко пыхтела корова, и от хлева несло терпким запахом навоза и пота.