Работать без остановки, а потом в беспамятстве уснуть, просыпаясь через несколько часов от леденящих кровь кошмаров... Вряд ли можно считать, что она в своем уме.

Женщина закрыла глаза и снова увидела полные ужаса глаза Джима. Руки в крови…

Она пошатнулась. «Надо работать. Работа спасет. Она всегда спасает. Пять лет назад спасла и сейчас спасет».

– Ширли, есть срочные операции?

– Секундочку… Ммм… Да, женщина, 48 лет, пилой отрезано запястье…

– Я беру.

– Но… Доктор Грэй, вы же только вышли после двенадцатичасовой операции! Это запрещено…

– Ширли, я беру! - Резко оборвала девушку врач.

– Да, доктор Грэй. Пациент поступил в приемный покой всего пять минут назад. Шестой операционный блок.

– Коул уже освободился?

– Да.

– Отлично. Пусть посмотрит историю Паркера.

– Хорошо.

Спустя еще двенадцать долгих часов уставшая и живая Алексис вышла из операционной. «Закрыть глаза... Темно. Значит, можно идти спать».

– Алексис! Ты с ума сошла?! - Женщина вздрогнула и медленно обернулась. Осоловелый бездумный взгляд вперился в лицо друга:

– Коул не кричи, я устала.

– А кто виноват?! - Она снова вздрогнула, возвращаясь к действительности из состояния полусна, в которое ее ввел горячий душ. - Ты простояла у стола двадцать четыре часа с небольшим перерывом!

– Ты-то тут что делаешь? - Доктор подозрительно прищурилась: - Тебя ведь тоже не должно быть здесь.

– Не увиливай от темы, Алекс! Ты хоть и внештатный сотрудник – я за тебя все равно отвечаю! И я повторяю: в следующий раз тебе это с рук не сойдет! Я тебя просто отстраню и все!

– Коул, - казалось, будто она даже дышать устала, не то, что говорить, - ты знаешь, что я не могу не работать.

– Я ничего не знаю, Алекс! Если из-за врачебной ошибки ты угробишь пациента – отвечать буду я! Тебя в Африку и без лицензии возьмут!

– Прости, Коул. Я просто… – Хирург покачала головой. – Я не могу. Я не могу спать. Если я не буду работать…

– Алекс, ты должна дать себе передышку. Отвлекись! Жизнь есть за пределами операционной! Я тоже переживал, когда Джейк погиб, но я от этого не рванул в горячую точку! – «Все-таки хорошо, что он не знает истинных мотивов моего рвения, иначе он меня точно отстранит».

– Коул, не сейчас. Не читай мне нотации. Что с тем парнем? Паркером?

– Медленно, но верно приходит в сознание, отеков нет.

– Что ж, уже хорошо. Там нужно время и физиотерапия…

– Я сказал то же его брату, но он все равно хочет поговорить с тобой. В какой-то степени он прав. Ты мне ведь даже не передала всю информацию по операции.

– У тебя есть запись…

– Ты хочешь, чтобы я просмотрел все двенадцать часов?

Они подошли к посту:

– Нора, есть срочные?

– НЕТ! – Алекс даже не вздрогнула, снова возвращаясь из полусонного состояния. - Нора, раньше, чем через сутки доктора Грэй не беспокоить. А тебе я скажу, – он повернулся к коллеге: – Если ты и дальше будешь загонять себя, подвергать опасности жизнь пациентов и подставлять меня – я камня на камне не оставлю от твоей лицензии!

– Благодарю, Нора. – Доктор улыбнулась девушке. – Ладно. Я в комнату отдыха.

– Алекс, тебе нужен нормальный сон!

– Так у меня и будет нормальный сон, я только передохну, оденусь и поеду домой.

Глаза слипались… Мысли расплывались… «Я должна сесть раньше, чем запутаюсь в собственных ногах». Женщина буквально упала в мягкое кресло и уставилась в потолок невидящим взглядом: «Здесь спать нельзя. Иначе все узнают. Надо подниматься». Но утомленное, даже измученное тело не слушалось. Даже после горячего душа затекшие за последние двадцать четыре часа мышцы все еще были в напряжении.

– Доктор Грэй, мне сказали, что я могу найти вас здесь… Алекс? – Рик застыл в пороге комнаты. Хирург медленно открыла глаза и уставилась на посетителя.

– Рик? – Сердце забилось слишком быстро, очень быстро, и воздух показался безумно горячим. «Я, наверное, сплю».

– Привет. Я… Мне нужен доктор Грэй. - Мужчина медленно вошел в комнату, даже с какой-то опаской.

– Это я. – «Что это? Удивление в его глазах?»

– Мой брат – Дэвид Паркер, – странным голосом проговорил он. Внутри все сжалось от сочувствия, и Алекс испытала даже некоторое облегчение и радость: знай она, что пациент родственник Рика – очень близкий родственник – не смогла бы оперировать. Может быть, раньше, когда ее самообладание было при ней, но не теперь…

– Рик, я все понимаю... Ты волнуешься. Но я сейчас не в состоянии… – Она зажмурилась, тряхнула головой, словно возвращая мысли на место, и продолжила, как на автомате: – Дэвид Паркер. Перелом позвоночника в трех местах. Операция прошла успешно, отека нет. – А потом тихо добавила: – Рик, тут только время и физиотерапия. Могу дать совет: найми ему хорошего психотерапевта, не психолога, не психоаналитика, а психотерапевта. Физиотерапия для каждого этапа своя, Коул… Доктор Браун… Он тебе посоветует лучших специалистов. А психотерапевт нужен обязательно: как правило, молодые взрослые мужчины очень тяжело переживают из-за своей беспомощности, они либо вообще отказываются работать, либо работают чересчур усердно, что тоже вредно. Начинаются депрессии и тому подобное...

– Алекс, благодарю тебя. – Рик долго смотрел на нее. Женщина сидела вся бледная, под голубыми глазами темнели большие круги. – Я отвезу тебя домой, - неожиданно бодро заявил он.

– Спасибо, но я лучше вызову такси.

– Ты уехала, потому что тебя вызвали?

– Да.

– Ты бы меня искала?

Алексис сглотнула:

– Я не знаю, Рик. Наверное, нет.

Он отрывисто кивнул:

– Я отвезу тебя домой. – Мужчина бесцеремонно взял ее на руки и понес на выход. – Ты любишь итальянскую кухню?

– Рик, я сейчас…

– Любишь? – «Да, это не Коул. Этот мужчина прет, как тяжелый локомотив».

– Мне редко выдается ее есть, очень редко, но вкуса спагетти я не забываю.

– Значит болоньез?

– Рик… - Ее очень смущали пристальные взгляды персонала больницы. «Благо, пациенты начнут просыпаться только через несколько часов… Что?»

– Болоньез? – «Болоньез. Точно. Еда». Уставший мозг работал медленно, словно электродвигатель, которому не хватает напряжения.

– Да, еще таглиателли с тунцом, – удивительно, как это у нее еще получилось выговорить: по всему телу растекалась такая лень, что даже говорить было сложно.

– Воот, – он слегка улыбнулся, – а то тебя не разговорить. – Время близилось к рассвету, и небо уже было не таким черным, так что даже после ярко освещенного помещения глаза хорошо видели. И они отчетливо видели усталость на красивом лице мужчины, не меньшую, чем одолевала ее саму.

– Рик, ты, что же, целые сутки в больнице провел?

– Ну, я ездил в гостиницу переодеться и в душ. Но в общем – да. – Напряжение в его голосе не столько слышалось, сколько чувствовалось, словно густой низкий баритон потерял свою мягкость, бархатистость.

– Я очень тебе сочувствую. Он… – Ее и без того неопределенный взгляд стал отрешенным, а лицо потеряло всякое выражение. Алекс глубоко вдохнула, освобождаясь от тяжелых воспоминаний. – Он очень молод.

– Ну, ему повезло… – Доктор вопросительно посмотрела на него. – Его оперировал лучший нейрохирург, который, по счастливой случайности, оказался в Чикаго… – Мужчина серьезно посмотрел на нее: – Благодарю тебя, Алексис Грэй. – На высоких скулах проявился едва заметный румянец смущения. По телу побежали мурашки: она выслушала множество благодарностей за свою жизнь и никогда не робела, но сейчас… Прежде всего, у нее никогда не было личных отношений с близкими пациентов. А еще ее никто так проникновенно не благодарил, как Рик.

– Нет. Не надо.

– Надо! Ты знаешь, скольким людям помогла всего одной операцией? И так с каждой: ты помогаешь не только пациенту, но и его семье.

Рик осторожно усадил Алекс в арендованный «Volvo»: