— Ты сегодня поздно, — недовольно констатировал он. — Надеюсь, ты не опоздаешь в школу. Отстранение от занятий плохо скажется на твоей успеваемости.

Вот тебе и доброе утро. Значит, папочка у нас с маниакальным помешательством на хороших оценках, который любит держать всё под контролем. Я сделала мысленную заметку.

— Нейт, сколько раз я говорила тебе не разбрасывать свои бумажки по всему столу! — Светловолосая женщина стояла у плиты с тарелкой в руках, пока я садилась за стол. Свободной рукой она отодвинула листы и поставила завтрак передо мной.

— Это не бумажки, Вивьен, а документы! — почти обиженно возразил Нейт. — Если я выиграю это дело, гонорар будет внушительным!

Бинго! Теперь я знаю имена обоих родителей. Нужно будет записать…

— Да-да… — устало вздохнула женщина. — Я только это и слышу. Тебе ещё не пора?

Нейт взглянул на наручные часы и тут же вскочил с места. Быстро запихнув все разложенные на столе бумаги в кожный кейс и шумно отхлебнув остатки кофе, он направился в прихожую.

— Не опаздывай в школу, Холли! — прокряхтел он, обувая начищенные до блеска ботинки, и выбежал из дома. И это мне говорит человек, который едва успевает на работу.

Через минуту я увидела в окно, как от дома отъехал серебристый седан. Минус одна машина. Интересно, а на чём я добираюсь в школу?

Когда я была собой, а именно ещё вчера, я водила старенький «Форд-Фиеста». Конечно, порой приходилось с ним повозиться, и масло, бывало, подтекало… Но тогда появлялся повод провести время с отцом, засев с ним в гараже на полдня.

Меня вдруг охватила непреодолимая тоска. Теперь он, пожалуй, даже не знает о моём существовании. По крайне мере я на это надеюсь. Иначе моим родителям сейчас приходится гораздо хуже, чем мне.

— Холли, милая, с тобой всё в порядке? — Голос Вивьен вырвал меня из реальности в эту странную фантазию.

— Да, всё хорошо, — сухо ответила я, вставая из-за стола. Аппетит у меня пропал. — Лучше я потороплюсь в школу.

Я поднялась теперь уже в свою комнату, схватила сумку, набитую неизвестно чем, накинула джинсовку и уже хотела уйти, как мне в голову пришла одна замечательная мысль. Бросив сумку на пол, я подошла к письменному столу и принялась открывать один ящик за другим. Блокнот. Мне нужен был блокнот. За кучей розовых тетрадей и разноцветных ручек я нашла небольшую записную книжку. Нацарапав на первой странице имена родителей Холли, я бросила блокнот в сумку и спустилась вниз.

Мне пришлось обуть босоножки на высоченной платформе. Не то чтобы я никогда не носила каблуки, но для школы это было не слишком практично. Однако если судить по платью, можно догадаться, что Холли предпочитает выглядеть женственно и изящно.

Спустившись с крыльца и едва не свернув себе шею, я остановилась. Что дальше? Ни намёка на существование моей собственной машины. Неужели мне придётся идти пешком или, чего хуже, ждать школьный автобус? Я понятия не имею, где находится школа и, честно говоря, я даже не знаю, где нахожусь я. Учитывая достаточно тёплую погоду для середины апреля, я на юге. А это, мягко говоря, далековато от моего родного дома.

Я обвела взглядом тихую и пустую улицу и тут увидела его.

Чёрный «Додж-Челленджер» красовался на подъездной дорожке у дома напротив. Это был шикарный автомобиль примерно семьдесят первого года выпуска. Определить год точнее с моего расстояния было трудно. Но в одном я была уверена: эта машина была настоящим произведением искусства с элегантными формами и мощным мотором внутри. Господи, надеюсь, в этом доме живёт мой друг, который каждый день подвозит меня на ней в школу. Пожалуй, на это я была бы готова променять свою жизнь.

Ладно, может, это слишком громко сказано. И я никогда не была падкой на крутые тачки, толстый кошелёк и всё в этом духе… Но, эй, это же классика американского автопрома! Иметь такую машину — говорит о хорошем вкусе её владельца. К слову о владельце. Водителя я так и не увидела, потому что он уже был внутри, и пока я как вкопанная стояла на месте, начиная ощущать боль в ногах от неудобной обуви, мотор машины взревел, и «Челленджер» с визгом умчался прочь.

Вот так умирают надежды.

Не успела я начать паниковать, как передо мной остановился белоснежный кабриолет.

— Запрыгивай! — обратилась ко мне темноволосая девушка в солнцезащитных очках на пол-лица.

Отлично. Значит, в школу я езжу с подругой. Не верный друг на «масл каре», но дарёному коню в зубы не смотрят. Сначала я засомневалась, нужно ли мне открыть дверцу или запрыгнуть в машину как это делают в крутых фильмах. Но вспомнив, что я в платье и на каблуках, решила не рисковать и села в салон как положено.

— Утро не задалось? — спросила девушка в очках и кивнула в сторону уехавшего «Доджа», когда я захлопнула дверцу машины.

Не знаю, что было написано на моём лице, натолкнувшее задать её этот вопрос, но сегодня моё утро однозначно не задалось. И это слабо сказано.

Я пожала плечами.

— Да вроде как обычно.

— Честно говоря, я бы приехала раньше, но увидела тачку Алана, поэтому притормозила вон у того дома. — Девушка указала большим пальцем куда-то назад. — Я думала, он тебя на месте прикончит.

Я поняла все слова по отдельности, но смысл предложения остался для меня загадкой. Получается, мой сосед — некий Алан — должен меня прикончить. Блеск.

— Мне показалось, он меня даже не заметил, — пробормотала я в ответ. Достав из сумки записную книжку и ручку, я начеркала напоминание.

Избегать Алана (сосед напротив)

— Что это у тебя?

— Да так... — я закинула блокнот обратно в сумку, — заметки.

— Запиши большими буквами, что Алан — неудачник, — широко улыбнулась подруга.

— Так и сделала. — Почти.

— Он наверняка что-то задумал, — не унимаясь продолжила девушка и покачала головой. — Ты же знаешь, машина для парней — это святое. И вчера мы посягнули на святыню.

— И что вы сделали? — спросила я. Подруга Холли повернула голову в мою сторону, и я поняла, что задала неправильный вопрос.

— Мы? Ты вообще-то была с нами, Холли, — укоризненно заметила она.

— Конечно. Я имею в виду, что мы сделали? В смысле, что же мы наделали? — Я всё глубже зарывала себя в землю. — Это был риторический вопрос. Я знаю, что мы сделали. Нам ведь теперь крышка, да?

Девушка презрительно хмыкнула.

— Не всё так плохо. Алан лишь выглядит круто. Знаешь, весь этот образ плохого парня. Но на деле он неудачник, которому по жизни остаётся решать все вопросы кулаками, а проблемы — алкоголем.

— Ага, — согласилась я. Однако её слова прозвучали неубедительно, скорее, наоборот. Перейти дорогу человеку, который решает вопросы кулаками — разве не это называется «нам крышка»?

На светофоре мы простояли молча, после чего подруга снова заговорила:

— Кстати, ты поговорила с родителями?

Когда мы уже доедем до школы, пока я не выдала себя со всеми потрохами?

— Э-э… нет? — вопросительная интонация предательски просочилась и в без того неуверенный ответ.

— Нет? — Она бросила на меня удивлённый взгляд. Точнее, я предполагаю, что он был удивлённым, потому что за тёмными стёклами очков не было видно глаз. — Холли, тебе нужна собственная машина, неужели они этого не понимают? Ведь скоро ты уедешь в колледж, а я не всегда буду рядом. Ты же не будешь постоянно пользоваться общественным транспортом. Это не круто.

— Так я им и говорила.

— Ещё есть небольшой шанс убедить их до дня рождения, — подруга подбадривающее улыбнулась.

Надеюсь, я его не застану.

Впереди показалась вывеска выцветшего жёлто-голубого цвета, на которой красовалась надпись «Моррилтон Хай Скул». Я в Моррилтоне? Каким ветром меня занесло в Арканзас?

Мы въехали на территорию школы, где практически не осталось парковочных мест, и тогда я заметила, насколько эта школа была больше моей. Стены из красного кирпича тянулись вдаль, и я могла лишь догадываться, какую огромную территорию они занимают. По сравнению с этой, моя школа выглядела приземисто и непримечательно. Когда я первый раз пошла в старшие классы, мне с трудом удалось отыскать бледное, невзрачное здание среди высоких деревьев. Здесь же возвышалось всего несколько сосен на идеально подстриженном газоне.