Владимир Бочкин 

Кто ты?

Пролог

    Заброшенная дача выстужена ноябрьским ветром. Скрипят полусорванные ставни. Выбитые стёкла вежливо пропускают потоки стылого воздуха, и я в очередной раз жалею, что устроил ловушку на чердаке. Там нет окон, он не успел промёрзнуть. Теперь глупая девчонка наслаждается теплом, а я жду воспаления лёгких в кладовке на первом этаже. На мне обычная кожаная куртка. Пусть на меху, но при длительном ожидании не спасает. Не будешь ведь охотиться в тяжёлой дублёнке.

    Я тяжело вздохнул, и облачко пара окутало меня как в бане. Ворот высоко поднят, тёплая чёрная кепка надвинута на глаза, опущены уши, это куда эффективнее любой маски. Жаль нельзя надвинуть капюшон, уж слишком ограничивает обзор и глушит звуки.

    Дверь слегка приоткрыта. В тонкую щёлочку видна лестница на чердак. Приходи, залезай в своё удовольствие. Когда он поднимется, останется убрать лестницу, и он окажется в ловушке. Недаром я пыхтел, вставляя в люк английский замок. Рядом прислонён к стене небольшой багор. В люке торчат железные кольца для навесного замка. Достаточно потянуть крюком за кольцо, люк упадёт, замок защёлкнется и птичка в клетке. Всё продумано.

    Я сунул ладони под мышки и потоптался на месте. Скоро рук не буду чувствовать, а ведь даже не зима. И перчатки не спасают. Ноет на холод левая нога. Воротник уже промок от дыхания. Пора заканчивать с этой глупой историей. Я устал ждать новых пакостей от моего таинственного преследователя. Роль жертвы не для меня. Я охотник и сейчас устроил свою самую коварную и безотказную ловушку. Он обязательно придёт. И тогда посмотрим. Либо он, либо он, третьего не дано. Я слегка улыбнулся.

    Жду. Раньше моё присутствие его не смущало, он не из стеснительных. Но вот будет потеха, если он заленится, и все труды пропадут даром. Впрочем, не совсем даром. Девочка приманка – хорошее вознаграждение за все усилия и муки ожидания.

    Прочь от дома простирается твёрдая, промёрзшая земля. Теперь эти места не в моде. Богатые предпочитают строить коттеджи рядом с водоёмами и лесом. А здесь на отшибе голое поле и чахлый лесок неподалёку. Удобное место для сокрытия трупов, но сегодня он мне не понадобится. Только небольшой пожар, который мне обеспечит канистра с бензином. Отогрею эти стены и сам согреюсь.     

    Но где же он? Обычно не опаздывает. Всегда готов. Не может быть, чтобы стервец не клюнул на такую сладкую приманку. Девчонка прелесть, сам выбирал. Лет двенадцати, со светлыми локонами и задумчивыми зелёными глазами. Если уж он взрослых спасал, то на несовершеннолетнюю красотку должен прилететь как огонь на сухое дерево. Специально взял ребёнка, чтобы наверняка. Неужели он занят другими делами? Но что может быть важнее жизни маленькой девочки! Я покачал головой. Люди совсем совесть потеряли. Или он меня потерял? Но я ведь не скрывался, не путал следы. Если уж он меня раньше выслеживал, значит с аппаратурой дружит или здорово умеет падать на хвост. Почему же медлит? Может, догадался про ловушку?

    Вечереет. Свет умирает, обесцвечивается до полного исчезновения. Меня постепенно наполняет горькое мрачное разочарование. Радостное терпеливое ожидание закончилось. Смотреть нечего, зрители расходятся. Конец фильма.

    Хватит, я тоже не железный. Разве мне больше всех надо! Не хочет, так пусть эта смерть будет на его совести.

    Под курткой красивая финка с рисунком на лезвии и деревянной рукояткой в форме женской фигуры. Ручная работа. И он уже показал себя в деле. Болезненно острый и бездумно решительный, каким должен быть настоящий клинок. У каждого ножа свой характер. Есть те, что входят в человеческое тело неохотно, словно им стыдно пачкаться кровью. Но этот – жадный и совсем не брезгливый. Как и я.

    Но хватит слов, пора согреться кровью.

    Люк в потолке призывно ждёт. Меня захватило горячее, но отстранённое нетерпение, как всегда перед убийством. Когда я всажу клинок в живое, упругое тело,  нетерпение раскалится докрасна и взорвётся в моём мозгу микроядерным взрывом. Даже во рту пересохло. Промочу горло потом, когда буду смотреть на горящий дом. В машине есть бутылка с водой. Да и сам по себе хороший пожар лучше, чем любой голливудский блокбастер. И я в первом ряду, единственный зритель и режиссёр.

    Свет вспарывает пространство по утрам. Делает дыру в реальности и наполняет её иллюзиями. Но вечерняя мгла ласково лечит рану, и мир снова становится самим собой. Таким, каков он есть на самом деле. Я – сын ночи. Я настоящий. Тот, кто есть на самом деле.

    За гулом ветра неслышно отворилась смазанная маслом дверца от кладовки. Я мягко вышел в просторную комнату. Кирпичные стены потемнели от сырости. Пол деревянный, как и часть внутренней отделки. Дерево успело где-то подгнить, где-то задубеть. Мёрзлый воздух обжёг лицо, шаги в тёплых ботинках приглушённо звучали в свободном от человека бытии, где любой шум – всё равно тишина.

    Старая деревянная лестница тихо постанывает в такт моим движениям. Пора навестить мою маленькую пленницу. Я скользнул в проём люка и оставил его открытым. Выпрямился.

    Чердак во мгле. Посреди крепкий деревянный столб, опора крыши. На стене укреплён фонарь. Его рассеянный луч прореживает светящуюся дорожку сквозь заросли тьмы. Освещает маленькую скомканную фигурку на полу. Её руки связаны за столбом. Она устала и сейчас сидит, поджав ноги. Настороженно подняла мордочку. Лицо бледное от холода и страха, но всё равно свежее. Светлые волосы обвисли вокруг лица. Зелёные глаза горят в тусклом свете. Я придавил их своим взглядом. Она отвернула голову, но презрительно, как красотка на балу, у которой расписаны все танцы. Я слегка приподнял губы.

    Если вы приготовились полюбить меня, вы будете разочарованы. Людского во мне не больше, чем в могиле. Только кости человеческие.

    Я сделал пару шагов, частично закрывая свет. Её левую половину зачеркнула моя тень. Интересно, её лучшую половину? Нехотя, она с трудом разогнула одеревеневшие ноги в серых колготках и юбке по колено. Поднялась мне навстречу. Встала напротив, как партизан перед полицаем, который пришёл его расстреливать. Странно, вроде выросла уже не в той эпохе, когда воспитывали на подобных примерах.

    Ветер гудел о дом. Порывами бился в крышу, пытаясь разметать, растерзать её тугими невесомыми лапами. Обожаю эту музыку. Она меня успокаивает. Я рад самому мокрому дождю или отчаянному урагану, который любит проверять деревья на ломкость и забавляется черепицей на крыше. Люблю град, а самый сильный ливень бодрит и даёт силы. Бессильные потуги холодного северного ветра разогрели мою струнную душу, на которой так легко играют низменные страсти, высокие чувства и погода за окном. 

    Я с умилением смотрю на девочку. Вот сам бы так взял и убил. Так сам возьму и убью. Я невольно улыбаюсь за воротником. Мне нравится, что она не скулит, не просит пощады. И вообще считает ниже своего достоинства общаться со мной, с тех пор как сказала мне последние важные слова.

    Беда с людьми. Они все как один очень быстро теряют человеческий облик. Телу наплевать на самоуважение. Ему важна только жизнь и в этот момент ломаются даже сильные, казалось бы, несгибаемые особи. Интересно, что буду делать я, когда настанет мой смертный час? Когда-нибудь узнаю.

    А девчонка смотрит на меня с усталым, но дерзким достоинством, словно говоря – делай со мной что хочешь, я всё равно не отдамся, ни тебе, ни страху. А мне и не надо, сам возьму. Её трогательная попытка сохранить достоинство подарит ей лёгкую смерть. Я не буду играться, убью её быстро. Один удар.

    Я покосился в темноту за фонарём. Он горит не просто так. Там зрачок веб-камеры направлен на симпатичную приманку. Не пожалел денег на ту, что со встроенным интернетом и сама передаёт картинку в компьютер. Я хотел насладиться последними минутами моего врага, посмотреть на его метания в ловушке. Увидеть его лицо, когда он поймёт, что внезапно смертен. И самое страшное, не может спасти ребёнка, что для героя хуже собственной смерти. Но ничего не вышло. У героя выходной. Ладно, его проблемы.