И если бы он применил мои труды к делу, то увидел бы, что профиль точно соответствует мужчине, сидящему неподалеку от меня. Лет тридцати. Привлекательный. Харизматичный. Знает изнутри судебно-медицинскую экспертизу, ненавидит сильных женщин, которые делают его импотентом в реальных жизненных ситуациях.

Но Куинн упрям. Чертовски упрям, чтобы припереть к стенке ЛайлаКоннели, потому что у Коннели в большинстве эпизодов есть алиби, и потому что этот судмедэксперт работает в местном департаменте. Тот факт, что последнее убийство произошло меньше месяца назад, означает, что преступник ускоряет темп совершаемых преступлений. Он был удивительно терпелив в прошлом, выжидая почти год между нападениями на своих жертв. Его внезапный выезд в Миссури – это то, что привело нас сюда.

Пока Куинн и его группа захвата сосредотачивались на последней жертве, отслеживая ниточки, ведущие в Роанок, я внимательно исследовала схему. Сопоставляла его с профилем. Самая крупная зацепка, указывающая на то, что преступник работает в правоохранительных органах, - знание криминалистики; субъект избегает похвалы, но требует продвижения по службе и признания со стороны начальства. Типичный нарцисс.

Но не это связывает Коннели с Роанокским Мастером для меня, а след жестоко убитых женщин, который он оставил по всей Вирджинии. Выяснилось, что он побывал в каждом городе, когда стало известно об убийствах, совершенных им. Но вот в чем загвоздка - его методы изменяются от места к месту, словно он создает новый каждый раз. Честно говоря, блестящая тактика. Единственная, требующая дисциплины и аккуратности от ритуального убийцы. В течение последних трех лет я работала над каждым делом – все они неразгаданны до сих пор. И все ниточки по ним ведут к Коннелли.

Я наконец нашла его.

Однако Куинн отказывается копать дальше в поисках истины. Как и Куинн, я не хочу испортить нашу репутацию. Я не хочу опозорить ни один из наших департаментов. Но разве не это является той ценой, той жертвой, что мы обязаны принести, чтобы призвать к ответу обидчиков?

По уставу, Бондс. Мы работаем в рамках закона. Мы не дружинники.

Может, Куинн и прав, я еще слишком неопытная, в придачу с юношеским идеализированным отношением к закону. Но я видела темную сторону этого мира. Я лицом к лицу столкнулась с этими созданиями, чувствовала их дыхание, ощущала их трепет, смотрела в темноту их бездушных глаз. Меня обожгла и заклеймила их жесткость. Мое тело и разум осквернены их злостью.

Куинн верит, что защищает меня от этого темного царства. Пресекая мои теории и пытаясь отстранить от его дела, он предлагает мне весьма сомнительную защиту. Но если бы у него было немного больше опыта в моей области, он бы увидел, что я уже переросла этот момент -  то мгновение, когда меня нужно было защитить, навсегда сгинуло в подземелье. И в этом мрачном мире упырей и демонов я тот монстр, которого стоит бояться.

В сторону все его устаревшее рыцарство, Куинн держит меня на поводке, на коротком поводке. Несмотря на его одержимость и чертову дотошность, я уважаю его. Именно поэтому я здесь, собираю информацию о Коннелли. Я не чувствую необходимость доказывать свои теории или оправдывать себя, но будь я проклята, если этот хищник убьет еще одну женщину прямо у меня перед носом.

Я возвращаюсь в реальность, отвлекаясь от своих мыслей, когда официантка подходит к моему столику с шампанским.

- Я получаю не слишком много таких заказов, - говорит она, ставя передо мной фужер с шампанским. - Пришлось заказать его специально для тебя.

- Спасибо. - Я делаю глоток, и мои губы стягивает терпкостью дешевого шампанского. - Что он пьет? - я киваю в сторону Коннелли.

- Он? Господин Одиноких Сердец. Виски со льдом.

- Пожалуй, я выпью то же самое, - говорю я, замечая удивленно приподнятую бровь официантки.

- Ну, печень-то твоя, дорогуша.

Когда она уходит, я откидываюсь на спинку стула и медленно закидываю ногу на ногу, возбуждая интерес нескольких мужчин возле ближайшего бильярдного стола. Коннелли остается незаинтересованным. Он склонил голову над своим бокалом, словно изучая рисунок прожилок деревянной поверхности стола.

Когда официантка ставит бокал виски передо мной, я замечаю небольшое изменение в его позе. Его плечи подергиваются вверх, шея выпрямляется, линия челюсти напрягается. Я хочу убедиться, что привлекла его внимание, дать ему понять, что он мой, но надеюсь мои движения не слишком явные.

Коннелли любит быть преследователем. Он делает первый шаг, а не наоборот. Он -доминирующий мужчина над еще более доминирующей женщиной. Возможно, я просто его разозлила. Хотя его гнев может сработать мне на руку.

Впервые его глаза встречаются с моими. Мрачные озера, наполненные жидкой темнотой, они с вызовом смотрят на меня. Удерживая свою маску на месте, я укрепляю свою защиту, специально облизывая губы. Наблюдаю, как его взгляд скользит ниже и замечает мою едва заметную ухмылку. Голодный блеск вспыхивает в его глазах, когда он располагает свою руку так, что лишь один палец прикрывает его губы, чтобы скрыть улыбку.

Скромную. Очаровательную. Ох, девушки, должно быть, заглатывают его наживку. Но это хороший знак. Я достаточно подтолкнула его, дав понять, что доступна, но предоставила ему возможность сделать первый шаг. Он все еще главный, он - авторитет. Мужчина использует свою тактику на мне, и это говорит о том, что я в центре его внимания.

Он не станет подходить ко мне здесь, в присутствии других людей. Шанс быть публично отвергнутым все еще слишком пугает его. Ему знакомо это ощущение из прошлого опыта, поэтому он научился загонять жертв в угол, изолировать их. Он ненавидит быть униженным. Даже, или особенно, грязной шлюхой.

Пока его взгляд продолжает изучать меня, теперь, когда я привлекла его внимание, я ощущаю, как холодные пальцы страха вцепились в мои оборонительные стены. Мне следует быть более осторожной. Я должна бояться. Если Куинн узнает, где я сейчас нахожусь, если он узнает, в какую опасную игру я играю, то придет в ярость. И будет очень разочарован. Возможно, даже немного оскорблен. Несмотря на его жесткое поведение со мной, он высокого мнения обо мне, как о молодой девушке, работающей в правоохранительных органах, и то, что я опускаю себя до уровня девиантного преступника, говорит больше, чем он когда-либо узнает о человеке, которым я действительно являюсь. Некоторые истины лучше держать в тайне.

Но я уже падала в грязь с подобным Коннелли. Я обнаружила еще давным-давно, насколько девиантной может быть моя натура. Я больше не знаю, где мои границы — где мой жесткий предел лжи. Единственное, что я знала наверняка, я сделаю все, что от меня потребуется, чтобы остановить его от попыток заманить еще одну девушку.

Играя с прядью своих волос, я сама улыбаюсь ему, поощряя его, наконец, сделать шаг. Он ерзает на своем месте, но не встает. Я слежу за малейшими изменениями в его движениях, которые могут дать намек на его действия, ожидая, когда он встанет, чтобы проследовать за ним. И, когда я думаю, что он собирается подняться со своего места, его черты лица вдруг становятся напряженными, и мой обзор загораживают. Кто-то встал передо мной.

- Видел тебя здесь пару раз.

Я поднимаю взгляд на высокого мужчину с обветрившимися на солнце морщинками вокруг глаз. Робко улыбаясь, я отвечаю ему:

- Я тоже тебя видела.

- Ну, тогда, - начал говорить он, становясь наглее, убирая в сторону свой кий и протягивая мне руку, - мы запоздали со знакомством. Почему бы тебе не присоединиться к игре? Нам нужно еще одно милое личико у стола.

Я оборачиваюсь и замечаю еще одну девушку, склонившуюся над бильярдным столом, готовившуюся сделать удар. Затем смотрю на протянутую руку парня.

- Прости, милый. Я не играю.

Нужно побыстрее избавиться от него. Коннелли обидится, если я предпочту его другому мужчине. Я могу потерять ту тонкую связь, которую создала с ним.

Парень, одетый в клетчатую рубашку и бейсболку, обхватывает мое запястье и тянет меня вверх, чтобы я встала.