Глава 11

КАЗАЛОСЬ, ПРОШЛА МИНУТА, а может и целый час. Я обнаружила, что стою на скале, гораздо выше дома, а я никогда не была фанаткой высоты. Я могла видеть бескрайний океан, и солнце начало опускаться на горизонте. Значит, Тихий океан. Земля под моими ногами была влажной, и не было никаких признаков моего пропавшего наставника. Я взглянула на Самаэля. Я никак не могла вспомнить, как держалась за него, паря в этих туманных небесах. Но я явно не пешком поднималась.

— Где он? — спросила я.

— В пещере. Просто иди прямо и найдёшь его.

Мы были на три четверти пути вверх по горе, о существовании которой я даже не подозревала. Её вершина была окутана туманом, как и скалистый берег внизу, и я могла увидеть огромный зияющий вход в пещеру ближе, чем мне бы хотелось. Я предполагала, что начнётся хорошо знакомая мне паника.

— У меня клаустрофобия, когда дело доходит до пещер, — наконец призналась я, нервно поглядывая на грубо обтёсанный вход, стёртый веками пронизывающими ветрами.
Я, и правда, не любила высоту, замкнутые и слишком открытые пространства, это всё пробуждало фобию, и я с энтузиазмом принимала её.

— Больше нет, — сказал Самаэль обезличенным голосом. — Ты должна следить за тем, что говоришь. Тебе повезёт, если Совет просто решит даровать тебе Благодать.

— Благодать? — звучит почти приятно.

— Твоя память будет стёрта. Заверяю, больно не будет, и ты будешь совершенно счастлива. Ты сможешь выполнять простые задания, возможно, даже научишься читать и писать несколько простых слов.

Я в ужасе уставилась на него.

— Нет, — отрезала я.

— Это будет не твой выбор, — похоже, моя реакция его не тронула. — Хочешь, я отведу тебя к Разиэлю?

— Я справлюсь, — сказала я, не уверенная, что смогу, но я очень не хотела слышать от Самаэля что-либо ещё об ужасных перспективах.

Жители Шеола, казалось, испытывали ко мне смешанные чувства. Азазель, Самаэль и Разиэль явно думали, что я не принадлежу к их числу, и я была счастлива согласиться с ними. Тамлел, Сара и Стэпфордские жены приветствовали меня, но это, вероятно, ничего не будет значить, когда они соберутся на встречу Совета.

— Но спасибо за предложение. Думаю, мне нужно выяснить, как получить то, что мне нужно, самостоятельно, не так ли?

Он едва уловил мой вопрос.

— Я вернусь, если возникнут проблемы.

— Откуда ты узнаешь? — подозрительно спросила я.

Разиэль мог читать мои мысли — если окажется, что все знают, о чём я думаю, тогда, возможно, я не стану возражать против лоботомии.

— Сара узнает. Сара мне всё расскажет, — просто сказал он, как будто ожидал, что я узнаю нечто такое элементарное.

Очевидно, Сара была силой, с которой приходилось считаться. Это была хорошая новость, поскольку она вроде бы была на моей стороне.

— Со мной всё будет в порядке, — твёрдо сказала я и прежде чем успела что-то добавить, Самаэль исчез под ветром.

— Чёрт побери, — сказала я вслух.

Я надеялась увидеть крылья. Если Самаэль и обладал ими, я не успела заметить. Что делало путешествие удобным, но всё же немного загадочным.

Я повернулась и посмотрела на пещеру, ожидая ледяного страха, но не ощутила ничего, кроме вполне разумной нервозности при мысли о том, что столкнусь с Разиэлем в его логове. Самаэль сказал правду, клаустрофобия исчезла. "Ух ты", — подумала я с подходящим отсутствием энтузиазма, ступая вперёд.

Я всё ещё была не в восторге от замкнутых пространств. Широкий коридор, ведущий в гору, выглядел так, словно это был шахтный проход, если в загробной жизни были шахты. Он сузился слишком быстро, пока я спускалась по нему. Обычно я лежала бы на земле, вся в холодном поту. Тот факт, что я могла продолжать двигаться, всё глубже и глубже в гору, был ещё одним доказательством того, насколько сейчас всё изменилось. Доказательство, без которого я легко могла обойтись.

Я не знала, чего ожидать. Коридор сделал пару крутых поворотов, отрезав дневной свет, но я умудрилась дальше идти, без остановки, чтобы перевести дух. Где, чёрт возьми, Разиэль? Я вдруг испугалась, что если Самаэль натравил на меня Гензеля и Гретель, заманив меня на эту гору, чтобы бросить и таким образом избавиться от неприятной проблемы. Сара не позволит ему уйти безнаказанным, не так ли?

Я уже почти оставила попытки найти его, когда повернула за последний угол и увидела его сидящим на деревянном стуле посреди огромной каменной пещеры с закрытыми глазами.

Я хотела сумничать и сказать что-то вроде "Йо-хо, воображаемое существо, я здесь", но передумала. Он сидел на краю огромной зияющей дыры в центре пещеры, и создавалось впечатление, что некоторые стены рухнули внутрь. Он был на самом краю, слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно, и когда я посмотрела на него, он, казалось, качнулся к расщелине.

Я попыталась подавить инстинктивный крик, но он всё равно услышал меня и вздрогнул. Он упал навзничь, подальше от ямы, и стул опрокинулся. Я слышала, как он разбился о каменные стены, падая, и вздрогнула. Он поднялся, сосредоточившись на мне, и я попыталась весело улыбнуться.

Как я и ожидала, он не был рад меня видеть.

— Как ты сюда попала? — требовательно спросил он, не подходя ближе.

— Самаэль, — сказала я.

Он хмыкнул.

— На тебе моя одежда.

— Это лучше, чем всё то белое, — сказала я. — Тебя напугал альбинос, когда ты был ребёнком?

— Я никогда не был ребёнком.

Ещё одно его бесстрастное, неопровержимое утверждение. По крайней мере, он говорил со мной.

— Хочешь сказать, что родился таким?

— Я не родился, — он остался на месте, на краю ямы, и я занервничала. Хотя и предполагала, что если он упадёт, то, вероятней всего, сможет вылететь оттуда, не так ли?

— Почему ты здесь? Я сказал Таму и Самаэлю, занять тебя чем-нибудь. Это место не для тебя.

— Мне не место в этой сырой маленькой пещере? Могу согласиться с этим, — сказала я. — Хоть она на самом деле сырая и маленькая, но суть ты понял. Или мне вообще не место в Шеоле? Потому что я готова согласиться с тобой и в этом, но, очевидно, это твоя вина, что я здесь, а не в Нью-Йорке, уворачиваюсь от автобусов, и мне очень не нравится, что кучка мужчин собирается вместе и решает, что будет со мной, особенно когда один из вариантов включает эквивалент повреждения мозга. И я не люблю белое.

Он моргнул от непоследовательности.

— Непросто, — коротко ответил он.

Он направился ко мне, и я наблюдала за ним, пытаясь собрать в один пакет все странные, разрозненные вещи, которые я знала о нём.

— Где твои крылья? — спросила я.

Если я собираюсь застрять с ангелами, я должна, по крайней мере, увидеть хотя бы одно перо.

Он закатил глаза.

— Почему это всегда первый вопрос? Тебе не нужно это знать.

— Если я останусь здесь, получу ли я их?

— Ты не ангел и никогда им не станешь.

Я была готова ввязаться в спор.

— Ох, никогда не знаешь наверняка. Я имею в виду, очевидно, что я была далека от ангела до сих пор, но я всегда могу изменить свой путь и стать положительно святой, — я послала ему обнадеживающую сияющую улыбку, к которой он остался совершенно равнодушным.

— Люди не становятся ангелами, — сказал он тоном, который говорил: "любой идиот знает это".

— А как насчёт рая? Разве у людей там нет крыльев? Поскольку я мертва и всё такое, это кажется хорошим местом для начала.

Его смех был нелестным.

— Не думаю, что ты попадёшь туда.

— Тогда ты застрял со мной. Привыкай к этому.

Он остановился прямо передо мной.

— Пока, — ответил он. — Я бы не рассчитывал на долгое пребывание. Но пока я буду терпеть тебя, ты могла бы перестать красть мою одежду. И перестать говорить, звук твоего голоса подобен ногтям на доске.

— Не смеши меня, — сказала я, совершенно не тронутая. — У меня восхитительный голос. Он низкий и сексуальный, по крайней мере, так мне говорили. С тобой просто трудно.

— Меня не волнует, насколько великолепен твой голос, я был бы рад поменьше его слышать.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. Если я хочу выжить, мне нужно, чтобы он был на моей стороне, и мне придется вести себя хорошо, хотя бы немного. Я стояла совершенно неподвижно, ничего не говоря, ждала его.

Он наклонил голову, позволяя взгляду своих необычайных глаз скользить вниз по мне, оценивая. Странно, но это было так же ощутимо, подобно прикосновению.

— Моя одежда слишком тесна для тебя, — сказал он услужливо.

— Ты мужчина, я женщина. У меня есть бёдра.

— В самом деле, — сказал он, и я пристально посмотрела на него, чтобы понять, было ли оскорбление скрыто за его мягким тоном. — Я хотел, чтобы тебя обеспечили одеждой.

— Меня и обеспечили. Вся она была белой.

— Тебе не нравится белый? Это цвет возрождения, обновления.

— Это не цвет, это отсутствие цвета, — сказала я. — Может, я и в чистилище и мне приходится обходиться твоей благотворительностью, но я не буду ходить во всём бежевом.

— Чистилище — это мифическое сооружение, — сказал он. — А белый не бежевый.

— Шеол — мифическое сооружение, ангелы — часть сказок, вампиры — кошмары, а тебя не существует, — отрезала я.

Я немного устала от всего этого.

— Тогда где же ты? — он не ожидал ответа. — Что тебе сказал Самаэль?

— Самаэль подросток. Он едва произнёс два слова. Сара была более откровенной. Она сказала мне ни в чём на тебя не рассчитывать.

— Она так сказала?

— Она сказала, что, несмотря на твою великую доброту ко мне — а я должна признать, что пока не вижу никаких признаков доброты с твоей стороны — ты не будешь говорить за меня на собрании и позволишь другим делать со мной всё, что они хотят, и я хотела убедиться...

— Тише! — это было сказано тихим голосом, мягким, но смертоносным, и я замолчала.

Почти.

— Ты позволишь им расплавить мой мозг?

Он выглядел сбитым с толку на мгновение, прежде чем вернулся к своему знакомому раздражённому виду

— Ох, Благодать. Нет.

Это был одна маленькая деталь, но я поверила ему.

— В будущем ты не должна приходить сюда, — продолжил он холодным тоном, — и я позабочусь о том, чтобы Сара знала, куда тебе разрешено ходить и что запрещено. В Шеоле есть опасные места, включая врата, которые нас окружают. Это место почти так же опасно.