— Только не из-за парня, Кортни, — сказала я, выхватывая пузырек из ее пальцев. — Серьезно, когда ты успела стать такой слабачкой?

Она беззвучно расплакалась, пока смотрела на меня, под ее глазами отчетливо были видны синяки. Я поняла, что она, наверное, всегда была слабой. Она противостояла нашим родителям, когда речь шла обо мне потому, что они оказывали предпочтение ей. Пренебрегать родителями вовсе не мужественный поступок, если они ни разу не подняли голос на тебя. Я отвела ее в ее спальню и уложила в кровать, подоткнув одеяло. Затем я забралась и легла рядом с ней, чтобы можно было следить за ней.

На следующий день я подкараулила Бритни возле ее шкафчика. Она официально считалась девушкой Пола, и теперь, когда она порвала отношения с моей сестрой, мне больше не нужно было молчать.

— Ты никудышная шлюха, знаешь это? — я ткнула ее в ключицу для большего эффекта.

Пол ждал ее в нескольких метрах от нас.

Бритни посмотрела на меня и отбросила мою руку в сторону.

— Эу! Не прикасайся ко мне, лесбиянка, — прошипела она. Я проигнорировала ее и обратила свое внимание на Пола. Я все спланировала. Пол стоял и улыбался. Я видела, как в его маленьком недоразвитом мозгу рождаются слова «драка цыпочек». Несколько человек собрались вокруг нас, чтобы посмотреть, что происходит.

— А ты, — сказала я, глядя на Пола. — Тебе понадобится это... — я швырнула ему презерватив. Пакетик отскочил от его груди и приземлился между его кроссовок. Он посмотрел на меня, затем на красный квадратик у его ног. — У нее герпес, ты, придурок.

Выражение, появившееся на его лице, стоило каждого комментария Бритни о том, что я лесбиянка, которые она распространяла последние два года. Перед тем, как уйти, я бросила взгляд на Бритни. Ее лицо стало пепельно-серым. Не предполагалось, что я узнаю про герпес. Стены в моем доме очень тонкие, а она не один раз оставалась на вечеринку с ночевкой у моей сестры.

Уничтожение репутации Бритни, как и уничтожение моей, стало инструментом, который был необходим, чтобы ослабить мои оковы. Я начала с Бритни, а вскоре переспала с парнями всех девушек. Мне нравилось то, с какой легкостью я могла заставить парней последовать за мной, просто намекая им на секс. Мне нравилось, как их девушки приходили в школу с опухшими, красными от слез глазами, после того, как они узнавали, что их парни изменили им.

Я не присоединилась к кругу популярных девушек, как моя сестра, я была выше их ранга. Я взлетела высоко и не планировала останавливаться.

Настоящее…

— Мы вместе уже довольно долго, Калеб.

— Да, — не глядя на меня, отвечает он.

Если бы все было как обычно, он бы ответил «Да, Рыжая» или «Да, любимая», но в этот раз его ответ просто «да».

Это его «да» звучит так одиноко.

— Помнишь, когда мы были в Лос-Анджелесе, мы ужинали в каждом пользующимся популярностью ресторанчике, в который удавалось попасть?

Он бросает на меня взгляд и продолжает просматривать почту. Калеб любит поностальгировать. Он любит поговорить о событиях прошлого.

— Мы ничего не бронировали, — продолжаю говорить я, — но тебе удавалось договориться о столике в любом ресторане, в который мы хотели попасть.

Он молча слушает меня.

— Нам не встретилась ни одна знаменитость, но я чувствовала себя так, словно сама была знаменитостью всю неделю... просто потому, что я была с тобой.

Я забираю из его рук конверты и, положив их на стойку, переплетаю наши пальцы.

— Калеб, знаю, со мной одни неприятности. И ты это знаешь. Но ты делаешь меня лучше. У нас так много общего прошлого... так много любви. Пожалуйста, не игнорируй меня.

Его губы начинают двигаться.

— Мне вовсе не хотелось ходить в те вычурные рестораны, Лия.

— Что? — я качаю головой. Мне казалось, что это сработает. У меня даже нет запасного плана.

— Я ходил туда ради тебя. Я хорошо проводил время благодаря тебе, но я не такой.

— Я не понимаю, — говорю я. Он пытается разъединить наши руки.

— С тобой я был кем-то другим. Кем-то, кого я не понимал.

— Ну, тогда стань кем-то другим еще раз. Мне плевать. Мы изменимся вместе.

Калеб вздыхает.

— Не думаю, что тебе понравится тот, кто я есть.

— Испытай меня, Калеб. Я буду очень стараться, чтобы узнать нового тебя. Пожалуйста. Мы можем все исправить.

— Я не уверен, что мы можем сделать это, но мы можем попытаться.

Я вымученно улыбаюсь и обнимаю его. Я ощущаю секундное колебание с его стороны, а затем он тоже обнимает меня. Я делаю вдох, наслаждаясь его запахом. «Мы можем попытаться», повторяю я про себя. Слова, которые мне так хотелось услышать…они не вечны. Мы можем попытаться... до тех пор, пока мы больше уже не сможем пытаться. Мы можем попытаться... но это уже заранее обречено на провал.

Мне придется придумать, как сделать это «попытаться» более постоянным.

Следующие несколько недель прошли очень мирно. Я вытащила все кулинарные книги, которые мне подарили в качестве свадебных подарков, и занялась готовкой, стараясь больше не заказывать еду на вынос. Если мой муж хочет сидящую дома маму и жену, он ее получит. Я умею быть обычной.

Мы стали обедать в столовой, которой никогда раньше не пользовались. Я даже привожу передвижную кроватку ребенка туда, чтобы она была рядом с нами. Ему нравится моя стряпня или он говорит, что нравится. Он съедает все, что я готовлю, и, кажется, искренне счастлив, что я пытаюсь что-то сделать.

Я съездила за девчачьей одеждой для ребенка и выбрала все желтое и зеленое. Я с гордостью раскладываю наряды на кровати, чтобы показать Калебу. Он рассматривает каждую вещь и одобрительно кивает.

— Она не будет носить это, — заявляет он, держа в руках маленькую футболочку с надписью «Назначь мне свидание».

— Она забавная, — спорю я, потянувшись к футболке. Он хватает ее быстрее меня и поднимает высоко над головой, так что я не могла дотянуться до нее.

Следующие несколько минут мы гоняемся друг за другом по спальне и пытаемся завладеть футболкой. Мы не дурачились так уже очень давно. Ощущения очень приятные, такие же, как в самом начале наших отношений.

Сэм с удивлением наблюдает за изменениями в наших супружеских отношениях.

Однажды за завтраком, я спрашиваю Калеба, куда мы планируем поехать в отпуск в этом году.

— Наш отпуск должен быть ориентирован на ребенка, — отвечает он, потягивая чай. — Думаю Диснейленд и какие-нибудь пляжные курорты.

Я недоумеваю. Он, наверное, шутит. Сэм замечает выражение моего лица и с трудом подавляет смешок.

Я испуганно смотрю на Калеба.

— Я сгораю на солнце, — заявляю я.

Он криво улыбается.

— Прости? Ты думала, что мы поедем в Париж или Тоскану с крошечным ребенком?

Я киваю.

— Детям тоже нужны впечатления, Лия. Будет здорово, если мы покажем ей мир, но малышам нужнее Диснейленд и замки из песка. Разве у тебя нет детских воспоминаний о подобном?

Нет у меня таких воспоминаний. Всем классом мы ездили в Дисней в старшей школе. Я здорово напилась в компании двух парней накануне и весь следующий день мучилась от страшного похмелья в парке. Но Калебу я этого не расскажу.

— Кажется, — отвечаю я уклончиво. Эта обыденность начинает становиться все дерьмовее.

— Что, если ей понравится Париж? — с надеждой спрашиваю я. — Тогда мы можем поехать?

Он встает и целует меня в макушку.

— Да. Сразу же после того, как обеспечим ей нормальное детство.

— Ну, а пока она все еще маленькая, можем мы поехать куда-нибудь в нормальное место? Не похоже, чтобы ей было дело до Минни-Маус сейчас.

— Скорее всего, мы не поедем в отпуск в этом году. Она слишком маленькая, чтобы оставить ее или взять с собой куда-нибудь. — я с недоверием наблюдаю, как он берет свой телефон. Он что, только что конфисковал мой отпуск?

— Это нелепо, — объявляю я, слизывая овсяные хлопья со своей ложки. — Много пар у которых есть дети ездят в отпуск.