— О Боже, — устало бормочу я, пока плетусь к ее кроватке. — Пожалуйста, просто позволь мне умереть.

Прошлое…

Он с ней. Наверняка с ней. Я ходила к нему домой и звонила его родителям. Никто не видел его и не получал от него известий уже несколько дней. Я оставила с десяток сообщений на его голосовой почте, но он так и не перезвонил. Моя жизнь напоминает неуправляемый поезд. Я стремительно мчусь на встречу чему-то плохому. Калеб ускользает от меня. Мои пальцы, которые обычно переплетены с его, теперь хватают воздух. Мне нужно вцепиться во что-то, снова обрести контроль. Я собиралась попросить помощи у матери, но после того, как она сказала мне проследить за Калебом до квартиры этой сучки, мне было слишком стыдно рассказывать ей про эту ситуацию что-то еще.

Кортни!

Я позвонила сестре и все ей рассказала.

— Боже, Лия. Что ты собираешься делать? — Кортни только недавно начала работать учителем. Она устроилась преподавателем математики в старшую школу в центральной части города. — Серьезно, ты должна найти его и поговорить с ним. Кто эта девушка? Очевидно, она знает о тебе, но ей все равно. Какая бессердечная сучка.

— Не уверена, что он послушает меня, Кортни. Он сам на себя не похож.

На заднем плане я услышала голоса.

— Мне пора идти, — сказала она. — У меня внеклассное занятие. Он — любовь всей твоей жизни. Ты должна бороться за него.

— Ладно, — согласилась я. — Но как?

Несколько секунд она молчала.

— Выясни, кто эта девушка. Если она всего лишь мимолетное увлечение, то не волнуйся, он вернется к тебе. Если же это что-то большее, то ты должна положить этому конец. Слышишь меня?

— Да, слышу.

Она нажала отбой. Я ощутила воодушевление. Остановилась возле Джамбо Джус и купила себе смузи, а затем поехала к жилищному комплексу, к которому приезжала на прошлой неделе, когда следила за Калебом. Его машины поблизости не оказалось. Я постучала в дверь и услышала, как лает собака. Я постучала еще раз, чуть громче. Если это чертово животное не прекратит шуметь, кто-нибудь обязательно обратит внимание. У меня под ногами лежал коврик с надписью «Добро пожаловать», а слева стояло небольшое растение в горшке. Но это мало чем скрашивало скучный серый коридор. Посмотрев по сторонам, я присела на корточки возле горшка, приподняла и заглянула под него. Ничего.

Хмммммм.

Я засунула палец в землю и покопалась вокруг пока... не наткнулась на маленький пакетик на молнии. Смахнув прилипшую землю пальцем, я наклонилась ниже, чтобы лучше рассмотреть находку. Ключ. Я фыркнула. Встала, вставила ключ в замочную скважину и дверь открылась. Мои лодыжки немедленно атаковали. Я умудрилась прорваться, обойдя уродливое животное, и захлопнула дверь в квартиру, оставив его снаружи. Прижалась ухом к двери. Было слышно, как снаружи пес скулит, затем я услышала удаляющееся цоканье когтей по асфальту. Хорошо.

Глубоко вздохнув, я обернулась и стала осматривать квартиру. Там было мило. Скромно. Она приложила усилия, чтобы здесь стало комфортно. Я бродила по гостиной. Здесь сильно пахло корицей, и мне захотелось найти источник запаха. Я принюхалась и подошла к одной из розеток в стене и потыкала ее носком туфли. Какие женщины используют подобные электрические ароматизаторы? Я вот даже никогда и не думала купить подобный.

К черту. Хватит болтаться без дела.

Я отправилась в спальню. Именно там женщины прячут все свои секреты сначала... в общем, секреты. Я выдвигала ящики комода один за другим, проводила руками по рядам одежды. Когда я добралась до ящика с нижним бельем, я поморщилась. Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы Калеб не видел ее нижнее белье. Она носит кружево — черное, белое и розовое. Никаких украшений. Я закрыла комод и посмотрела на кладовку. Так, значит, она скучная. Калеб не любит скучное. Ну ладно, Калеб, которого я знаю, не любит скучное. Я покачала головой. Понятия не имею, каким стал этот новый Калеб. Хочу обратно старого Калеба.

Я включила свет в кладовке и увидела, что там все валялось в беспорядке. Обувная коробка лежала над полкой с одеждой. Я вытащила ее и сняла крышку.

Меня будто в живот ударили. С фотографии на меня смотрел совсем юный Калеб. Одной рукой он обнимал девушку, волосы которой были цвета воронова крыла. Я узнала ее. Это ее я видела тогда, когда проследила за Калебом. Что это может означать? Они давно знакомы? Калеб связался с ней до амнезии? Он пытался встретиться со своим прошлым? Я порылась в фотографиях. Они были гораздо ближе, чем просто друзья. О Боже. Я замерла над фотографией, на которой они целовались, и коробка выпала у меня из рук.

Что происходит? Он знает кто она или —

Нет, это должно быть она. Она как-то прознала, что он потерял память, и объявилась, чтобы запутать его. О, Боже мой. А Калеб и понятия не имеет.

Прекратив трястись, я потянулась за коробкой. Внутри я обнаружила письмо, написанное косым почерком Калеба. Мои глаза загорелись, когда я прочла его. Его слова... обращенные к девушке, о которой я ничего не знаю. Кроме того, что это не просто какая-то девчонка. Она — «Черри Гарсиа». Я практически уверена в этом.

Я должна найти его, рассказать ему, как она поступила. Но сначала главное.

Я собрала в кучу, то, что могло бы мне пригодиться, и растолкала по карманам. Затем отправилась на поиски ножниц.

Настоящее…

Никто не пришел. К полудню я осознала, что разрушила свой брак, и что у Сэма сегодня выходной. Я распечатываю бутылку скотча. Я не очень люблю скотч, но по какой-то причине мне кажется, что он каким-то образом связывает меня с Калебом.

Маленькая паршивка, наконец-то, уснула. Недолго думая, я наливаю себе четверть стакана лучшего скотча Калеба. Она так взвинчена, что немного алкоголя ей не помешает. Я вижу свое отражение в зеркале в коридоре, пока взбираюсь по ступенькам наверх, чтобы принять душ. Я похожа на одну из оккупирующих скамейки в парке пухлых мамочек с неухоженными волосами и выражением полной безнадежности в глазах. И что, мне суждено стать такой же? Матерью-одиночкой в уродливых джинсах, поедающей крекер в виде золотых рыбок на ланч?

Нет — я распрямляю плечи. Если я и стану такой, то в парк не пойду. Я поеду во Францию, буду кормить свою дочь икрой и паштетом из гусиной печенки. Я не буду как все. Мне по силам стать модной мамочкой.

Выходя из душа, я чувствую себя совершенно другим человеком. Неудивительно, что Калеб пьет этот дорогой напиток. Я практически могу летать. Когда девчонка просыпается, я кормлю ее сцеженным заранее молоком. Она капризничает, как будто бутылочка ей не нравится, и она отказывается признавать, что в ней еда.

Я заталкиваю соску ей в рот до тех пор, пока она, наконец-то, с кряхтением не присасывается к ней, закрыв глаза.

— Что, проиграла эту битву? — спрашиваю я, откидывая голову на спинку кресла-качалки и тоже закрывая глаза. — Если ты думаешь, что я постоянно буду возиться с тобой, то ты заблуждаешься. Испорченная маленькая рыжеволосая паршивка.

Я просыпаюсь в кресле-качалке. Ребенок спит у меня на плече. Я ощущаю, как тепло ее тела просачивается сквозь мою одежду, и слышу ее крошечные вздохи. Как можно аккуратнее укладываю ее в колыбельку и проверяю телефон.

Звонков от Калеба нет, зато есть два пропущенных от Сэма. Я уже собираюсь перезвонить своему ни на что негодному няньке, когда от него приходит смс-ка.

Сэм: желудочный грипп, беру выходные на пару дней.

Прежде чем я успеваю осознать, что делаю, мой телефон уже летит в сторону чертовых мраморных ступенек. Я закрываю глаза, когда слышу, как он разбивается на кусочки. Вся моя жизнь разбита.

Слышу, как она начинает плакать и тоже плачу. Я разбиваю еще несколько бесценных произведений искусства и только после этого беру себя в руки. У меня есть чертов ребенок, о котором нужно заботиться. Когда я возвращаюсь в ее комнату, мои всхлипывания перерастают в хныканье, но я заранее подготавливаю грудь для кормления.