19

Лопен так остолбенел от трасформации Уйо, что на короткое время забыл о боли.

Уйо. Уйо опередил его с Третьим идеалом?

Бури! Руа радовался, и... что ж, Лопен тоже рад за Уйо и его спрена. Но бури! Его кузену не хватило совести даже принять смущенный вид. Уйо увернулся от еще одной лапы, вскинул осколочный молот – тот услужливо превратился в копье – и метнул. Копье серебряным росчерком полетело прямо в цель и ударило в голову чудовища. Не в глаз, но с осколочным оружием разницы нет. Копье прошило толстый панцирь и вылетело с другой стороны.

Гигантское, похожее на личинку чудовище покачнулось и рухнуло с таким треском, что Лопен сразу вспомнил, какой же он голодный. Нет ничего лучше крабовых ножек после того, как из тебя целый день выбивали дурь.

Запыхавшийся Уйо с восторгом смотрел на свои руки, в которых снова появился осколочный молот. Он повернулся с глупой ухмылкой на лице и бросился к Лопену, чтобы помочь тому сесть.

Перед ними открывался прекрасный вид на бухту. Вода начала пузыриться и бурлить: поднимались еще шесть таких же чудовищ.

– Преисподняя, – пробормотал Уйо. – Кузен, у тебя остался буресвет?

– Нет. У тебя?

– Нет. Я подзарядился от вспышки, когда произнес Идеал, но этого хватило ненадолго.

– Понятно. Слушай, что думаешь насчет того, чтобы, скажем, оттащить своего чудесного кузена на спине до ближайшего укрытия?

Рев был настолько громким, что с потолка посыпалась каменная крошка. Ордлецы, кишащие вокруг Рисн и Струны, замерли. Никли лишь отдаленно напоминал человека: его лицо и грудь разошлись, кожа свисала со спинок отдельных ордлецов с подергивающимися лапками, внутренности извивались и жужжали. Но многие ордлецы повернулись на звук.

Боковая дверь приоткрылась сильнее, явив коридор побольше с черепами мертвых большепанцирников. Рисн могла поклясться, что они повернулись и уставились в их комнату. Шесть черепов вдоль постепенно сужающегося коридора, из-за чего каждой паре мертвых глаз видно, что происходит впереди, за остальными.

Рисн почувствовала, как вокруг нее что-то порхает. Вокруг нее и Струны, словно рыба в невидимом потоке, вился светящийся белый спрен с головой в виде стрелы. Рев раскатился в ее ушах, в памяти. Он не повторился, но по коридору эхом разнесся пронзительный визг. А потом на один из черепов, хлопая крыльями и издавая устрашающий, хоть и негромкий рев, подпрыгнула и приземлилась маленькая фигурка.

Чири-Чири вернулась. Ясно, что рев, который потряс Рисн до глубины души, издала не она. И все же Чири-Чири снова заревела изо всех сил. Она казалась довольно крохотной по сравнению с большим черепом, словно ребенок с деревянным мечом в ряду рыцарей в полной броне. Тем не менее она спустилась с черепа и заскакала по камням, ревя и взмахивая крыльями при каждом прыжке. Такой сердитой Рисн ее еще не видела: Чири-Чири заходилась криком от всего своего маленького сердечка.

Ларкин подскочил к Рисн и запрыгнул на столик, а потом изо всех сил протрубил в сторону троих Неспящих. Ордлецы Никли втянулись в тело, снова сформировав подобие человека.

Выглядела Чири-Чири намного лучше. Исчез белесый оттенок панциря, вернулся естественный фиолетово-коричневый цвет. Учитывая размер, вряд ли ей удастся кого-то напугать, но она старалась по полной. Чири-Чири встала между Рисн и Никли. Рыча, пощелкивая и воя, бросила ему вызов.

– Древний страж, – обратился Никли к Чири-Чири с другой стороны столика, по-прежнему на веденском. – Нам стоило догадаться, что ты найдешь дорогу в эту комнату, но тебе больше не нужно защищать тайну. На закате твоего вида эту роль взял на себя мой вид.

– Тайну, – произнесла Рисн, – которая... неким образом поселилась у меня в голове.

– Скоро это исправят.

– Эти существа, – сказала Струна. – Ты говоришь, раньше они защищали это место? – Она поежилась, и Рисн не могла ее винить, особенно после того, как ощутила на коже тех странных насекомых. Струна выглянула в коридор на черепа, потом посмотрела на Чири-Чири. – Она одна из них. Она вернулась, чтобы защитить сокровище.

– Совпадение! – воскликнул Никли. – Чири-Чири просто доросла до размеров, когда ей нужно сформировать узы с мандрой, чтобы расти дальше.

– Другие представители ее вида вообще не растут, – возразила Рисн. – А Чири-Чири выросла. И привела меня сюда.

– Нас направлял спрен, – проговорила Струна. – Эта штука – воля богов.

– Сила внутри моей головы попросила меня выбрать, – сказала Рисн. – Она хотела, чтобы я ее приняла, чем бы это ни было.

– Нет, не хотела! – воскликнул Никли. – Осколок зари не живой. Он ничего не хочет. Вы его украли!

И Рисн знала или, по крайней мере, ощущала, что отчасти он прав. Она приняла в себя не живую вещь. Это нечто... другое. Повеление. У него нет воли, не оно привело сюда Рисн, не оно ее выбрало.

И то, и другое сделала Чири-Чири.

– Вы их видите? – спросила Струна, указав на потолок пещеры. – Они присоединились к нам и наблюдают. Видите богов?

Рисн набрала побольше воздуха и снова развернула ладони вверх.

– Похоже, у меня все-таки есть то, что вам нужно. Продолжим переговоры?

– Вы воровка! – Никли сделал шаг к Рисн, и из него посыпались кремлецы. – Вы не можете торговаться об украденных ценностях!

Он потянулся к Рисн, но Чири-Чири встала на дыбы и снова издала вопль. На этот раз немного по-другому. Не гневно и не просто предупреждая, а категорично. Ультиматум. Вопль как-то так прокатился по комнате, что Никли заколебался.

«Думай, Рисн. Нужно что-то ему дать. Многие торговцы пытаются всучить нежеланный товар, но прочного партнерства так не добьешься. Нужно дать им то, в чем они действительно нуждаются».

Никли снова шагнул вперед. Чири-Чири зарычала.

– Не думайте, что мы не убьем Древнего стража, если придется, – сказал Никли.

– Вы заявляете, что хотите защитить эту вещь, – отозвалась Рисн. – Но лишь угрожаете уничтожением.

– Если бы вы знали, на что способен Осколок зари...

– Теперь он внутри меня. 

– К счастью, у вас не получится его применить. Это за пределами ваших возможностей. Но в космере есть те, кто воспользуются им для ужасных целей.

Рисн глянула на двух других сородичей Никли, отметив, насколько встревоженными выглядят их ордлецы. Теперь в голосе Никли слышалась неуверенность. И впервые она поняла, что они на самом деле чувствуют.

Ужас.

Они терпели крах. Неудачу за неудачей. Они цеплялись за тайну, которая ускользала, несмотря на все усилия. Как учил Встим, она смотрела их глазами. И ощущала их страхи, чувство утраты, неуверенность.

– Как низко вы пали, – прошептала Рисн. – Вы убьете стражей, которых почитаете? Насильно вырвете Осколок зари из разума носителя? Вы превратитесь в тех, от кого нас якобы защищаете.

Никли осел на пол. Его кожа разошлась, он стал похож на растрескавшуюся скорлупу.

«Дай им не то, что, по их словам, они хотят, – подумала Рисн. – Дай им то, в чем они нуждаются».

– Ты говоришь, что вы сражаетесь с тайными врагами, которых не можете обнаружить. Они могут воспользоваться этой вещью, а я нет. Мне кажется, самое безопасное место для нее у меня в голове.

– Почему? – спросил Никли.

– Ваша тайна просачивается в свет. Вы знаете, что ее не сдержать. Буря вечна, и стены рано или поздно рухнут. Вы отчаянно затыкаете щели, но шатается вся конструкция. Одна ложь подтачивает другую. Они придут. Те, кого вы боитесь. Насколько для вас важно увидеть, кто они такие? Что, если бы вы могли устроить западню им, а не невинным командам моряков?

– Невинным? – переспросил Никли. – Вы явились грабить.

– Собирать, – поправила Рисн. – Так более культурно. К тому же, ты знаешь, что это была лишь часть задания.

Никли обдумал ее слова.

– Слишком опасно. Если сюда явятся наши враги, то узнают тайну.

– Если она останется здесь. Если не переместится в совершенно неожиданное место, например, в разум случайной человеческой женщины. Кому придет в голову, что вы дали ей уйти с чем-то столь могущественным? Никли, слишком многие, заполучив нечто ценное, сидят и сидят на нем, ожидая, что в один прекрасный день выручат кучу денег. Воображают, как великолепно все устроится! Сколько они заработают! И все это время они питаются отбросами. Знаешь, сколько людей умирает, так и не потратив, так и не использовав сбережения? Вы хотите обеспечить сохранность загадки, и это возможно, но вам нужно действовать. Нужно заключить сделку, найти союзников и выяснить, кто ваши враги. А если сидеть и надеяться, что можно просто вцепиться в загадку... это не сработает. Поверь, Никли. Иногда нужно смириться с тем, что потерял, и жить дальше. Тогда наконец поймешь, что приобрел.

Он обмяк, но многие ордлецы смотрели на нее. Жутко, но вроде есть надежда.

– Никли, – прошептала Рисн. – Вспомни, чему я тебя учила. Насчет того, как подружиться с моряками. Насчет ритуала для новичков. Неидеальное решение...

– ...для неидеального мира, – закончил Никли. Он оставался неподвижным, но его ордлецы зажужжали с двумя другими роями.

После долгого поочередного жужжания Никли заговорил:

– Что потребуется, чтобы заключить сделку?

– Немного. Я расскажу все в точности, как было, но умолчу о фреске. Мы со Струной приплыли сюда, нашли доспех и духозаклинатели. Вы хотели на нас напасть, чтобы защитить сокровища, но впечатлились поведением Чири-Чири, одной из Древних стражей этого места. Она защищала меня с такой отвагой, что вы отступили. Мы провели с тобой много времени вместе, и я умею уговаривать. Мне удалось убедить вас в том, что мы не враги. Вы решили отпустить нас.

– Люди узнают о Клятвенных вратах. Такое не скроешь. Все сюда явятся.

– Именно! – воскликнула Рисн. – Этого мы и хотим. Пусть откроют Клятвенные врата, пусть ученые изучат каждый камень! Вы боитесь врагов? Да они сойдут с ума, обыскивая остров в надежде узнать тайну, которой больше нет!