Лестер навострил уши. Последнее сведение было для него новостью.

— Видели? Кто?

— Довольно замечательный мальчик, Шад по имени, видел, как ее относили…

Сквайр Лестер перебил, громко засмеявшись:

— Извините, мистер Лидни, но это замечание доказывает, что вы не здешний житель. Шад! Это первейший лгун; он говорит больше лжи в один час, чем скажет другой во всю свою жизнь. Я сомневаюсь, сказал ли он когда-нибудь хоть одно слово правды.

— Я согласен с вами во всем этом, — отвечал Лидни, который сидел совершенно хладнокровно, пока продолжался смех Лестера. — Мой хозяин сказал мне, каков он, и насколько я сам мог приметить, я считаю этого мальчика большим негодяем, систематическим обманщиком. Все-таки я признаюсь вам, что, по моему мнению, в этом случае он сказал правду. Он говорит, что два работника отнесли шкатулку в замок, что это была почти последняя вещь, вынутая из телеги, и что буфетчик лорда Дэна шел следом за теми, которые ее несли.

— Но я думал, вы убедились, что шкатулки нет в замке?

— Я убедился, что ее нет там, где сложены все другие вещи. Но я уверен, что она была отнесена в замок.

— Однако, куда же она могла деваться? Вы, вероятно, не подозреваете, чтобы кто-нибудь из слуг украл ее? — торопливо прибавил Лестер. — Брефф — честнейший и почтеннейший человек, он был буфетчиком у покойного лорда.

— Я слуг не подозреваю. Из того, что я мог узнать, никто из них, кроме Бреффа, не подходил даже к этим вещам.

Это были неудачные слова со стороны мистера Лидни. Таким образом он лишился предлога для обыска в замке, по крайней мере, по мнению мирового судьи, сидевшего перед ним.

— Так кого же вы подозреваете? — спросил Лестер, устремив глаза на молодого человека. — Ведь не лорда Дэна?

— Вопрос щекотливый, мистер Лестер; я на него не совсем готов отвечать. Я уверен, что шкатулка в Дэнском замке, или случайно, или с умыслом спрятанная, и поэтому я прошу вас дать мне разрешение сделать обыск в замке.

— Я не могу дать вам это разрешение, — возразил Лестер. — Мне очень жаль, что я должен вам отказать, но, отложив в сторону всякие другие соображения, я думаю, что ни закон, ни обстоятельства не оправдывают этого. Вы убеждены в том, что шкатулка принесена в замок, только из слов Шада, и, основываясь на словах такого свидетеля, мы не можем оскорбить лорда Дэна обыском в его замке. Притом я даже не знаю, не имеет ли он права, как лорд-лейтенант, уничтожить это разрешение. Вы не получите его ни от меня, ни от другого мирового судьи. А теперь пойдемте пить чай.

Лорд Дэн был в гостиной с леди Аделаидой и мисс Лестер. Он пришел провести вечер и узнал, что сквайр Лестер занят с мистером Лидни.

— С мистером Лидни? — повторил лорд Дэн. — Ах, да, с молодым американцем, который живет в «Отдыхе Моряков», — и в его тоне был какой-то презрительный, покровительственный тон, от которого щеки Марии почему-то вспыхнули. — Какое у него дело с мистером Лестером?

— Ничего не знаю, — отвечала лэди Аделаида. — Мы просили его зайти к нам сегодня вечером…

— К вам? Лидни? — с удивлением спросил лорд Дэн.

— Да.

Лорд Дэн сжал губы и мысленно спрашивал себя, в каком костюме американец явится вечером в обществе английских дам.

Его сомнения на этот счет скоро разрешились. Лестер вошел с своим гостем, который был в черном вечернем фраке, таком же приличном и простом, как костюм лорда Дэна.

Опять надо заметить, что они как будто были похожи друг на друга, несмотря на различие в возрасте. Оба одинакового прекрасного роста, с одинаково благородным овалом лица, в одинаковом костюме из черного сукна, и даже в перчатках одного цвета, палевых. Сердце Марии Лестер забилось, когда Лидни пожал ей руку, как никогда ни билось для лорда Дэна.

Здесь нужно заметить, что лорд Дэн не делал еще формального предложения мисс Лестер. Она знала его желание, и это было ему известно, но ее обращение не подавало ему надежды, и он счел лучшим несколько подождать.

Она была прелестна. Никто не мог чувствовать этого глубже лорда Дэна, когда она стояла перед ним в этот вечер, в вечернем наряде, в светло-голубом шелковом платье, с ожерельем и с браслетами из горного хрусталя, оправленного в золоте, с простой белой розой в волосах. Она была гораздо прелестнее в глазах лорда Дэна, чем была даже леди Аделаида в прежние, давно прошедшие дни. У Аделаиды Эрроль никогда не было нежной физиономии и кроткой души, которые отличали Марию Лестер.

Лорду Дэну не нравилось обращение Лидни. Вместо того, чтобы чувствовать подчиненность своего положения, он держал себя так, как будто считал себя равным. Будь он так же знатен, как лорд Дэн, его обращение не могло бы быть непринужденнее. Оказалось, что он прекрасно знает музыку, играет на фортепиано и поет приятно и искусно. Лорд Дэн заключил, что он, должно быть, был учителем музыки.

Леди Аделаида вдруг спросила его, не может ли он спеть какой-то дуэт; он отвечал, что может, если мисс Лестер споет с ним и сыграет аккомпанемент. Мария села за фортепиано.

— Немножко скорее, чем вы играли вчера, — сказал Лидни Марии, наклоняясь взглянуть на ноты.

— Скорее?

— Я думаю, что так будет лучше.

Лорд Дэн, стоя возле, услыхал этот разговор и удивился.

— Где вы пели это вчера с мистером Лидни? Здесь? — спросил он Марию.

— Нет, не здесь; у мисс Бордильон, — отвечал за нее Лидни.

Этот ответ вовсе не нравился лорду Дэну. Мисс Лестер, как дочери владельца Дэншельдского замка и как его будущей жене, не следовало находиться в обществе молодых американцев, выброшенных морем, особенно таких, которые старались выглядеть джентльменами.

— Что вы знаете о нем? — резко спросил лорд Дэн Лестера, когда вечер кончился и Лидни ушел.

— Что я знаю о нем? Ничего. Молодой человек пришел сюда насчет своей потерянной шкатулки, и я попросил его у нас пить чай.

— Благоразумно ли с вашей стороны пускать к себе в дом неизвестного вам человека?

— О, право не знаю, — равнодушно отвечал Лестер, который ненавидел музыку и устал до смерти. — Это только один раз. Наверно, он никогда больше не будет у меня в доме. Но я думаю, что он джентльмен.

Настало утро. Лидни, помня замечания Лестера, что он не найдет судью, который дал бы ему позволение сделать обыск в Дэнском замке, отправился прямо в полицию, и изъявил желание видеть инспектора. В здании полиции, недавно выстроенном, находились камеры для арестантов и комната порядочной величины, с отделением, окруженным железными перилами, в котором стояли два стула и письменный стол. Окна выходили на улицу, против лавки портного Минна.

Бент был еще в Дэншельде, теперь уже инспектором, а не сержантом. Он растолстел и оплешивел. Бента, однако, не было в полиции, когда пришел Лидни, и один из подчиненных пригласил его сесть на стул за перилами и выслушал его. Просьба его состояла в том, чтоб сделать обыск в Дэнском замке по случаю пропавшей шкатулки.

Полисмен с улыбкой покачал головой. Он не мог сам отвечать на такую просьбу, заметил он, но передаст ее своему начальнику и не угодно ли мистеру Лидни зайти опять.

Мало был знаком Уильям Лидни с обычаями этой местности и с влиянием лорда Дэна, если предполагал, что полиция может принять такую просьбу и не уведомить о том его сиятельство. Сам инспектор отправился в замок, и лорд Дэн принял его наедине.

— Сделать обыск в замке! — иронически вскричал лорд Дэн. — Чего же искать? Пропавшую шкатулку? Разве американец подозревает моих слуг?

Мистер Бент полагал, что американец подозревает.

— Гораздо было бы приличнее, если бы он позволил обыскать самого себя, а то кто же он такой? — сердито, закричал лорд Дэн. — Сопоставьте факты, Бент. Этот янки спасен от кораблекрушения в том, в чем он был, его приютили в гостинице и он остался в ней, разрядился в новое платье, как джентльмен, и вкрался в лучшие дома. Все это очень хорошо, если он джентльмен, но кто это докажет? Он умалчивает о своей прежней жизни; я знаю, что его спрашивали о ней, но он не отвечал; я говорю, что это очень подозрительно. Откуда мы можем знать, что он не авантюрист, не пройдоха какой-нибудь? Я, со своей стороны, считаю его таким; я имею причины думать таким образом. Он провел вчерашний вечер у сквайра Лестера.