– Понимаю.

– Правда?

– Да. Японцы верят, что не человек выбирает место, а место выбирает человека.

– А какое место выбрало тебя?

– Пока никакое.

Сейчас такое сложно было представить. Джейсон владел квартирным домом в заливе Сан-Франциско, квартирой в Нью-Йорке и домиком на озере Тахо. Все его апартаменты были прекрасными, но нигде он не чувствовал себя как дома.

Джастина внимательно посмотрела на Джейсона.

– Почему ты пошел в дзен-монастырь?

– Я искал ответ на вопрос.

– Ты получил его?

Он улыбнулся.

– Я нашел ответ. Но у меня появились еще вопросы.

–А после монастыря куда ты отправился?

Джейсон вопросительно поднял брови.

– А разве этого нет в Википедии?

– Нет. О тебе ничего не известно несколько лет твоей жизни. Так куда?

Джейсон колебался. Привычку держать под секретом свою жизнь не так легко перебороть, даже если он этого очень хотел.

– Я подписал соглашение о неразглашении, – сказала ему Джастина. – Ты можешь говорить о себе все: я никому не скажу ни слова.

– А что будет, если ты нарушишь условия договора? – спросил Джейсон. – Срок в тюрьме? Материальное возмещение?

– Ты не знаешь? Это же твой контракт.

– У нас есть три его версии с разным мелким шрифтом. Хочу знать, какой именно дала тебе Присцилла.

Джастина пожала плечами и усмехнулась:

– Я никогда не читаю мелкий шрифт: это всегда плохие новости.

Ее неосторожная улыбка ударила его, как молния.

Он не ожидал, что она будет производить на него такой эффект. Он ничего подобного прежде не чувствовал. Что-то в ней заставляло его нервные окончания трепетать – неизвестные для него ощущения. Он взял стопку и осушил ее одним большим глотком.

Джастина наклонила голову, пристально на него смотря.

– Почему ты пошел в бизнес видеоигр?

– Сначала я тестировал новые игры, когда был старшекурсником, и создал несколько простых 2-D игр. Позже друг друга открыл студию и нуждался в ком-то, кто мог бы помочь ему с программированием. В конечном счете, меня наняли в качестве разработчика в «Инари».

– Это все объясняет, но мне интересно почему. Почему видеоигры?

– Мне нравится эстетика хорошо разработанной игры, – признался Джейсон. – Мне нравится создавать миры, придумывать ловушки, испытания... – Он сделал паузу. – Ты играешь?

Джастина покачала головой.

– Это не мое. Я пыталась поиграть в несколько игр, но они сложные и жестокие. И я не люблю сексизм.

– В моих играх такого нет: ни проституции, ни изнасилований, ни каких-либо других вещей, которые унижают женщин.

Джастину, казалось, его слова не впечатлили.

– Я видела рекламу игры «Воздушные повстанцы» – она ведь твоя, да? – и большинство персонажей женского пола одеты как космические проститутки. Почему они должны носить кожаные мини-юбки и туфли на высоченных каблуках? Чтобы отразить атаку вооруженных солдат?

В ее словах был смысл.

– Мальчики-подростки такое любят, – признался Джейсон.

– Я так и думала, – сказала Джастина.

– Но не важно, как они одеты: женщины имеют такие же возможности, как и мужчины.

– Сексизм – это еще и внешний вид, а не только действия.

– Ты феминистка?

– Если под словом феминистка ты подразумеваешь женщину, которая хочет, чтобы с ней обращались на равных, то да. Но некоторые думают, что феминистки – это просто злые бабы, но я не из таких.

– Я бы злился, если бы меня отправили на войну на высоченных шпильках и в кожаной мини-юбке.

Джастина рассмеялась и налила еще водки. Она сделала глоток и взяла в рот большую оливку. Джейсон смотрел на движение ее пухлых, соблазнительных губ и почувствовал дерзкий порыв поцеловать ее.

– Ты когда-нибудь играл в «правду или действие»? – спросила Джастина, выплюнув косточку.

– Со времен старших классов – нет, – ответил он. – Не могу сказать, что скучаю по этой игре.

– Я... тоже. Но... не хочешь сыграть разочек?

Джейсон оценивающе посмотрел на Джастину. Несомненно, она думает, что заставит его дать несколько ответов на мучащие ее вопросы. Но и он сможет узнать ее поближе.

– Я никогда не выбираю «действие», – сказал он.

– Ладно, тогда для тебя только «правда». И давай поговорим об ограничениях. Думаю, нам стоит...

– Никаких ограничений. Иначе игра не стоит свеч.

– Никаких ограничений, – согласилась Джастина, и ее голос едва заметно дрогнул. – Как насчет условий проигрыша?

– Кто проигрывает, снимает с себя одну вещь.

Он почувствовал удовлетворение от того, как расширились глаза Джастины.

– Ладно, – сказала она. – Я начну. Расскажи, что для тебя настоящее счастье.

Он взял салфетку и согнул ее по диагонали.

– Я не верю в счастье. – Перевернув салфетку, он сделал из нее квадрат. – Люди думают, что они счастливы, когда перед ними лежит коробка с пончиками, когда Лейкерс выигрывают у Спарсов[10], когда сексуальная позиция с латинским названием порождает определенные химические реакции в теле, которые передают сигналы в мозг. Это не длится вечно. Это нереально.

– Ну ты и зануда, – сказала Джастина с улыбкой.

– Ты сама спросила. – Он свернул края салфетки внутрь, из-за чего получился треугольник. – Следующий раунд: правда или действие?

– Правда, – сказала она, наблюдая за его осторожными, аккуратными движениями рук.

– Почему ты рассталась со своим бывшим? – Он начал сворачивать концы треугольника.

Жар охватил все ее лицо.

– Просто... не получилось.

– Это не ответ. Скажи почему.

– Иногда люди просто расходятся.

Он прекратил возиться с салфеткой.

– Всегда есть причина.

– Тогда я не знаю, какая была у нас.

– Нет, знаешь. Просто не хочешь признаться. Что значит, что ты проиграла. – Джейсон выжидательно на нее уставился.

Нахмурившись, Джастина сняла с себя белую сандалию и поставила рядом со стулом.

Ее красивая нога с длинными пальцами и блестящим нежно-голубым лаком на ногтях захватила внимание Джейсона.

– Твоя очередь, – услышал он ее голос и тут же посмотрел ей в глаза. – Где ты был в течение тех двух лет, когда покинул монастырь?

Он оторвал края бумаги так, что они начали напоминать цветочные лепестки.

– Я поехал к родственникам в Окинаве. Моя мама была наполовину японкой. Я никогда не видел ее родню, но всегда этого хотел. Я думал, что это поможет мне чувствовать себя ближе к ней. – Прежде чем Джастина смогла ответить, он протянул ей законченное оригами.

Она взяла его, и ее глаза расширились.

– Лилия!

– Юри, – пробормотал он. – Это название произошло от японского слова, которое описывает движение цветка на ветру. Правда или действие?

Она моргнула: ее застали врасплох.

– Правда.

– Что послужило причиной твоего разрыва с бывшим?

Джастина открыла рот от удивления.

– Ты же уже спрашивал об этом.

– По-прежнему не будешь отвечать?

– Нет.

–Тогда снимай еще что-нибудь.

С негодованием Джастина сняла вторую сандалию.

– Ты и дальше будешь задавать один и тот же вопрос?

Джейсон кивнул.

– Пока ты не ответишь или не разденешься.

– А ты можешь подумать о чем-нибудь другом, что хочешь узнать обо мне?

– Боюсь, что нет. – Он попытался выглядеть раскаивающимся. – Я склонен слишком сосредотачиваться на одном. Одержим одной идеей.