– Тебе понравится эта книга, – сказала Джастина.

Джейсон скептически на нее посмотрел.

– Только не рассказывай о концовке.

*****

Прежде чем пойти в спальню, Джейсон помог отнести грязную посуду на кухню. Джастина не ожидала, что такой мужчина может еще и помочь по дому. И она не могла сдержать улыбку, наблюдая за Розмари, которая все больше и больше любовалась Джейсоном.

– Я не говорю, что мне вообще мужчины не нравятся, – начала оправдываться Розмари, когда увидела довольное лицо Джастины, – просто мне не нравится большинство из них.

Это предложение вместе с кислым выражением лица Розмари заставили Сейдж и Джастину расхохотаться.

– Я признаю, – с достоинством продолжила Розмари, – что Джейсон – очаровательный и воспитанный мужчина. Не говоря уже о его интеллекте. Сложно поверить, что он когда-то увлекался футболом.

– Надеюсь, он не разрушил твои стереотипы, Розмари, – с деланной озабоченностью сказала Джастина.

– Я говорю о стереотипах. Я лишь обобщаю.

– А есть какая-то разница? – с усмешкой спросила Джастина. – Лично для меня это одно и то же.

– Если Розмари говорит, что все мужчины – бесчувственные скоты, – начала Сейдж, – которые обожают футбол и пиво, тогда это стереотип. Но если Розмари говорит, что большинство мужчин – бесчувственные скоты, которые любят футбол и пиво, тогда это обобщение.

Джастина с сомнением покачала головой.

– И все равно в обоях случаях мужчины – скоты.

– Потому что так и есть! – ответила Розмари.

– А вот это стереотип, – прошептала Сейдж Джастине.

За разговорами они загрузили посуду в посудомоечную машину, пока она не была набита до отказа. Джастина вызвалась помыть оставшуюся кастрюлю из-под супа в раковине. Когда она погрузила руки в горячую мыльную воду, то задумалась, как лучше начать разговор о гейс. Но Сейдж все сделала за нее.

– Джастина, милая... Розмари, кажется, думает, что тебе, так или иначе, удалось снять гейс. Хотя я уверена, что она ошибается, потому что самостоятельно сотворить такое невозможно.

Джастина продолжала мыть кастрюлю.

– Так вы признаете, что гейс был?

На ее вопрос ответила напряженная тишина.

Джастина была потрясена тем, что у них от нее были секреты, даже когда эти секреты непосредственно влияли на ее жизнь. Джастина доверяла этим женщинам как никому, не считая Зои, конечно. И вот теперь они вдвоем причинили ей такую же сильную боль, как даже Мериголд не могла.

– Да, гейс был, – тихо призналась Розмари. – Давайте пройдем в главную комнату, сядем и...

– Нет. Я еще мою эту кастрюлю.

Джастина скребла нержавеющую сталь с бешеной скоростью. Ей нужно было чем-то занять себя. Если она будет сидеть без дела, то наверняка просто взорвется от напряжения.

– Хорошо.

Две женщины сели за кухонный стол.

– Джастина, расскажешь, как ты вообще узнала о гейсе? – спросила Сейдж. – И что ты сделала?

– Да. Но сначала я скажу, почему я это сделала. Хотя вы уже знаете.

– Ты хотела любви, – послышался тихий ответ. Джастина даже не была уверена, кто именно это сказал.

– Я хотела хотя бы шанс на любовь. – Джастина начала ополаскивать мыльную кастрюлю в чистой воде. Она попыталась говорить спокойно, но голос все равно напрягся, будто какой-то механизм, который вот-вот сломается. – Сколько раз я сидела в этой кухне и скулила, думала, что со мной что-то не так... Я даже спрашивала вас когда-то, имеет ли это отношение к магии, и вы обе сказали нет. Вы лишь говорили, что когда-нибудь это произойдет. Просто надо быть терпеливой. Но вы лгали. Вы знали, что не было никакого долбанного шанса, что я когда-нибудь кого-нибудь полюблю. Вы знали, что я всегда буду одна. Как вы могли?!

– Человек может быть один, – сказала Розмари, – но не одинок. И может быть одинок, но не один.

В бешенстве Джастина с силой стукнула кастрюлю о стол.

– Мне не нужны никакие философские цитаты! Мне нужны ответы!

– Джастина, – мягко начала Сейдж, – ты хотела рассказать, как ты узнала о гейсе.

Не поворачиваясь к ним, Джастина оперлась руками о край раковины.

– Книга заклинаний, – пробормотала она. – Тринадцатая страница.

Ее плечи напряглись, когда она услышала дружный вздох.

– Прыгающий Юпитер на ходулях "поуго", – воскликнула Розмари.

– О, Джастина, тебе же говорили, никогда этого не делать.

– Мне много о чем говорили! К сожалению, не о гейсе. Поэтому мне пришлось самостоятельно узнавать все из книги заклинаний. – Джастина решительно повернулась к ним. – Это моя книга и мое решение.

Казалось, Розмари больше удивилась, чем рассердилась.

– Ты же не настолько наивная, чтобы думать, что можешь нарушить одно из главных правил в магии и не вызвать последствия своим решением, которые будут касаться всего клана ведьм.

– К клану я не имею никакого отношения. Поэтому это лишь мое дело. Я открыла книгу заклинаний на странице тринадцать, и она сама показала мне, как снять гейс. Я лишь следовала инструкциям. – Джастина упрямо посмотрела на Розмари и Сейдж. – А теперь у меня появились вопросы. Кто наложил на меня проклятие и почему? Моя мать знает об этом? Почему мне никто об этом не говорил? Я даже представить не могу, что я могла такого сделать, чтобы кто-то решил так проклясть меня.

Никто ей не ответил. Джастина переводила взгляд с одной женщины на другую. И чем дольше она смотрела, тем больше у нее возникало ощущение, что она пытается докричаться сквозь глухую стену.

– Это было сделано не из-за ненависти, – осторожно выдохнула Седж. – На тебя наложили гейс из-за любви.

– И кто, черт возьми, это сделал?

– Мериголд, – ответила тихо Розмари. – Она это сделала, чтобы защитить тебя.

Джастину будто сковал лед: она не могла ни пошевелиться, ни даже вымолвить хоть слово. В этом просто не было никакого смысла.

– Защитить меня от чего? – выдавила она из себя.

– Мериголд очень тяжело пережила потерю твоего отца, – сказала Сейдж. – Она была... сама не своя очень долгое время.

– Она была не в себе, – произнесла Розмари. – Боль стала сопровождать ее везде и всегда. Для большего у нее не осталось места в жизни. И даже после того как боль поутихла, Мериголд до конца так и не оправилась. Она пришла к нам, когда ты была еще младенцем, и сказала, что решила, что ее единственный ребенок никогда не испытает те же муки. Она хотела наложить на тебя гейс, чтобы тебе никогда не пришлось испытать горечь от потери любимого.

– Защитить меня от потери, – повторила Джастина тихо. – Хотела удостовериться, что у меня никогда не будет никого, кого бы я могла лишиться.

Джастина инстинктивно обняла себя за плечи, пытаясь не развалиться на части.

– ... не согласились, – тем временем говорила Сейдж. – Но она твоя мать. Мать имеет право принимать решения за своего ребенка.

– Но не такие же решения! – отчаянно возразила Джастина. – Некоторые решения даже матери не должны принимать! – Она посмотрела на Розмари и Сейдж и поняла, что попала в десятку. Это привело ее в бешенство. – Почему вы не пытались остановить ее?!

– Мы помогали ей, Джастина, – ответила Розмари. – Весь клан помогал. Гейс – слишком сильное заклинание для одной ведьмы.

Джастина задыхалась.

– Вы все ей помогали?

– Мериголд одна из нас. Мы должны были ей помочь. Это был коллективный выбор.

– Но... Мне никогда не давали право выбора...

Они предали ее. Все.

Казалось, будто Джастину окружает одна сплошная ложь. Она чувствовала себя как раненое дикое животное, готовое напасть и причинить кому-нибудь боль, включая и себя.