– Уверен, – безразлично ответил Линч, медленно переворачивая страницу одной из книг Фитца – «Историю биомеханики».

Жутко скучное чтиво, но его интересовали лишь схемы и рисунки.

Воздух пропах дымом, без сомнения в результате последнего неудачного эксперимента Фитца. Сам ученый тоже стоял у потрепанного верстака, покрытого царапинами и подпалинами. Остальные подчиненные Линча называли эту комнату подземельем, в котором часто случались взрывы и небольшие пожары.

– А разве его светлость когда-либо ошибался? – ухмыльнулся Дойл.

Линч перевернул страницу, замер, а потом развернулся вместе с книгой:

– Я видел ее руку лишь мельком, но в кисть было вставлено вот это. – Он показал картинку Фитцу.

– Клинок Кариллиона? Это поможет сузить список. Всего несколько мастеров в сити сумели бы правильно выковать подобное.

Фитц поднял густые брови и улыбнулся с несвойственным ему предвкушением. Ожоги обезобразили его левую бровь, а на манжетах твидового костюма красовались кислотные пятна. Молодой голубокровный нашел здесь свое призвание, работая со странными механизмами и изобретениями.

Линч почувствовал трепет в груди. Он знал, что подбирается ближе к Меркурию.

– Я хочу знать их имена.

– Проблема в том, что они все на службе у Совета, – прошептал Фитц, забрав книгу и уставившись на схему.

– Как это революционерке удалось получить конечность, созданную одним из искусных кузнецов? – спросил Бирнс.

«И правда, как?»

Мысли Линча понеслись вскачь.

– Что может заставить женщину возненавидеть голубокровного настолько, чтобы захотеть уничтожить всех ему подобных? – Он всегда славился умением предсказывать поступки и мотивы противника. – Не сомневаюсь, что она сталкивалась с Эшелоном. Возможно, дело в том, как она потеряла руку? – Линч нахмурился.

Можно было бы поручить подчиненным расспросить членов Эшелона о молодой женщине, лишившейся руки, но тогда другие начнут задавать ненужные вопросы. Линчу необходимо найти ее, а не доставить прямиком к сопернику.

– Думаете, один из них отрезал ей руку? – Дойл нахмурился. – По мне, так это не такой уж серьезный мотив, чтобы уничтожить всех голубокровных.

– Кто знает, как на подобное смотрят люди? Для некоторых потеря конечности в самом деле стала бы поводом для мести, – возразил Линч, расхаживая по маленькой лаборатории.

– Если кто-то из Эшелона лишил ее руки, значит, ей помогли получить механический протез, – заметил Бирнс. – Я все же думаю, что то был тоже голубокровный. Работа искусных кузнецов – дорогое удовольствие, и единственный торговец, который мог бы себе ее позволить, не связался бы с ними.

– Возможно, их не просили, – предположил Линч.

– Что опять же навевает мысль о голубокровном. – Бирнс нахмурился. – Тогда это сделали в тайне, иначе слухи бы дошли до нас. Искусные кузнецы не создают механические протезы, во всяком случае, для простых смертных.

– А за последние лет двадцать случайно не пропадали такие умельцы?

– Я проверю, – пообещал Бирнс.

В дверь постучали, и четверо собеседников повернулись.

Перри толкнула дверь бедром и затащила в комнату инвалидное кресло, в котором сидел Гаррет, явно возмущенный таким способом передвижения.

– Вот вы где, сэр. Я не ожидала, что так задержусь, доставляя его сюда, – повинилась Перри.

– Она практически запихала меня в кресло! – рявкнул Гаррет. – Я могу ходить.

– Нельзя, пока доктор не разрешил, – твердо ответил Дойл. – Как дышится?

– Я в порядке.

Глаза Гаррета заволокло чернотой и жаром. После такой страшной раны, уровень вируса резко подскочил, будто тело не могло сопротивляться ему во время исцеления.

Линч переглянулся с Дойлом. Надо будет внимательно следить за Гарретом. Количество вируса в его крови сейчас примерно шестьдесят процентов, но такой скачок за короткий промежуток времени мог привести к потере самообладания. А друг Линча не привык сопротивляться усилившейся жажде.

– Как швы? – спросил Дойл.

– Чешутся, как матрос, заболевший оспой.

– Я сняла их утром, – ответила Перри, не обращая внимания на сердитый взгляд Гаррета, и доставила его в кресле прямо к Линчу. – Тебе не холодно? Может, принести одеяло?

– Если не отстанешь, я тебя в саду закопаю. – Гаррет раздраженно убрал челку со лба.

Перри фыркнула:

– Конечно. Даже в лучшие времена я могла вывалять тебя в грязи девять раз из десяти.

– Мне хватит и одного успешного раза…

– Довольно, – прошептал Линч.

Спорщики замолчали.

– Мне нужно, чтобы ты встал на ноги. Если это значит, что тебе придется потерпеть заботу Перри, то пусть будет так.

– К тому же… – Бирнс лениво улыбнулся. – Она не может противиться своей натуре и не хлопотать.

– Косвенно намекаешь на мой пол? – прищурившись, уточнила Перри.

Если их не прервать, они через минуту перегрызут друг другу глотки. Линч поднял руку и обвел всех пристальным взглядом:

– Соберитесь. – Он указал пальцем на книгу. – Фитц, в чем разница между протезом, сделанным в анклавах, и тем, что создал искусный кузнец?

– В анклавах не используют искусственную кожу. Она обычно рвется во время работы, – ответил хмурый ученый.

– У беглянки не было ничего подобного.

– Однако клинок Кариллиона в кисти свидетельствует в пользу работы кузнеца. Мы все знаем, что в слюне голубокровного содержатся химические компоненты, которые залечивают порез или рану от ножа, при этом не заражая вирусом, – пояснил Фитц. – Именно их используют для создания био-механических протезов. Соединяют стальные сухожилия и мышцы с плотью, приживляя ее с помощью слюны голубокровного. Внутренняя часть био-механической конечности имплантируется в человеческое тело, и каждое мышечное сокращение отражается в стальной руке. Будто настоящее продолжение тела.

– А что же анклавы?

– Их протезы намного грубее. У механоидов нет доступа к слюне голубокровных. Рука действует благодаря заводному механизму и гидравлическим шлангам. Механика, а не био-механика. Нет такой точности.

Линч поскреб подбородок:

– Я уверен, что ту руку сделал искусный кузнец. У нее двигались все пальцы и кисть.

– Нам надо допросить кузнецов, – воодушевленно улыбнулся Бирнс.

– Вы с Перри поработаете вместе, – приказал Линч.

Перри изумленно посмотрела на командира. Обычно она была напарником Гаррета, а Бирнс предпочитал работать один.

– Вы окажетесь на территории Эшелона, – сказал Линч, хотя редко пояснял свои приказы. – Надо будет держать ухо востро. Не афишируйте расследование, но я хочу знать, не сделал ли кто-то из искусных кузнецов нечто подобное за… последние десять-пятнадцать лет. Рука не детского размера, значит, девушка была уже взрослой, когда протез присоединили к ее плоти.

И разлука Перри и Гаррета не даст им придушить друг друга. Чувствуя нарастающую головную боль, Линч резко кивнул, отпуская подчиненных:

– Свободны.

***

Позже в тот же день Линч снял куртку, бросил ее на подлокотник в вычищенном кабинете и замер. Отовсюду веяло влиянием миссис Марбери. С тех пор, как он застал ее здесь два дня назад, она напоминала ему о своем присутствии мириадами ненавязчивых способов.

Линч был слишком занят, чтобы взять нахалку в оборот, но теперь хорошенько осмотрелся.

На книжных полках ни следа пыли и грязи, орхидея на подоконнике передвинута в место потеплее. Все сделанные им переводы документа на древнетибетском языке, лежавшие у камина, пропали, а на столе не осталось никаких бумаг.

Линч развернулся на каблуках и зашел обратно в залитый светом кабинет помощницы. От чайника на столе шел пар, и миссис Марбери аккуратно что-то писала. Луч солнца скользил по ее ярким медного цвета волосам, освещая красивые и мягкие пряди на затылке.

Линч навис над ней:

– Миссис Марбери.

Та перестала писать и медленно подняла глаза, будто почувствовала, насколько он напряжен: