– Это именно то, чем я хочу заниматься.

– Я впечатлена. Я могу помочь? Если я не буду работать, то у меня будет время. – Её глаза блестели в свете заходящего солнца. – Ты думал добавить какую–нибудь спокойную музыкальную терапию? В больнице для ветеранов, где я была волонтёрам, у нас была экспериментальная программа, и это, казалось, помогало ветеранам восстановиться после травм и справиться с ПТСР. В частности, это помогало выразить их эмоции, вытесняя чувство изоляции и недееспособности. Или иногда просто расслабляло их. – Она наклонила голову. – Для этого лагеря, думаю, ты смог бы обеспечить доступ к нескольким инструментам и, может быть, дать всем гостям блокноты, на случай, если они захотят написать какие–нибудь песни для самовыражения.

Логан слышал о музыкальной терапии и был заворожён идеями Бекки. Накрыв её руку своей, он сказал:

– Я вырос в окружении музыки, но, всё же, она для меня мало значила. Но это отличная идея.

Бекки радостно вспыхнула, её глаза засветились.

– Если ты хочешь, чтобы я сделала что–то ещё, я готова. Я могу отвечать за документацию, телефонные звонки или за любую другую простую ерунду в доме и снять эти дела с тебя.

– Ты занималась всем этим?

– Конечно, я хочу чувствовать себя полезной, и твой лагерь меня заинтересовал. – Она одарила его улыбкой и добавила: – Так поступают жёны, верно?

У него пересохло во рту от желания. Она была такой щедрой, предлагая ему помощь с его целями. Этого не было в договоре, нет, она предлагала свою помощь от сердца. Для него Бекки была чистой, свежей и хорошей. Его же душа была запятнана большим количеством воспоминаний и эпическим провалом, который будет преследовать его до конца своих дней. ПТСР и воспоминания сделали его эмоционально сломленным. Он никогда не искал себе женщину на всю жизнь. А у неё был ребёнок... От одной мысли о ребёнке, ответственность за которого ляжет на него, его сердце начинало биться аритмично, а спина покрывалась потом.

Он научился справляться со своим ПТСР в одиночку. Он не хотел открывать Бекки или какой–то другой женщине, что было с ним в тёмные времена. Чёрт, его собственная мать отказалась от борьбы за него, когда он был ребёнком. А сейчас? Ни одна женщина не будет бороться за него, особенно, когда узнает его поближе. Но на эти несколько месяцев у него была Бекки, и он собирался хранить этот подарок. Пытаясь вернуть над собой контроль после её комментария "так поступают жёны", он погладил её левую руку.

– Я должен купить тебе обручальное кольцо.

Она покачала головой.

– Я не хочу, чтобы ты это делал. Я надену кольцо своей мамы.

Накрыв её руку своей, он посмотрел ей в глаза.

– Ты действительно хочешь именно этого? Я не против того, чтобы купить тебе кольцо, и ты можешь оставить его себе.

Ему нравилась мысль о том, что у неё будет что–то от него. На что можно смотреть и вспоминать его.

– Да. Если мужчина когда–нибудь подарит мне обручальное кольцо, я хочу, чтобы это был настоящий символ любви, каким был для моей мамы.

Он переплёл свои пальцы с её, будто мог остановить другого мужчину, который надел бы кольцо ей на палец... и завладел бы её сердцем. Волна собственнического чувства заставила его прильнуть ближе к ней.

– Ты выиграла, но прямо сейчас ты моя жена.

*****

Его проявление собственничества заставило волоски на её руках встать дыбом. Бекки не могла отвести взгляд от светло–зелёных глаз Логана, которые прожигали её. Видели её. Желали её. Его явное напряжение притягивало её ближе, как магнит, против которого она не могла устоять. Дрожь соблазнительного жара наполнила её живот. Заставила губы отчаянно желать прикосновения его губ. Он сексуально ухмыльнулся.

– Осторожнее, детка. Если я поцелую тебя сейчас, то это будет не то невинное прикосновение, которым я одарил тебя сегодня утром.

Он предупреждал её или соблазнял? Их разделяли дюймы.

– А что это будет?

– Наш поцелуй. Тот, которого жаждем мы оба. Я не буду торопиться, изучая все секреты губ своей жены.

Он провёл большим пальцем по её запястью и руке долгими движениями, которые вызывали мурашки на её руках. Почему он просто не поцеловал её? Чего он ждал? Его пальцы поднялись по её чувствительной коже вверх, к внутренней части её локтя. У нее затвердели соски. Волна удовольствия направилась к её центру. Она сжала свои бёдра вместе.

– Ты знаешь, как это сексуально?

– Что?

Он видел её реакцию?

– Ты облизала свои губы. – Он прильнул чуточку ближе. – Ты хочешь меня попробовать, сладкая.

Он лишал её контроля всего парой слов. Что бы сделал с ней его поцелуй? Бекки не была уверена, что смогла бы справиться с этим и, взволнованная до кончиков пальцев, отчаянно хотела отвлечься.

– Я вымою посуду.

Забрав все тарелки, которые ей удалось схватить, она поспешила на кухню, чтобы сложить их в раковину. Она развернулась и чуть не врезалась в Логана. Он обогнул её, чтобы поставить свою посуду. Её грудь коснулась его груди, и она резко вдохнула, подняв взгляд к его лицу.

– Знаешь, почему я сегодня порезал палец?

В её ушах стучал пульс.

– Почему?

Он провёл костяшками пальцев по её лицу.

– Потому что ты выглядишь невероятно в этом платье. Такая свежая и привлекательная, и такая чертовски реальная, что я забыл, как дышать и не смотрел, что делал.

Его слова, прикосновения и огонь в глазах вызывали у неё дрожь. Жар от его могучего тела распространялся на неё. Она не могла говорить, не могла придумать, что сказать.

– Бекки, – произнёс он хриплым голосом. – Я хочу поцеловать свою жену.

Она могла ответить только одно:

– Да.

Его палец спустился по её горлу к трепещущему пульсу.

– Сегодня только поцелуи.

Прильнув ближе, он добавил:

– У нас есть три месяца, чтобы быть вместе. Ты можешь никуда не торопиться, потому что ты стоишь ожидания, прежде чем мы ляжем в постель.

Бекки не удалось ответить, так как его полные тёплые губы заскользили по её губам. Логан застонал. Она почувствовала, как он схватился за тумбочку, зажимая её между сильными бицепсами. Наклонив голову, он лизал её губы, задабривая её, пока она не открылась, предоставляя ему доступ. У него был вкус ужина и этот богатый мужской вкус, которым обладал только он. Поцелуй углубился, его язык доминировал, исследуя её рот, наполняя её своим вкусом. Бекки впилась пальцами в его бока, отчаянно стараясь удержаться. Становясь смелее, она переплела свой язык с его, с каждым движением ведя себя всё агрессивнее. Скуление от жгучей нужды подобралось к её горлу. Каждая её частичка болела от желания почувствовать больше его, всего его. Он отстранился, его глаза пылали. Прислонившись к её лбу своим, он прорычал:

– Чёрт побери, сладкая. Ты меня убиваешь.

Ей было тесно в собственной коже, и нужда жгла горло, спускаясь к груди, мучая её соски. Но он держал своё тело отстранённо, отказывая ей в том, чего она жаждала.

– Ты не прикасаешься ко мне.

Крепко держась руками за тумбочку, он наклонился, целуя её от губ до уха.

– Я пытаюсь сдержать своё обещание. Поцелуи. Только поцелуи. Я не буду снимать с тебя это платье и... Боже, Бекки.

Он зарылся лицом в её шею. Его пряный аромат кожи наполнял каждую её пустую частичку. Но когда он слегка поцарапал зубами её нежную кожу, горячая пронизывающая боль заставила её извиваться от нужды в прикосновении. Ударами своего тёплого языка он усиливал боль, и Бекки погрузилась пальцами в его волосы, прижимая его к себе, желая погрузиться в его объятия, окружая себя горячим ощущением Логана. Не в силах выносить это, она прижалась телом к его твёрдой груди, молча моля его обнять её. Этот контакт мучил её твёрдые соски. К её животу прижималась его пульсирующая эрекция, обжигая её. Он нежно кусал, лизал и сосал чувствительное место на изгибе её шеи, посылая заряды горячего удовольствия сквозь неё. Отправляя её слишком высоко и слишком быстро, чтобы можно было за что–то удержаться. Наконец она сказала: