Мы вышли в лес и двинулись той самой тропой к гроту. Густо разросшиеся кустарники все так же норовили порвать платье и растрепать прическу. Казалось, будто за два дня они выросли заново.
Да, я преобразилась, и даже Амбруаз не стал ворчать по поводу опоздания. Голубое платье мне очень шло, и заценив свой look с утра, я решила по приезду накопить денег на новый гардероб в голубых тонах. Прощай, мои любимые джинсы и безвкусные кофточки… Теперь уже моя мечта сбылась, Париж увиден и полностью рассмотрен, и даже на тысячу сто процентов больше, потому что кому еще выпадет такая странная вещь — путешествие по галактикам?
События прошедших дней мелькали перед моим взором, и всеобъемлющая грусть сжимала сердце. Я иду по узкой тропинке на выход не просто из этого мира, но и из приключений тоже.
Я больше не увижусь с ребятами? Вечно смущающийся Жак, насмешливый Эрл, строгий Руаз… Эврар, рыцарь без страха и упрека, ты тоже всегда будешь жить в моем сердце! Мы столько пережили вместе, и так сблизились, что теперь мне хотелось быть постоянно вместе, ну или хотя бы видится, как обычно делают друзья — по пятницам.
Зайти в бар, сесть где-нибудь сбоку. Посетовать на жизнь и поздороваться с барменом, который меня знает.
Войдет Амбруаз и закажет…виски со льдом. Эрл опоздает и посетует, что долго ловил нарушителя спокойствия белоснежных палочек. Он возьмет воду и сделает вид, будто пьет. Жак тоже придет во время и закажет бокал вина. Пригубит и сморщится. Скажет, это не то вино, что вы пили, миледи, на чердаке. Мы посмеемся и вспомним Францию.
А потом, когда бармен отвернется, он сотворит заклинание и будет весь вечер пить один бокал. Напьется вусмерть и начнет забавно хохотать.
Будем вспоминать приключения и предаваться ностальгии…
Когда мы, наконец, дошли до грота, на глазах стояли слезы. Нет, не может быть, что всего этого не будет. Неужели расстанемся просто так?
Не выдержала и дернула аватара за рукав.
— А что будет потом?
Он недоуменно обернулся. Спокойное лицо, прямой взгляд. Вот уж кто не терзается по поводу будущего.
— Перенесемся во дворец и отчитаемся, что отбыли наказание, как положено.
— Я про другое. Что будет со мной?
— Хм… — он задумался, — По идее, тебя должны отправить домой. Нет никаких причин оставаться здесь.
Я пытливо рассматривала лицо аватара, пытаясь понять, есть ли во всем этом подвох. Неужели для меня ничего не изменится? Наверное, и в первый раз ко мне приходил Абсолон, под его личиной, и наврал про переливание крови.
Теперь уже и не различишь, где — правда, а где — ложь.
— А Жак? Что будет с ним?
— Его вернем туда, откуда он прибыл.
— И я больше никогда вас не увижу?
— Лада, а зачем тебе нас видеть? Верну тебя сразу домой, к маме. Ты же этого хотела? — и в его голосе явно послышалась поддевка.
— Окей, — отцепилась от его рукава и вытерла слезы.
Путь будет, что будет! Остатки гордости еще при мне…
Мы перенеслись в безликую серую залу моментально. Я даже не успела до конца успокоиться и предстала перед Абсолоном и женщинами в расстроенном состоянии.
Селеста с помощницей опять были при исполнении и одеты в бесформенные хламиды.
Но все равно заценили мой вид — недовольно сморщились. А вот реакция правителя оказалась полностью противоположной.
— Тебе идут юбки, — оскалился он, — Амбруаз на тебя хорошо влияет.
Селеста вспыхнула. Помощница правителя сделала предупреждающий жест и указала куда-то наверх.
— Внимание! Вас снимают скрытые камеры, — вспомнилось мне, когда подняла голову.
Наверху летали круглые одноглазые объекты и явно что-то фиксировали.
— Ну что ж, наказание вы отбыли правильно, ничего не нарушали?… — задали нам вопрос с подвохом, и я подобралась: правитель в курсе, что я навещала Лизу. Но разве это что-то значит?!
— Не нарушали, — твердо ответил Амбруаз, и сверху посыпались вспышки.
Это камеры еще и фотографируют!
— Лжи нет, — констатировала прокурорша и записала в блокнотик.
— Наказание принято к исполнению, — кисло подтвердила Селеста.
Женщины что-то записали в блокнотах, а потом выжидающе повернулись к правителю.
— Отлично! А теперь обычная аудиенция, — весело сказал он, но перехватив хмурый взгляд дочери, поправился: — Секретная аудиенция.
И взмахнул рукой. Женщины исчезли вместе с летающими объектами.
— Итак… — почему-то Абсолон остановился взглядом на моей руке, — Обзавелась магической вещицей?
Стушевалась. Не то, чтобы я ее искала-искала и, наконец-таки, нашла, но…
— Прекрасно. Чем больше на тебе магических артефактов, тем лучше. Селеста не достанет.
Мои глаза превратились в блюдца. Да что за отношения у них здесь такие?!
— Дело в том, что Амбруаз меня никак не устраивает в роли зятя, — заговорщицки снизив тон, признался правитель, — Но и отказать своей любимой дочери я не могу.
Невозмутимый Амбруаз вдруг хмыкнул. Да уж, становится все веселее и веселее.
— Он тоже не горит желанием становиться мужем, — продолжил откровенничать главный аватар и подался вперед, — И заточение на Земле мы предприняли с той целью, чтобы Селеста нашла себе уже кого-нибудь тут, поближе…
— То есть это вы заточили его там?! — я думала, что схожу с ума, но Амбруаз довольно кивнул:
— Отдохнул нормально. Выспался.
Нет слов. Вы посмотрите на него! Отвиливал от своих обязанностей и ничуть не смущается! Я искренне возмутилась:
— Мы столько войн кровавых пережили, пока ты спал, а ты даже и не мучаешься?!
— Зачем ему мучиться, — возразил правитель, — с точки зрения планетарного равновесия, у вас естественный отток населения.
— Что?!
— Все в норме, — пояснил Амбруаз.
Я только запыхтела. Вот мужчины! У них все в норме! Народы чуть не поубивали друг друга, чуть планету не взорвали, а у них — норма.
— Кстати, к 1945 я проснулся, — довольно добавил Руаз.
Честно, захотелось наброситься и придушить. Для профилактики, чтобы все в норме было. Планитарное равновесие. Подумаешь, чуть придушенный аватар выйдет.
— Так вот, если вы изобразите роман, — вернулся к матримониальным рассуждениям правитель, — Селеста тебя убьет. Она очень чувствительная…
В его голосе слышалось легкое одобрение.
Ничего себе — чувствительная убийца! Мне стало холодно. Поежилась.
— Значит, портрет — ваших рук дело.
Он кивнул.
— И размагничивать, то есть снимать проклятие с него не надо?
— Ну, вообще можно, чтобы в дальнейшем никто им не воспользовался, — задумчиво сказал правитель, а у меня было состояние на грани обморока.
Эврар погиб из-за этого чертова портрета! Я сама несколько раз чуть не погибла из-за него, а этот…правитель еще сомневается, стоит ли его обезоруживать?!
Но у меня возник еще один насущный вопрос и я повернулась в Руазу:
— Кстати, а почему ты хотел сплавить меня в Россию?
— М? — кажется, Абсолон тоже заинтересовался.
А Амбруаз покраснел! А потом, потупив взгляд, принялся водить мысочком круги по полу, как нашкодивший школьник.
— Из-за бабушки, — выдал он.
— А что с ней? Она давно почила, — спокойно спросил правитель.
— Очень любила Россию, — скосил на меня глаза Руаз, — И очистила ее от скверны. Если говорить доступным языком, то в России такие проклятия не действуют. Она — священная.
— Ты же говорил, хоть в Африку, — возмутилась я.
— У тебя нет визы и денег, — снисходительно пояснил аватар, — Я блефовал.
— Ну, ты и… — я осеклась под взглядом двух аватаров и сникла.
Даже обозвать нельзя! Вот, гадство.
— Вернуть обратно? — Руаз кивнул на меня, а мне еще обиднее стало.
Понятно, что я как муравей на слете птиц, но ведь живая и право голоса имею.
— А что с Жаком? Он здоров?
— Ага, я преувеличил, — ответил правитель, — У него выдались шикарные денечки.
— То есть, — недоверчиво взглянула из-под бровей.
Знаем мы ваше веселье, господин правитель аватаров!
— Он с придворными дамами развлекался. Демографию поправлял.
Я чуть не упала. Ну и нравы!
— Кстати, про демографию, — Руаз поправил свой длиннющий хвост, — Так что вы решили с Селестой?
— Ну, сначала я подумал, может она утешится в объятьях этого гастролера, но она вся в меня: подавай ей лучшего из лучших, поэтому…
— М?
— Решил познакомить ее с твоим другом.
Руаз вопросительно поднял бровь.
— Так что забирай ее с собой, и как-нибудь, в непринужденной обстановке… Сам понимаешь…
— Я не очень, — встряла в разговор, — С кем вы хотите ее свести?
— С Эрлом, — пояснил Руаз, и мое сердце ухнуло вниз.
Тигр не достоин такой подлянки, нет! Он очень хороший и заботливый, и…
— Стойте! Вы же с ним конфликтуете.
Аватары переглянулись и расхохотались. Добродушно, от души.
— Был один инцидент, — отсмеявшись, сказал правитель, — Но я его уже простил. А неорган еще помнит? Вот душка…
И они расхохотались снова, аж до слез.
Разозлилась. Это же надо так цинично распоряжаться другими жизнями.
— А…
— Я все сказал, — вдруг сменил тон Абсолон и приказал Руазу: — Твое прошение рассмотрел, может забрать землянку, но до совершеннолетия ребенка. Потом как хочешь, но приволоки обратно. Или дочку одну.
— Оо… — удивилась я, узнав, как быстро решилась судьба Лизы.
Значит, Руаз и вправду побеспокоился о ней?!
— Хорошо, будет сделано, — поклонился Руаз и потянул меня за рукав.
Что ж, надеюсь, я никогда не увижу вас больше, правитель Абсолон. Вот уж с кем мне хочется прощаться навсегда, так это с вами. После каждой встречи, остается горькое послевкусие, как от скисшего продукта.
А еще я начинаю сомневаться в Амбруазе. Когда мне кажется, что он — самый благородный из всех благородных существ на земле, я вспоминаю вас и начинаю сомневаться. Сомнение — первый шаг к потери доверия.
А я не хочу сомневаться в Амбруазе. Не знаю его родителей, но бабушка… Она должна была научить его тем вещам, что практиковала у нас в России. Как он сказал? Священная земля? Может, мораль и этика на Ориэне другая, но Амбруаз, он должен был перенять что-то и от землян, не только вид и форму жизни.