Глава 2.

Томас вернулся со мной домой, чтобы позавтракать после тренировки.

Ладно. Формально это был дом Молли. Но она почти не появлялась, а я жил там.

Посольство свартальвов в Чикаго представляло собой аккуратное маленькое здание в деловом районе, с лужайкой, которая представляла собой абсолютное зияющее пространство, если учесть стоимость недвижимости в городе. Это было похоже на здание, которое должно было быть полно людей в строго трезвом деловом костюме, ведущих дела с деньгами и цифрами, которые были слишком сложными, суетливыми и ужасно скучными, чтобы быть всем понятными.

Как оказалось, это было довольно близко к истине.

На подъездной дорожке стояла небольшая сторожевая будка, довольно свежая, и из за книги на меня поднял глаза невозмутимый мужчина в строгом дорогом костюме и темных очках. Мы остановились у окна, и я сказал:

- Фиолетовый мустанг улетает сегодня вечером.

Охранник уставился на меня.

- Ох... подожди, - сказал я и принялся ломать голову. - Печальные вторники не представляют никакой проблемы для местных властей?

Он продолжил пялиться на меня.

- Назовите, пожалуйста, ваши имена.

- Да ладно тебе, Остри, - сказал я. - Неужели мы должны каждое утро танцевать этот танец? Ты же знаешь, кто я. Черт возьми, вчера вечером мы целый час смотрели, как наши дети играют вместе.

- Я тогда не был на дежурстве, - сказал Остри совершенно нейтральным тоном, не поднимая глаз. - Назовите, пожалуйста, ваши имена.

- Один раз, - сказал я, - Всего один раз, это убьет тебя, если ты не будешь следовать протоколу?

Он снова посмотрел на меня пустым взглядом, медленно моргнул и сказал:

- Потенциально. Вот почему у нас есть протоколы безопасности.

Я одарил его своим самым чародейским взглядом, но безрезультатно. Потом я заворчал себе под нос, издавая в основном звуки Йосемита Сэма, и начал рыться в своей спортивной сумке.

- Меня зовут Гарри Дрезден, Зимний Рыцарь, вассал Молли Карпентер, Зимней Леди из двора сидхе, и я нахожусь под защитой на правах её гостя. Это Томас Рейт, тоже ее гость, друг Леди Эванны.

- Он один из любовников Эванны, - педантично поправил меня Остри. Он кивнул Томасу.

- Как дела, Остри, - сказал мой брат.

- Служба, - серьезно ответил Остри и открыл папку, пролистывая несколько страниц с фотографиями в верхнем углу. Он остановился на моей странице, тщательно сравнил изображение со мной, а затем еще одно с Томасом и кивнул. - Пароль, пожалуйста.

- Да, одну секунду, - в конце концов я нашел сложенный листок бумаги с еженедельными парольными фразами в глубине спортивной сумки. Я развернул его, стряхнул с него песок, сверился с ним и прочел, - «Все ваши база принадлежат нам». Что это вообще значит?”

Остри посмотрел на меня в отчаянии и вздохнул. Затем он посмотрел на Томаса.

- А ваша?

- "Крошечный паук поднялся по водосточному желобу", - быстро ответил Томас, даже не взглянув на чит-карту. Потому что ему больше нечем заняться, кроме как запоминать случайные парольные фразы.

Остри одобрительно кивнул, закрыл папку и убрал ее.

- Пожалуйста, подождите, - сказал он. Он нажал кнопку и пробормотал почти беззвучное слово, которое, как я знал, должно было обезвредить около двух тысяч смертоносных магических оберегов между мной и входной дверью. Затем он кивнул мне и сказал, - Вы можете войти.

- Спасибо, - сказал я.

Он немного откинулся на спинку стула, расслабляясь, и иллюзия ничем не примечательной человечности, которая покрывала свартальфа, стала жидкой и прозрачной. У Остри была серая кожа с мускулами гимнаста под ней, голова немного великоватая для остального тела, и абсолютно огромные черные глаза, как у того инопланетянина на видео вскрытия. Под внешней иллюзией выражение его лица было расслабленным и приятным. - Моя Ингри хотела бы еще поиграть с Мэгги и Сэром Мышем.

- Мэгги это тоже понравится. Я свяжусь с миссис Остри?

Он кивнул.

- Это в ее зоне ответственности. Опять карты сегодня вечером?

- Я бы с радостью, но, кажется, не смогу, - сказал я.

Он нахмурился.

- Я предпочитаю иметь возможность планировать свои вечерние занятия.

- Служба, - пояснил я.

Его хмурость исчезла, и он вновь взялся за книгу.

- Тогда другое дело, конечно. Пожалуйста, дайте мне знать, когда вы освободитесь от ваших обязанностей.

Я кивнул ему и пошел вперед.

Кратко говоря, Остри был свартальвом. Дотошным, яростным приверженцем, нечеловечески дисциплинированным, непреклонно преданным своим понятиям о чести и долге - но еще и приятным человеком, если познакомиться с ним поближе. Всякое бывает, вы знаете?

Мы миновали еще два контрольно-пропускных пункта, один в вестибюле здания, а другой у лифта, который вел вниз, к большому подземному комплексу посольства. Один из других свартальвов посмотрел на мои водительские права, потом на меня и настоял на том, чтобы измерить мой рост и снять отпечатки пальцев, чтобы еще раз убедиться, что это действительно я, а не самозванец в костюме Гарри.

Наверное, мне не стоило так сильно возражать. Добавление большего количества проверок означало большую безопасность, даже если они иногда несколько злонамеренно применялись такими парнями, как Гедвиг только что. Тем не менее, особая смесь паранойи и пунктуальности свартальвов означала, что моя дочь будет в большей безопасности под их крышей. Но в иные дни это раздражало, и сегодня был один из таких дней.

Мы проскользнули в квартиру и обнаружили, что там все еще тускло, темно и прохладно. Я остановился на мгновение, чтобы поразиться чуду кондиционера летом. Магия и технологии не уживаются, а аура энергии вокруг такого волшебника, как я, играет злую шутку с почти всем, что было разработано после Второй мировой войны. Я никогда не жил в доме, где кондиционер выдерживал бы больше нескольких дней, но свартальвы построили эту квартиру специально для Молли. Тут были работающий свет, работающее радио, работающая горячая вода и работающий кондиционер, и я понятия не имел, как умный народец смог это сделать. Свартальвы были знаменитыми мастерами. Говорят, если ты хочешь что-то сделать, они могут это сделать.

Может быть, мне стоит попросить у Молли телевизор. Или интернетную. . . штуку. Устройство. Одну из этих интернет-штучек. Я думаю, что раз все так без ума от интернета, там точно должно быть что-то классное.

Как бы то ни было, когда мы наконец добрались до гостиной, Мистер, мой большой серый кот, появился, как всегда, и бросился мне в ноги в приветственном плечевом блоке. Я наклонился, чтобы почесать его за ушами, как он любил, что он принял с большим великодушием, прежде чем отпустить меня продолжать делать мои дела. Он прошел мимо Томаса, потерся щекой о ногу моего брата один раз и то только для того, чтобы отметить его как свою собственность, затем удалился с царственным равнодушием. Мистер был уже не так молод, как раньше, но он все еще знал, кто управляет квартирой.

Моя дочь все еще спала на диване, укрытая тяжелым одеялом. Рядом с ней лежал лохматый серый бегемот размером с Клайдсдейльского тяжеловоза, мой Храмовый пес Мыш. Он даже не поднял головы и не открыл глаз, когда мы вошли. Он просто зевнул и поерзал в поисках более удобной позы, прежде чем выдохнуть и снова заснуть. У Мэгги перехватило дыхание, потом она протянула руку и погрузила ее в собачью шерсть. Они оба вздохнули во сне и снова замерли.

Я постоял немного, просто глядя на них сверху вниз.

В такие минуты Томас обычно пил кофе на кухне. Но сегодня он подошел ко мне и остановился, глядя на девочку и собаку.

- Проклятье, - сказал он.

Я кивнул.

- Большая ответственность.

- Да.

- Ты справишься.

Я повернулся и посмотрел на него. На его лице было какое-то выражение, которое я не мог определить, какая-то смесь тоски и нежной, изысканной боли.

- Я так не думаю, Гарри, - сказал он.

- Не будь идиотом, - сказал я. - Ты ее любишь. Ты полюбишь ребенка. Конечно, ты справишься.

Слабая грустная улыбка смешалась с другими выражениями его лица. Мы оба повернулись к спящему ребенку.

В этой тишине было что-то такое, чего я никогда не испытывал до того, как начал заботиться о Мэгги. Ощущение... сильного удовлетворения, подобного которому я никогда не знал. Вот она, спящая, счастливая, здоровая и в безопасности.

Я сделал глубокий успокаивающий вдох. Усталость улетучилась, но не из моего тела, а из чего-то более глубокого и бесконечно более важного. Мой брат одновременно выдохнул и стукнул меня кулаком по плечу. Потом он направился на кухню, а я в душ.

Я прогревал себя столько, сколько было нужно, и, одеваясь, услышал голоса с кухни.

- У молока нет чувств, - сказала Мэгги.

- Почему нет? - пропищал голос еще моложе.

- Потому что молоко неживое, - весело ответила Мэгги.

- Ох, - проследовала пауза. - Но оно же движется.

- Я его двигаю, - сказал Мэгги, - А потом оно какое-то время плещется само.

- Почему?

- Из-за гравитации, я думаю, - сказала Мэгги. - Или, может, мимпульса.

- Импульса, ты имеешь в виду? - спросил маленький голос

- Возможно, - серьезно ответила Мэгги.

- Тогда откуда ты это знаешь?

- Когда тебе исполнится десять, ты тоже будешь кое-что знать, - сказала Мэгги.

- Почему?

Войдя в маленькую кухню квартиры, я застал Мэгги в пижаме, которая старательно наводила беспорядок с помощью Мыша и вырезанного из дерева черепа. Маленькие зеленые точки света горели в глазницах черепа, как угольки какого-то странного огня. Половина содержимого маленькой кладовки квартиры была свалена на кухонный стол.

Я посмотрела на Томаса, который сидел за кухонным столом с кружкой кофе. Он уже налил мне. Я подошел к нему и взял свою чашку, бормоча:

- Ты не подумал зайти сюда?

- Ты так давно был в душе, что я уже забыл, о чем думал в эти дни, - парировал он.

Я немного понизил голос.

- Как она справилась? - спросил я.