Глава 4.

Из глубины квартиры донесся очень тихий звук, и старик вскочил на ноги со скоростью уличного кота. Прежде чем он сунуться туда, он прошипел какое-то слово, и его посох пролетел через комнату прямо ему в руку.

- Эй, эй, эй! - сказал я, вставая и разводя руки. - Не могли бы вы немного расслабиться?

- Кто это? - требовательно вопросил он. Он адлресовал мне тяжелый взгляд. - Кто?

- Я только что накормил вас блинчиками, - пробормотал я. Насколько напряженными были события в жизни старика, что он так реагировал? - Звезды и камни.

- Не говори так, - сказал он, и тон его голоса стал более знакомым и ворчливым. - Ты даже не знаешь, что это значит.

- Парень, у которого я это узнал, не стал меня учить, - ответил я. - Не могли бы вы расслабиться на пять секунд? Пожалуйста?

Он сердито посмотрел на меня. Он лишь немного опустил посох.

- С какой стати?

- Потому что я бы не хотел, чтобы моя дочь заставила своего прадеда напугать ее до смерти при первой же встрече, - сказал я.

При этих словах старик моргнул. Дважды. Он резко опустил посох.

- Что? Она здесь? Она была здесь? Все это время?

- У нее проблемы с новыми людьми, - тихо сказал я. - Ей очень тяжело.

Я посмотрел на Мыша и дернул подбородком в сторону спальни. Большой пес послушно встал и пошел к двери, чтобы успокоить девочку.

- И ты позволил вампиру быть рядом с ней? - прошептал шокированно мой дед.

- Мэгги? - тихо позвал я. - Пожалуйста, выходи. Я думаю, тебе стоит кое с кем познакомиться.

Дверь чуточку приоткрылась. Я разглядел кусочек ее лица и один карий глаз, настороженно выглядывающий наружу.

- Я хочу, чтобы ты познакомилась со своим прадедушкой, - тихо сказал я. - На самом деле, я не думал, что все сложится именно так, - сказал я, взглянув на старика, - Но я думаю, что мы получили то, что получили. Ну же, тыковка.

Дверь приоткрылась еще немного. Она протянула руку и ощупала все вокруг, пока ее пальцы не нашли мех Мыша. Она зарылась ими ему в гриву и очень медленно открыла дверь. Она смотрела на Эбинизера, не двигаясь и не говоря ни слова.

- Мэгги, - тихо сказал он. Его голос звучал грубо. - Здравствуй, юная леди.

Она слегка ему кивнула.

Эбинизер кивнул в ответ. Затем он повернулся ко мне, и гнев, которого я никогда раньше не видел, вспыхнул в его глазах. Он открыл рот, чтобы заговорить.

Прежде чем он успел это сделать, я бросил на него предостерегающий взгляд и сказал:

- Как насчет того, чтобы мы пошли в сад, где Мыш сможет размять ноги?

- Хорошо, - ответила Мэгги.

Старик бросил на меня пронзительный взгляд. Выражение на его лице сменилось, и он снова повернулся к моей дочери с нежной улыбкой.

- Звучит неплохо, - сказал он.

Я стоял рядом с Эбинизером и смотрел, как Мэгги и Мыш играют с детьми свартальвов.

Сад был великолен, окруженный парой деревьев, росших во внутреннем дворе в самом центре посольства свартальвов. Трава и цветы были посажены со вкусом, оставляя достаточно места детям, чтобы бегать и играть в прятки. Дети свартальвов - странные маленькие существа, с серой кожей их родителей и совершенно огромными глазами, действительно очаровательны. В посольстве жило с полдюжины детей того же возраста, они играли с Мэгги, и все они любили Мыша, который вовлекал их всех в игру в пятнашки, легко отскакивая от них, извиваясь и уворачиваясь, несмотря на всю свою массу мышц.

В саду было несколько свартальвов. Они держали вежливую физическую и психологическую дистанцию от нас, явно чувствуя напряжение, в данный момент сквозящее между мной и стариком.

- Ты с ума сошел? - спросил меня Эбинизер.

- Я делаю выбор, - сказал я.

- Ты мог бы с тем же успехом подарить ей футболку с нарисованными мишенями, - сказал он. Он говорил слишком тихо, чтобы его могли услышать дети. - Ты растишь этого ребенка рядом с собой, и делаешь ее этим мишенью. Господи Боже, вампиры уже о ней знают.

- Она уже некоторое время жила в безопасном доме вдали от меня, - сказал я. - Сработало так себе.

- А что случилось с домом Карпентеров? - сказал он. - Не считая штаб-квартиры в Эдинбурге, это самое защищенное место. Почему бы не оставить ее там?

- Потому что ее отец там не живет, - ответил я.

Старик поднял глаза к небу, словно умоляя Всевышнего ниспослать ему терпения.

- Ты чертов дурак.

Я заскрежетал зубами.

- У тебя есть идеи получше?

- Ей нужно быть в безопасном месте. Где-нибудь подальше от тебя. По крайней мере, до тех пор, пока она не проявит свой собственный потенциал, чтобы научиться защищаться.

- Если она вообще его проявит.

- Если она этого не сделает, наш мир убьет ее.

Тут я почувстсвал, как растет мой собственный гнев.

- Полагаю, ты бы поступил иначе.

- Я уже поступил иначе, - отрезал он. - Я позаботился, чтобы твоя мать выросла вдали от опасностей моей жизни.

- Ну и как это сработало? - спросил я его. - Давай спросим у мамы. Ой, стой. Не сможем. Она мертва.

Внезапно стало очень тихо. Я не уверен, не потускнел ли солнечный свет буквально потускнел на несколько секунд. Но свартальвы вдруг отошли от нас еще дальше.

Голос старика превратился в негромкий рокот.

- Что ты мне только сказал, мальчик?

- Она мертва, - сказал я, четко выговаривая слова. - Твоя дочь, которую ты спрятал где-то в безопасном месте для ее же защиты, теперь мертва. Ты не можешь кидать в меня камни.

Старик выглядел словно изваяние из старой слоновой кости. Он ничего не сказал.

- Монстры уже пытались убить Мэгги. И я их остановил, - сказал я. - И если они попробуют снова, я опять их остановлю. Ей не нужно безопасное место. Но ей нужен ее отец.

- Как ты смеешь, - прошептал старик.

- Возможно, я не самый лучший родитель на свете, - сказал я. - Но я здесь. Я в ее жизни. И этому нет замены. Нет. Никогда не было. И никогда не будет.

- Ты идиот, - процедил Эбинизер сквозь зубы. - Ты хоть знаешь, что могут эти твои домовладельцы?

- Строго исполнять свои клятвы, - выплюнул я.

- Пацан, - сказал он. - Не дави на меня.

- Почему? Что вы собираетесь сделать? Позволить мне исчезнуть в системе усыновления? Для моего же блага, конечно.

Голова старика мотнулась, словно я отвесил ему пощечину.

- Мама умерла, когда я родился, - монотонно произнес я. - Папа - когда я только пошел в детский сад. А ты просто оставил меня одного.

Эбинизер отвернулся от меня и ссутулился.

- Вероятно, ты думал, что это для моей защиты, - закончил я, безо всякого выражения. - Но это означало и то, что ты меня бросил. И это больно. Это оставило шрамы. Я даже не знал, что ты существуешь, и я до сих пор на тебя зол. - Я смотрел, как дети гонялись за Мышом. Он мог бегать часами и не запыхаться. А еще у них был мячик. - Она уже достаточно натерпелась. Я не позволю и ей через это пройти.

Его затылок и лысая макушка покраснели. Я услышал, как хрустнули костяшки пальцев, когда его грубые сильные руки сжались в кулаки.

- Пацан, - прорычал он. - Ты плохо соображаешь. Не продумываешь все до конца.

- Ни один из нас.

- Твоя мать мертва, - сказал Эбинизер. - Твой отец мертв. Женщина, что родила тебе ребенка, тоже мертва. И ты тут - общий знаменатель. Разве не очевидно, что необходимо отбросить свои собственные чувства в сторону?

Я почувствовал вспышку ярости и боли, настолько сильную, что на секунду мне показалось, что я вот-вот потеряю контроль - и это не имело никакого отношения к Зимней мантии

- Что я вижу, - сказал я, - так это маленькую девочку, которая нуждается в ее отце, который ее любит. Я не смогу этого делать, если меня там не будет.

- Ты ошибаешься.

- Может быть, - сказал я. - Но она - мой ребенок. Это мой выбор.

Он покачал головой.

- И, поскольку я заметил, что моя жизнь временами напоминает плохо написанную мексиканскую мыльную оперу, - продолжил я. - Я хочу, чтобы вы кое-что знали.

- Что?

- Я думаю, что прямо сейчас ты раздумываешь, как бы защитить ее, схватив и спрятав где-нибудь в безопасном месте. Если ты пойдешь на это, я верну ее. Если понадобится - через ваш труп, сэр.

Старик повернулся и уставился на меня, его лицо было как грозовая туча. Я вернул ему взгляд. Не моргая.

- Пацан, - сказал Эбинизер. В его голосе послышался слабый шотландский акцент. - Ты идешь туда, куда не хочешь идти.

- Не в первый раз. Не в последний.

Старик воинственно выпятил челюсть и глубоко вздохнул.

- Джентльмены, - произнес новый голос, глубокий и богатый. - Джентльмены, прошу прощения.

Мы со стариком вдвоем уставились на незваного гостя.

Перед нами стоял свартальв в темно-синем шелковом костюме. Он был выше, чем Остри, и более мускулистый. Выражение его лица было спокойным и абсолютно твердым.

- Джентльмены, вы гости в моем доме. Эта ваша демонстрация в лучшем случае неприлична.

Я моргнул и медленно огляделся. Игра в саду прекратилась. Дети свартальвов сбежали и спрятались за спинами своих родителей. Мэгги стояла на полпути между другими детьми и своей семьей, балансируя на одной ноге, как будто собираясь бежать, обеими руками отчаянно цепляясь за гриву Мыша. Большой пес встал между ребенком и нами, адресовав мне очень неодобрительный взгляд.

Полагаю, наши голоса звучали не так уже тихо, как мы думали.

- Этри, - сказал мой дед. Он кивнул и добавил, - у нас тут... личная беседа.

Этри, глава свартальвского посольства, бросил на Эбинизера взгляд, в котором не было ни сочувствия, ни понимания.

- Перенесите ее в другое место. Вы пугаете детей моего народа. Пока вы находитесь в моем доме, МакКой, вы будете вести себя вежливо и благопристойно.

Заявление было прямым, бескомпромиссным, и в нем не было даже намека на то, что может быть хоть как-то иначе. Я поднял бровь, глядя на свартальва. Я знал, что он пользовался большим уважением в сверхъестественном сообществе, что обычно говорило о большой личной силе, но только дурак мог противостоять Эбинизеру МакКою.

(Да. Я отдаю себе отчет, о чем это говорит; я делал это уже минут как десять.)

Старик сделал неторопливый вздох и после огляделся. Его взгляд задержался на Мэгги, и внезапно он, казалось, слегка сдулся. Это было все равно, что наблюдать, как он стареет на десяток-другой лет за пару фраз.