А я чувствовала, что я не одна, что мы с Томохиро оказались внезапно связаны. Никто еще не говорил, что мне лучше не станет.

Никто не говорил мне смириться с пустотой и изменениями. И теперь я знала, какой он на самом деле, не такой, каким его видят все остальные.

Когда он двинул рукой над рисунком, манжета белой школьной рубашки зацепилась за край блокнота и оголила его руку. Он не заметил этого, разглядывая домики, а я увидела шрамы на запястье, которые уже отмечала в парке Сунпу. Самый большой шел от края до края, пересекая другие.

Они были тонкие и неглубокие, но выглядели воспаленными, свежими, далеко не все зажили.

Беспокойство заполнило меня. Так он резал вены. И теперь я видела рисунок темных шрамов, что тянулись по его руке под тонкой тканью рубашки. Но когда он увидел мое лицо, то опустил взгляд на запястье и усмехнулся, словно моя реакция забавляла его.

- Это от меча, - сказал он.

- От чего?

- Меча. Кандзи. Клуб каллиграфии в младшей школе? Ичиро, наверняка, рассказал тебе.

- Ох, - сказала я. – Ужасный шрам.

- Был глубокий порез. Пришлось обратиться в больницу, - он перешел на английский язык и попытался объяснить, и я поняла, что рану нужно было зашивать, он потерял много крови. А я все думала, как он отправил в больницу друга Коджи. Сейчас он не казался способным на такое.

- Просто, - сказала я, но он зловеще усмехнулся.

- Искусство опасно, - сказал он, и я понимала, что он не шутит.

- Так почему ты рисуешь здесь? – спросила я.

- Здесь безопаснее.

- То есть, не знает твой папа?

- Вроде того. Но посмотри на полянку. Люди жили здесь почти две тысячи лет назад. Птицы, деревья, тишина. А возможность побыть наедине с собой в Шизуоке? – он пригладил рукой медные волосы и взлохматил их, лепестки упали на блокнот. Я вспомнила, как Джун вытащил лепесток из моих волос. Как красиво. Я быстро отогнала эти воспоминания, стыдясь. Казалось, что я предаю Томохиро, думая об этом, и хотя все это было лишь мысленно, я это чувствовала.

- А ведь ты пробрался сюда без спросу, - сказала я. Томохиро широко улыбнулся.

- Это место никому не принадлежит, - сказал он. – Они не могут выгнать меня, как и не могут прогнать птиц.

Все казалось нереальным среди руин, и я понимала, почему он так рисковал. К тому же, он вел себя странно, а потому предупреждение на входе могло стать вызовом, проверкой, осмелится ли он на такое.

Он перестал рисовать, по лицу его стекал пот. Он нарисовал уродливую линию поверх прекрасного наброска хижины периода Яёй, а потом захлопнул блокнот.

- Зачем ты испортил его? – спросила я, когда он запихивал блокнот в сумку. И если задуматься, то он зачеркивал каждый рисунок.

Он пожал плечами, глаза его были темными.

- Они не так и хороши, - сказал он. – Идем.

Идем? Вместе? Я попыталась прогнать панику, что сжала горло, и напомнила себе, какой он странный. И это было превыше остальных его качеств. Обманщик. Беременная девушка. Коджи в больнице. Это я повторяла мысленной мантрой, но почему-то она не работала.

Он пошел под деревьями, и я следовала за ним, потянувшись за своим велосипедом, когда он поднял свой. Когда мы выбрались из-под забора-сетки, он опустил его, и металл звякнул.

Мы оседлали велосипеды и поехали по улице, углубляясь в лабиринт Шизуоки.

Он ехал первым, но меня захватил дух состязаний, и я проехала его, обгоняя и лавируя среди прохожих. Он не соревновался, а расслабленно следовал за мной.

Может, это из-за его дружбы с Танакой.

Он не вел себя так раньше, он отличался от тог Томохиро, которого ударила Мию.

Он был похож на ту нежную сторону себя, что обнимала плачущую девушку в парке. Воспоминание вспыхнуло, словно ударили по голове.

Мы остановились на станции Шизуока.

- Отсюда мне на север, в Отамачи, - сказал он.

- А мне на запад, - сказала я. – Недалеко от Суруги.

Он кивнул.

- Проголодалась?

Я уставилась на него. Голод напоминал о себе, но я его почти не замечала.

А он, похоже, знал, о чем я думаю. Он улыбнулся, потом усмехнулся, опустив взгляд и качая головой, словно смеялся.

- Видела бы ты свое лицо, - сказал он сквозь смех. – Словно я попросил тебя прыгнуть с крыши замка Сунпу!

Я покраснела.

- Идем, - сказал он. – На станции есть хорошее кафе.

Я пыталась ухватиться за причину отказаться.

- А твоя девушка не расстроится? – сказала я.

Он склонил голову.

- Девушка?

- Та беременная? Или у тебя еще есть?

Он уставился на меня, а потом захохотал.

- Так об этом уже сплетничают? – выдавил он.

Он, похоже, радовался этому. Я покраснела сильнее, чувствуя унижение.

Когда он увидел мою подавленность, то перестал смеяться.

- О, верно. Ты слышала, что это сказала Мию. У меня нет девушки. А особенно, беременной.

- Но я видела вас. В парке, - сказала я, тут же пожалев об этих словах. Его глаза вспыхнули.

- Так ты все же шпионишь за мной? – сказал он. – Шиори не моя девушка. Она мне как сестра, я пообещал ее маме, что присмотрю за ней. Ученики издеваются над ней, ведь она беременна.

Я не знала, что и сказать.

- Идем уже. Я голоден.

Я все еще пыталась возразить, но он пошел с велосипедом к станции, помахивая рукой, словно не собирался слушать мои возражения.

Я замерла на миг, сжимая велосипед. Я могла уйти домой и оставить его. Но когда он обернулся, чтобы проверить, иду ли я за ним, я поспешила догнать его, словно ноги мне уже не принадлежали.

Я заказала содовую со вкусом дыни, а он – тарелку карри с тонкацу.

- Точно не хочешь чего-нибудь поесть? – сказал он, разделяя деревянные палочки. Я вскинула руку.

- Все в порядке, - сказала я. Он сузил глаза, глядя на меня.

- Я понимаю, - сказал он. – Ты боишься, что я попытаюсь за тебя заплатить.

Жар покалывал на шее.

- Не это, - пробормотала я.

- Нет проблем, - сказал он, - ведь я и не собирался.

- Что?

Он вскинул брови и сверкнул самоуверенной усмешкой.

- Я все же тебя сломал. Так закажи себе что-нибудь, я возмущаться не буду, обещаю.

- Ладно, - проворчала я. Позвав официантку, я заказала миску гюдона. Томохиро начал есть, когда мне принесли заказ, а потому его карри уже остыл. И хотя я настаивала, чтобы он не ждал, он просто гонял карри по тарелке.

Когда моя миска с терияки и рисом прибыла, Томохиро чуть не подпрыгнул на стуле.

- Итадакимас! – завопил он, хлопнув в ладони и набрасываясь на еду.

Ему пришлось запить все это водой, чтобы сглотнуть.

- Я проголодался, - сказал он, но детское звучание этих слов заставило меня фыркнуть. – Пеко, пеко, - слетело с его губ. – Так теперь ты убедилась, что я ни в чем не замешан? – спросил он, его палочки для еды застыли в воздухе.

- Совсем нет, - сказала я. – Но зачем ты так поступаешь со мной, если я видела тебя с Мию? – спросила я. Он вскинул брови и выглядел смятенным.

- Поступаю как?

- Да ладно, как будто ты не помнишь. Ты ждал меня у ворот, а потом прошел мимо, весь такой опасный.

И слишком близко, но это я добавила мысленно. Я смогла в тот раз ощутить запах ванили его шампуня, тепло его плеча, задевшего мое. И потом он смотрел мне под юбку, но нужно ли вспоминать и об этом?

Я подумала, что зря я это сказала. Улыбка Томохиро погасла, он смотрел с беспокойством. Его глаза смотрели в пустоту вдали, словно он был не здесь. Я хотела забрать слова обратно, но было поздно.

Тишина давила на меня, напряжение сжимало шею, спускалось по спине.

- Это не важно, - слабо сказала я, но это не помогло. Томохиро поглощал карри.

- Я хотел, чтобы ты держалась от меня подальше, - сказал он, но голос словно принадлежал не ему. Он был слишком холодным и отстраненным, как в школе.

- Почему?

- Но Ичиро рассказал тебе? Я постоянно попадаю в драки. А потому от дружбы со мной у тебя будут лишь проблемы, - но была ли причина такой? Я больше не верила тому, что он говорил таким тоном.