Минут на пять на палубе воцарился предстартовый базар. Капитан распределил парней по ролям и местам, оговорив каждому «его манёвр», и мы потихоньку отвалили от причала. К штурвалу стал Замок, как вахтенный. Туля дал добро на запуск двигателя и мы, осторожненько развернувшись, потянулись по фарватеру на выход в море.

Мы с Шорохом разблокировали и подняли на баке орудийную установку и привели её в боевое положение. Пока я разбирался со снарядным элеватором, Николя проверил и тестировал все электрические разъёмы. Подняв из артиллерийского погреба первую порцию снарядов и зарядив орудие, я показал нашему главному канониру ОК-еюшный «бублик» и он доложил капитану о готовности к стрельбе. К этому времени шхуна уже вышла в открытое море, оделась парусами и отключила дизель. Курс держали на северо-северо-запад к отдаленному необитаемому островку. Это место было выбрано вчера из-за его отдаленности, исходя из того, чтобы не привлекать пушечной пальбой её случайных свидетелей к Базе.

Поскольку капитан-Петручио в палубную команду нас не включил и делать на данный момент нам было нечего, мы с Шорохом вскрыли бортовые боксы хранения пулемёто-гранатомётов и установили их на стойках-турелях. Пулемёт на баке с левого борта, а гранатомёт по правому борту перед рубкой.

Светило потихоньку карабкалось на востоке по небосводу, по которому величаво плыли редкие кучевые облака. Ветер был в самых желаемых плепорциях с северо-запада и мы чапали в район стрельб со скоростью около 15 км/час. Виляя туда-сюда галсами.

Наш кокардоносный кореец, опять раскуштовав вкус Власти, лютовал над палубной командой, каждые 15-20 минут меняя курс, а то и галс, и заставляя безответных и покорных матросиков переставлять паруса. Над мачтами витал и ощутимо сгущался невысказанный исконно-русский мат.

Мы с Ником, стараясь не очень-то попадаться изуверу-капитану на глаза и занимать как можно меньше места на палубе, разобрали пулемёт и усиленно делали вид, что изучаем его конструкцию. Туля, тоже спасаясь от разбушевавшегося кэпа, содрал с «пузыря» защитный чехол, залез в лодку с ногами и с головой уткнулся в потроха раскапотированного двигателя.

Часам к 9-ти долавировались до желаемого района и спустили на воду первую мишень-плотик. 4-5 брёвен плавника длиной около 3-х метров, связанные в плот, с плавучим якорем из протопленного камнями бревна. А на нём небольшой шалашик из веток, сучьев и протчего плавникового мусора высотой до 2-х метров.

После спуска мишени заложили разворот, оставив её с подветренного борта и, отойдя на 2 километра, легли в дрейф. Первым на «ракушку» наводчика плюхнулся Шорох. Попробовал поймать в прицел, манипулируя пультом, еле видимую мишень и удержать её. Увы, довольно ощутимая качка и ветер уже после первого выстрела поставили крест на попытке поразить цель. Снаряд втюрился в волны, метров 100 не долетев до плота и метров 20 правее. Наблюдавшие «палубные рабы» насмешливо заулюлюкали и засвистели. Тогда Ник включил стабилизатор и опять стрельнул. Один хер, из 4 выпущенных снарядов ни один даже близко к мишени не показал разрывов. Правда, по горизонту накрытие было весьма приемлемое, но по дальности оставляло желать много лутшего. То перелет, то недолет.

Заметно психуя, Шорох подключил баллистический калькулятор в рубке по всем параметрам и с третьего выстрела всё-таки снёс этот чертов шалаш с плота на дистанции 1870 метров. Я пополнил боезапас орудия и молча наблюдал за его действиями. Уязвленный своими первыми неудачами на публике, Ник мстительно, короткой очередью в три выстрела, разнёс плотик в клочья.

После короткого перекура пришла моя очередь стрелять. Моё место заряжающего занял Кныш. Очередная мишень уже покачивалась на волнах. Дистанцию Пётр сократил до 1600 метров. Пару минут погоняв ствол пультом по горизонту и вертикали, я поймал прицелом цель. Несмотря на стабилизатор и поправки от «баллиста», плот заметно «плавал» в визире прицела и приходилось постоянно «подрабатывать» пультом.

Первый, второй и третий снаряды легли в «молоко». Потом я поймал ритм и закономерность качки и четвертым снарядом влепил совсем рядом с мишенью, да так близко, что осколками или волной с плота посшибало щепки. Пятый снаряд с дистанции 1640 метров пробил шалаш, но взорвался за ним.

Шорох согнал меня с ракушки и усадил следующего претендента на звание «корабельного канонира».

За три часа через «ракушку» прошел весь экипаж, включая капитана-изувера.

Все побывали и наводчиками и заряжающими. Одни стреляли лучше, другие хуже, но обращаться с орудием боле-мене все научились.

Солнце уже перевалило за полдень, все устали, изнервничались, испереживались и изрядно проголодались. Мишеней в запасе не осталось и Пен предложил подойти к маячившему на Юго-Западе, на горизонте острову. Отдохнуть, пообедать, а потом пострелять по берегу.

К острову подошли, естественно, с Северо-Востока на сколько позволял эхолот и, под постепенно спадающим ветром, потянулись, огибая остров с юга, вдоль берега, выискивая удобную якорную стоянку. Ветер уже почти окончательно скис, когда наконец открылось устье речушки и бухта, обозначенные не нашей карте. Бухта была чудесной, прикрыта речным баром-косой из белоснежного песка. Вход в бухту, довольно узкий, с юго-востока ограничивало окончание косы, а с запада над ним нависал 30-метровый скальный мыс. Фарватер дотошно просматривался сквозь кристально-прозрачную, спокойную воду.

Под мотором, с убранными парусами прошли проход и стали на якорь, не доходя метров 100 до узкого песчаного пляжа. Глубина под килем и рядом - метров шесть, но вода такая прозрачная, что видно каждую песчинку и рыбку на дне.

Бухта длиной метров 350 от входа до устья речушки на северо-востоке, шириной между пляжем и косой максимум 200 метров, почти овальная. Песчанная бар-коса, отделяющая её от моря, высотой метра два.

Не смотря на то, что даже в Эгейском море ещё далеко не купальный сезон, всех тянуло окунуться в эту хрустальную воду, смыть с себя пот и мышечный стресс. (Петручио сегодня полютовал на славу.) Капитан проверив, как держат якоря, приказал с правого борта (где стационарный трап) спустить шлюпку. Уже через пару минут она была на воде и команда застыла в ожидании решения «Изувера»: - Кому светит «берег», а кто останется нести вахту?

Увы, берег мне не улыбнулся. На шхуне оставалось трое: сам Пен, как капитан, Замок, как вахтенный офицер и наилучший кок среди нас и я, хрен знает из каких его пеновских соображений. На хрена я ему на корабле сдался?

Остальные мужики разразились радостными воплями и ринулись в спущенную шлюпку. «А вот хрен вам навстречу!»- мстительно подумал я и вежливо попросил капитана вернуть экипаж на борт и построить. Пен удивлённо выгнул бровь, но отдал нужную команду. Хлопцы, втихаря матерясь, вновь выровняли пальцы ног вдоль досочки на палубе и супо уставились на меня.

Стараясь не очень уязвить действующего капитана, я спокойно и как можно убедительно попросил вахту, входящую в береговую команду взять с собой на берег кроме плавок ещё и оружие. А всех остальных за время пребывания на берегу соорудить как можно больше пирамид-туров-мишеней на склоне косы, смотрящем на море, из подручных материаллов, плавника, камней и прочего хлама. Для послеобеденной стрельбы. А потом распустил команду.

Трое вахтенных, Алик, Лёха и Белоног, кинулись в оружейку. Оттуда выскочили нагруженные сбруей с пистолетами, ПеПе-шками и штатными запасными магазинами. Шорох прихватил себе булл-пап мелкашку с оптикой и «батон» с 400-ми патронов (Потренируемся с ребятями по скалам - довольно пояснил он), еще несколько человек повесили на пояса «Извращенцев», сразу стало видно наших «милитаристов»… Ну и два топора, лопату, пилу, молоток и гвозди тоже не забыли.

Все опять построились. Пен вышел перед строем:

- Обед через полтора часа, здесь на шхуне. Старший команды на Берегу - Яша. Насиловать местных коз запрещаю. Местным козлам рогов не отшибать! Вольно!