Минуты две стояла тишина, я не видел целей. Парни на берегу, скорее всего, тоже. Потом с мысовой скалы защелкала мелкашка Шороха. Он поднялся повыше и зашел практически, атакующим нас чурекам во фланг и теперь по кому-то там начал палить.

Ага, зашевилились, тряпкоголовые! В распадке замелькали цветные силуэты «алахакбаров», вспухли дымы от выстрелов. Я поймал одну вражину в прицел. Так, дистанция 164 метра. Стал равномерно развешивать над тем местом пяток гранат. Петя подсказывает взять на десяток метров левее и на пяток выше. И туда два гостинца. Новая подсказка Пена, жму гашетку. И снова, и снова… Всё, кончилась лента. Лезу в фальшборт, в бокс хранения. Там должна быть ещё коробка. Достаю, заряжаюсь. Петя бдит в бинокль. Целеуказаний нет. Минут 5 выжидаем. Снятая с якорей шхуна очень медленно разворачивается вокруг оси, меняя мне сектор обстрела на менее удобный. С косы под прикрытием корпуса «Мануши» вплавь добрались безоружные Анатолий, Вася, Джон и Григорий.

- Толян, давай в кают-компанию! Там Замок, ему кажись ногу оторвало. Один антишок я ему уже вколол.

Толик сразу нырнул в дверь надстройки, к Николаю.

Наконец, на пляже появляются Кныш, Лёха, Белоног и Драп и россыпью осторжно двигаются к распадку. Выше их по скалам крадутся Пиндос и Яша. Алика и Шороха не видно. Кэп ныряет в рубку, запускает двигатель и разворачивает шхуну на выход из бухты, но удерживает на месте. Вася с Гришей устанавливают пулемёт с гранатомётом и по правому борту, а я вновь расчехляю пушку и заряжаю её.

Блядь!!! Ну кто нам мешал взять на берег хоть пару раций- «болтаек»? А теперь хоть кукарекай, хоть руками маши.

На чурекской шебеке не видно никакого движения и волнами или течением она медленно дрейфует к оконечности косы.

Послал уже облачённых и вооружённых Джона с Гришей на второй шлюпке на пляж с пятью винтовками, патронами и рациями. На мысу обозначился Алик, пытался что-то руками объяснить, потом снова залёг. Получив винтовки, команда Яши приступила к зачистке берега, о чем сообщила по рации. Вася прикрывает их гранатомётом. Я через орудийный прицел контролирую шебеку, Пен на руле, Анатолий с Замком в лазарете.

Ребята на горе развернулись широкой цепью и начали медленно и осторжно прочесывать распадок.

Через несколько минут «болтайка» голосом Кныша сообщила, что они там будут добивать «тяжёлых бусурманей», и шоб мы не пугались шибко. С берега донеслось с десяток выстрелов. Ещё через полчаса на пляж вышли все наши кроме Алика. Тот, видно, сверху сторожил шебеку. С собой они притащили двух пленных турков. Погрузились на обе шлюпки и под моторами подвалили к бортам шхуны. Левую со связанными пленными подняли на борт, а правую оставили у трапа.

- Их было 36 человек, а может и больше, да остальные сбежали. Четверых Шорох пощелкал. 17 вы с Петей положили на месте. 13 сильно посекло осколками, мы их прикончили. Этих двоих, боле-мене целых привезли Замку и тебе в подарок. Что там с браткой, Гриня сказал, сильно ранен. - Кныш уставился на меня.

- Левую ступню ему, практически, оторвало картечью. Анатоль сейчас над ним колдует в лазарете.

- Отжешь, суки! - Мыкола сорвался на нижнюю палубу.

- Мужики, - окликнул я толпящихся на палубе парней. - Сейчас надо быстренько разобраться с шебекой, а то хрен его знает, кого ещё на наши головы принесёт.

Петр потихоньку стал подавать шхуну к турецкому корыту. Оно уже буквально уткнулось форштевнем в песок косы. Шорох угнездился в ракушке орудия и отслеживал любое движение на палубе шебеки. Вася, Пиндос, Лёха и Драп застыли у бортовых турелей. Джон помогал доктору внизу. Остальные ощетинились винтовками.

Подойти вплотную нам не позволял лот, поэтому пришлось абордажной команде добираться ботом. Спрятались у турка под кормой, прислушались. Где-то наверху кто-то протяжно стонал, призывая Алаха. Белоног с Кнышом беззвучно поднялись на квартедек, осмотрелись там и дали нам «добро» на высадку.

По-очереди забрались на судно и рассредоточились, взяв все углы на прицел.

Мда-а. Живые если там и были, то в очень нашинкованном виде. 60 гранат на такой кораблик явно перебор. Кныш прошел с кормы на бак с пистолетом, оказывая недобитым последнее милосердие выстрелом в голову. Остальные ребята начали шмонать каюты и трюмы.

Опа! Из кормовой вытащили толстомордого нарядного турка в позолоченной кирасе. Правая рука его была неумело перевязанна какой-то окровавленной тряпкой и висела плетью. На бритой голове тоже заметны две свежие царапины. Турок был в явном охуе. Глаза вытаращены, жирные щёки под бородой трясутся. Визгливо чего-то верещит. Кныш сходу засветил ему в рыло кулаком. Толстяк сомлел под фальшбортом.

- Коля, - попросил я, - допросим сперва, а потом как пожелаешь.

И тут Белоног позвал: - Тут в трюме тоже какие-то люди!

Окружили люк, стараясь не подставляться под возможный выстрел, посветили тактическим фонарем. Вдоль одного борта прикованны к шпангоутам цепями пять женщин, напротив, вдоль другого борта - четверо мужиков, тоже в цепях.

Понятненько, рабы! Повезло еще, что в трюме сидели, на палубе посекло бы в капусту. Двое парней спрыгнули в трюм,зажимая носы. А где ключи от цепей? Кныш опять подступился к турку. Через минуту выяснили, что ключи висят в его каюте на переборке возле койки. Дальше всё было просто.

Через пять минут все пленники были на палубе, с ужасом взирая на окружавший их мясной фарш. Тех, кого из команды не зацепили или зацепили слабо мои гранаты, добили Алик с Шорохом со скалы. Ну, а окончательную точку поставил Кныш десять минут назад. В общем, кроме свиньи в кирасе живых на шебеке не осталось. Попросил Кныша, как следует допросить пленного турка, а потом пустить его в расход.

Белоног организовал мужиков-невольников на очистку палубы от тел, женщины по собственному почину начали им помогать, смывая кровь с палубы забортной водой. Трупы бросали просто за борт, предварительно их шмоная и раздевая. Их было 42.

Тем временем с нашей шхуны переправили буксирный канат и оттащили турка от косы на глубокое место. Хлопцы досмотрели обе каюты на корме и кубрик под палубой на предмет ценностей.

С бака меня позвал Гриша. Когда я подошел к нему, он над чем-то присел.

Небольшая плоская корзина с плетённой же крышкой на завязках. А внутри кошка и три котёнка с едва раскрывшимися глазами. Кошка и два котёнка были мертвы, их побило осколками. А один был целёхонький и ползал по мёртвой матери и братьям. У меня аж сердце зашлось от жалости и раскаяния. Оказывается вот такой я урод. Положили сегодня почти восемь десятков человек, и хоть бы что в душе шевельнулось, а над этими кошками с трудом удержал слёзы.

Я с трепетом взял котёнка в руки, он замяукал. Осмотрел, «девочка», и бережно завернул её в подвернувшуюся тряпку.

Палубу уже кончали чистить. Под собственными парусами шебека идти не могла, после боя они превратились в ветошь. По «болтайке» связался с Пеном и выяснил, сможет ли он нас на буксире довести до Базы. Он ответил, что если постараемся, то к полуночи будем дома.

Оставив на «турке» Якова и Гришу, сам с Белоногом, Кнышом и котёнком вернулся на «Манушу». Связался по радио с базой, объяснил ситуацию и текущее положение дел. Перед этим Кэп уже с ними говорил. Послал всех кроме себя, Пена и Толяна опять на берег. С целью забрать Алика, обшмонать покойников и поискать выживших, дал им на всё 45 минут.

А сам поспешил в свою каюту, там устроил из пластиковой коробки и простыни уютное гнёздышко, пристроил туда «сироту» и метнулся на камбуз. Ничего кроме сгущёнки и сухого молока там не нашёл, позаимствовал у нашего доктора пустой пузырёк и резиновую хирургическую перчатку. И ничего ему не объясняя , помчался обратно. Мне почему-то казалось, что если я не сохраню этот крохотный комочек жизни, то и «Второго шанса» я не достоин.

Замок спал, отходя от наркоза, и заинтригованный Доктор потопал за мной.

В моей каюте, выяснив причину моего психоза, активно включился в операцию по спасению нового пациента. Вдвоём кое-как котёнка мы всё-таки накормили. И Толян вернулся на собственный пост, а я занял место у борта с биноклем.