― Давай, приятель, пойдем.

Наступила внезапная тишина, все в ужасе смотрели на Эстель.

Медленно она пришла в себя, и ее щеки вспыхнули от смущения, когда она увидела шокированные лица, повернутые в ее направлении. Она перекинула сумку через плечо и пошла, пошатываясь.

― Что, черт возьми, это было? ― прошептала Ширли.

Донна вздохнула.

― Я не знаю, но ситуация с ее алкоголизмом ухудшается. Дональду нужно принять меры.

Ширли высмеяла идею.

― Дональду плевать на нее ― говорят, что он был замечен с какой-то молодой штатской медсестрой.

Донна медленно покачала головой.

― Бог знает, эти двое должны были развестись годы назад. Так было бы лучше для Себастьяна. Бедный мальчик, я надеюсь, он будет в порядке.

― С ним Чес, ― сказала Ширли мягко. ― Он будет в порядке. Он привык к этому.

Мое сердце сжалось от боли. Я отчаянно хотела обнять Себастьяна, чтобы успокоить и защитить, но не могла. Это так больно. И затем еще больше причиняющая боль мысль пробралась в мой разум: может, он просто бежит от этого. И если это было так, я не могла обвинять его. Кроме того, разве не он говорил то же самое обо мне и Дэвиде?

Я не хотела верить в это, но как только мысль появилась, это, казалось, было более вероятным чем то, что Себастьян хотел быть со мной.

Он открыл мне глаза на мир возможностей, мир, где я могла любить себя, но будет ли моей новой жизнью быть с ним? Я боялась надеться.

Через мгновение Ширли встала.

― Я пойду, проверю мальчиков.

Донна сделала глубокий вдох и посмотрела на меня.

― Ты в порядке, Кэролайн?

Я кивнула, все еще ощущая дрожь. Эстель все знала?

― На самом деле это не из-за тебя, ― продолжила она, ― она просто завидует.

― Завидует? Из-за чего?

Донна печально улыбнулась.

― Не бери в голову, это не имеет значения. Теперь, какие у тебя были вопросы?

Я покачала головой.

― Сейчас они кажутся весьма незначительными.

Я уставилась на промокшие листы газеты, которую дети достали из бассейна.

― Пожалуйста, спроси меня, ― сказала Донна. ― Мне нужно что-нибудь, чтобы отвлечься от этой ужасной сцены.

Мы болтали и делились опытом о жизни на разных Базах, прежде чем появилась Ширли.

― Как Себастьян? ― спросила Донна, ее беспокойство было очевидным. ― Ты видела Эстель?

― Чес и Себастьян посадили ее в машину, он везет ее домой.

Она покачала головой.

― Еще парочка таких инцидентов, и членство Эстель в клубе приостановят.

― Я поговорю с Йоханом, ― сказала Донна. ― Может, он сможет убедить ее... обратиться за помощью. Она не была первой женой военного, которая... ну, она не была первой.

Подавленный Чес вернулся с апельсиновым соком. Ширли потерла его руку, и они обменялись короткими улыбками. Было приятно видеть тесную связь между ними ― особенно после ужасной сцены между Эстель и Себастьяном.

Я прикусила язык, когда Чес вернулся к работе, ― я хотела спросить его, в порядке ли Себастьян, но не могла.

Я вернула свое внимание к тому, чтобы завершить статью, как и предложила Донна.

Ширли невероятно помогла, раскрыв увлекательные детали из мира жены военного.

― Конечно, тяжело оставлять друзей, и тяжело для Честера начинать учебный год в новой школе каждые пару лет, но это также сблизило нас как семью. А морская пехота наша вторая семья, мы все довольно плотно общаемся. Она дала Честеру новых друзей, и он очень находчивый мальчик, очень самодостаточный. Но мы сделали все, чтобы убедиться, что последние четыре года школы он проведет на одном месте ― это важно для его образования. Мне нравится путешествовать и узнавать новые места ― новые страны. По правде говоря, я боюсь того дня, когда Митч уйдет в отставку, я не знаю, что он будет делать. Он так привык к порядку и рутине морской пехоты, я не уверена, как каждый из нас будет адаптироваться к гражданской жизни.

― Но что насчет тебя, Кэролайн? Если Дэвид решит покинуть военно-морской флот, что ты будешь делать?

Я некомфортно заерзала, не ожидая стать центром внимания.

― Я не думаю, что наша рутина так сильно изменится, он все время работает в больнице, будет потом работать в клинике. Не будет слишком большой разницы. Просто разница в униформе.

Донна улыбнулась.

― Да, ты права. У врачей свой собственный набор правил и своя рутина. Быть женой доктора это не такое резкое изменение.

Я наслаждалась разговором с Донной и Ширли ― это было как с друзьями ― но внезапно я осознала, что солнце переместилось на небе, и подскочила.

― Ох, мне жаль. Мне нужно вернуться и собрать Дэвида. Он возьмет все с собой в больницу завтра утром. У меня есть гора глажки.

Ширли рассмеялась, и Донна сочувственно улыбнулась.

Я снова поблагодарила их и быстро махнула им рукой. 

Дэвид умудрился придраться ко всему в тот вечер: тому, что я приготовила, одежде, которую упаковала для него, тому, как погладила его рубашки, вероятно, даже к количеству воздуха, который я вдохнула.

Я пыталась вспомнить, всегда ли с ним было так сложно, и честно сказать, не смогла припомнить.

Он был чрезвычайно раздражен из-за того, что я отказывалась пойти с ним в кровать, настаивая, что мне нужно закончить свои заметки по интервью. В то время, когда он раздраженно пыхтел, я поняла, что у него нет защитных механизмов, чтобы бороться с моим отказом ― он не привык к ним и не знал, как себя вести. Мысль была странно освобождающей.

Когда он уехал следующим утром, он даже не спросил, как я собираюсь провести выходные. Не то чтобы «трахаться с моим молодым любовником в твоей постели» было на верхушке списка моих ответов на этот вопрос, но я думала, что он может хотя бы притвориться, что ему интересно.

Я получила одно короткое сообщение от Себастьяна, в котором говорилось, что он с нетерпением ждет выходных. Он не ответил, когда я спросила, в порядке ли он.

Я провела день за написанием статей, а также выделила минутку, чтобы посмотреть курсы фотографии в Нью-Йорке. Карл Винтерс похвалил мои снимки, что заставило меня задуматься, могу ли я развивать эту сторону моей работы в дальнейшем.

Во второй половине дня мне позвонила Донна и пригласила на ужин. Я оценила ее любезность, но мне не было так уж одиноко, как она предполагала. Я просто сказала ей, что наслаждаюсь тишиной и покоем ― она сразу поняла, только уточнила, что я буду на ежегодном пикнике Базы в воскресенье.

Я чувствовала себя немного тревожно. Я не видела Себастьяна со вчерашней ужасной сцены, также это был первый раз, когда мы планировали провести вместе больше, чем несколько часов.

Была почти полночь, когда я услышала легкий стук в дверь. Я задремала на диване, пока ждала, когда он закончит свою смену в загородном клубе.

Я убедилась, что свет на кухне выключен, прежде чем открыла дверь.

― Привет.

― Привет.

Мы стояли, уставившись друг на друга, он слегка хмурился.

― Могу я войти?

― Конечно.

Я отошла, чтобы дать ему пройти, затем закрыла дверь. Когда я повернулась, он все еще смотрел на меня.

― Я хочу поцеловать тебя, ― сказал он неуверенно.

― Хочешь поцеловать?

Я не знала, почему между нами было так много напряжения.

― Каро, что происходит?

― Ничего, просто поцелуй меня.

Он колебался меньше секунды, затем медленно подошел. Он прижал ладонь к моей щеке и опустил свое лицо к моему. Он поцеловал меня дважды, его губы легко коснулись моих, затем он обнял меня за талию и наклонился, чтобы прижать свой рот к моему.

― Я скучал по тебе, ― прошептал он.

Я улыбнулась и ощутила, как мое тело расслабилось.

― Скучал?

― Да. ― Он притянул меня ближе. ― Я сожалею о вчерашнем, насчет... того, что сказала моя мама.

Я резко выпрямилась, и его руки опустились по бокам, когда он с опаской смотрел на меня. Нам нужно поговорить об этом. Сейчас.

― Она знает? О тебе и обо мне?