— Мне надерут задницу! — решительно сказал он

Выражение его лица вынудило меня громко расхохотаться.

— Ох, Себастьян, сейчас тебя так легко шантажировать.

— Ты, Кэролайн, можешь шантажировать меня в любое время, — хрипло произнес он.

Его взгляд внезапно стал таким глубоким, и я удивленно моргнула.

— Время уезжать, — сказала я вежливо и начала убирать посуду.

Он встал, и на какое-то мгновенье неуверенно уставился на меня, затем помог мне убрать со стола.

— Салат был вкусным, — сказал он робко.

— Спасибо. Рада, что тебе понравилось.

Я посмотрела на свои часы, не очень уж тонко намекая:

— Пошла возьму ключи от машины.

Я включила тот же самый диск, что и вчера, но желание петь у меня пропало; обстановка в машине вновь была неловкой. Я пыталась разобраться в быстрых переменах настроения Себастьяна. Должно быть, кошмарно жить с подростком, рассуждала я, даже с таким зрелым на вид парнем как Себастьян. Или, может быть, проблема была в мужчинах в целом — настроение Дэвида колебалось как метроном. От этой мысли я скривила лицо.

— Можешь выкинуть меня здесь? — внезапно сказал он.

— Но мы ведь еще не у твоего дома? — сказала я, поставленная в тупик его просьбой.

Он приподнял уголки рта в подобие улыбки:

— Будет меньше расспросов, — сказал он.

Я вновь почувствовала вину — он провел все утро, помогая мне, вместо того, чтобы учиться. И очевидно, его мать понятия не имела, что он делал. Я надеялась, что Донна ничего ей не скажет.

Я подъехала к обочине и ждала, пока он выберется из машины.

Мгновенье он сидел, вертя в руках ремень безопасности.

— Я увижу тебя вновь? — спросил он.

Я замерла, озадаченная его странным вопросом.

— Думаю, да. Все частенько сталкиваются на Базе. Теперь, пообещай, что будешь сегодня заниматься.

Он слегка улыбнулся:

— Хорошо, Кэролайн. Увидимся.

— Пока, Себастьян.

Я отъехала. Я не могла остановиться и поглядывала в зеркало заднего вида, он по-прежнему стоял и смотрел мне вслед.

Слова Донны сразу же всплыли в голове: «У тебя здесь есть поклонник».

Ох, черт. Этого мне только не хватало, чтобы в меня влюбился подросток.

Раздраженная, я вернулась к своим делам в гараже. К тому времени, как все было разобрано и всякая всячина рассортирована, я до смерти устала. Я была благодарна Себастьяну, без него я бы никогда не закончила так быстро. У меня не было большого опыта общения с мальчиками его возраста, даже когда я была тех же лет, но, на мой взгляд, он казался другим... более зрелым, чем я ожидала. Я задалась вопросом, на самом ли деле ему нравилась опера, или это только из-за меня.

Боже, на что похожа жизнь с такими родителями. Хоть Эстель и напоминала мне мою собственную мать, по крайней мере, у меня был один родитель, который безоговорочно любил меня.

Я налила в стакан воду, и вышла во двор, посидеть под солнцем несколько спокойных минут. Я чувствовала, будто плыву по течению и узлы в моей жизни распутывались один за одним. Моя мать, которая долго отсутствует по своему выбору, мой отец умер, работа исчезла, даже Дэвида постоянно не было из-за службы.

А я была тенью.

О, прекрати так все драматизировать.

Я винила своего отца: итальянские гены.

Мне нужно было выбраться из дома, с Базы и что-нибудь поделать.

Я рванула в душ, отмыла грязь и влезла в джинсы и футболку. Это было намеренно — Дэвиду не нравилось видеть меня в джинсах, но сегодня, прямо сейчас, я хотела почувствовать себя — собой, хоть и на несколько драгоценных часов.

Я выехала с подъездной дорожки и направилась вниз по дороге, мимо госпиталя. Боковым зрением, я увидела человека, который бежал ко мне. Я практически решила поехать дальше, но что-то заставило меня остановиться.

Я наклонилась и опустила окно.

— Привет. Тебя подвезти?

Лицо Себастьяна засветилось.

— Да, спасибо.

Он наклонился, и засунул свои длинные ноги в мою компактную «Пинто», и ухмыльнулся. Я ждала, когда он скажет мне, куда его отвезти, но он просто отклонился на сиденье и улыбнулся.

— Итак, куда тебя отвези?

Он пожал плечами:

— Куда угодно.

— Как так?

— Мне просто нужно было свалить из дома, знаешь, проветрить голову. Мама... ну, такая мама.

— Ох, ладно.

Я чувствовала себя неловко. Я бы не предложила подвезти его, если бы знала, что он просто вышел прогуляться.

— Ты закончил заниматься?

Я, правда, не хотела отвечать за то, что он второй раз за день отлынивал от занятий.

— Думаю, да.

— Ну, я собиралась в город. Хочешь со мной?

Часть меня хотела, чтобы он отказался, поскольку все и так было достаточно неловко.

— Конечно, это было бы круто, Кэролайн.

Наступила небольшая пауза, пока я думала, что бы сказать. Мы так легко общались утром в гараже, но сейчас было как-то неловко. Возможно, это из-за воспоминаний о его напряженном взгляде, как его тело прижималось к моему, когда он потянулся за стаканом. Я покачала головой, чтобы очистить ее.

— Как твоя учеба?

Он пожал плечами, будто эта тема ему надоела.

— Хорошо. Тесты я сдал на «отлично». Все в порядке.

— Какие предметы ты изучаешь углубленно?

Он искоса взглянул на меня:

— Математика, английская литература... и итальянский.

— Ого, ну... это хорошо.

Я знала, что должна спросить, почему именно эти предметы, хотя, по крайней мере, на счет одного я могла предположить ответ.

— Я хочу получить первоначальную ученую степень. Это займет два года.

— Понятно, — быстро сказала я.

Казалось, он хотел сказать больше, но вместо этого отвел взгляд к окну.

— Почему бы тебе не включить радио? — произнесла я, надеясь, что это будет подходящее отвлечение.

— Конечно, — невозмутимо ответил он.

Забавно, что восемнадцатилетний парень, вел себя более непринужденно, чем я. Давай, Венци, возьми себя в руки. Даже после одиннадцати лет замужества, были времена, когда Кэролайн Уилсон была по-прежнему Каролиной, вздорной дочерью иммигранта Марко Венци.

Радио шипело и потрескивало, пока Себастьян искал сигнал — Блуграсс (прим. пер. разновидность кантри). Его выбор удивил меня, от Верди к этому? Это вызвало у меня улыбку.

— Тебе нравится Док Уотсон?[5]

— Я слушаю разную музыку

Я припарковалась у Харор-драйв, и мы прогуливались по холму Маленькая Италия, болтая о еде и музыке. Я помнила эту местность, с тех пор как жила здесь. Каждую субботу здесь был базарный день, и я с нетерпением ждала возможность купить итальянское масло и овощи, которые сложно найти в обычных супермаркетах.

— Хочешь кофе? — спросил Себастьян с надеждой.

Ммм. Хороший итальянский кофе.

— О, настоящий эспрессо. Да, с большой радостью.

Слишком много энтузиазма. Не потакай ему — никаких смешанных сигналов.

Но день был слишком прекрасным, чтобы сомневаться и меня восхитили все эти милые кафешки, кафе-мороженые, ресторанчики.

Мы вошли в крошечное кафе, рядом с Индия-стрит. Жена хозяина кафе обслужила нас и была в восторге, когда я заговорила с ней по-итальянски. Она расцеловала меня в обе щеки и представила мне всю свою семью. Себастьян выглядел ошеломленным, затем сказал пару предложений по-итальянски и его тоже захватили в семейные объятия. Я не могла сдержать смех, их бурная реакция напомнила мне об отце.

Они жонглировали итальянскими словами как шариками, с такой скоростью, осуждали друг друга, а я изо всех сил пыталась понять, что они сказали. Себастьян, вероятно, понимал одно слово из пятидесяти, но сидел, широко улыбаясь, только вздрогнул, когда мать владельца, пожилая дама лет восьмидесяти, схватила его обеими руками и начала расцеловывать.

Потом они все выдвинули стулья и сели за наш маленький столик, который переполнило чувство общности. Кто-то принес полдюжины чашек с эспрессо, и я счастливо потягивала горьковатый, ароматный кофе. Я была удивлена, заметив, что Себастьян добавил пару ложек сахара, прежде чем решил сделать глоток.