Прервемся на минуту-другую. По существу, при создании такого плавательного аппарата кое-чему приходится учиться у живой природы. В технике это приходилось делать не один раз. Так были созданы самозатачивающиеся резцы (по принципу акульего зуба), ультразвуковая локация (по принципу аппарата ориентации летучей мыши), орнитоптеры, о которых у нас была речь выше.

Подражать, брать идеи лучше у первобытных животных, ныне вымерших, скажем, у летающих ящеров или гигантских стрекоз с размахом крыльев чуть ли не в метр. Так по крайней мере утверждает бионика — наука, изучающая природу под углом зрения, позволяющим увидеть, какие принципы и созданные природой механизмы мог бы человек применить в своих произведениях — различных приборах и аппаратах.

Давайте встанем на путь природы и мы. В плавательном аппарате мы попытаемся использовать силовые ресурсы самых мощных двигательных мышц человека. Отсутствие ластов, плавников, наконец, мощного хвоста, как у рыб или китов, мы восполним, наделив человека веслами. И все! Лодка для пловца, с точки зрения конструктора-природы, вещь излишняя, необязательная деталь, роскошь. Работать будут ноги, грести — весла, плыть — человек. Это главные элементы. Но их нужно соединить в одно. Весла-то нужно на что-то опереть, где-то укрепить уключины.

Предположим, сделаем из дюралюминиевой трубы раму в виде латинской буквы «U». На концах ее уключины, а спинка — упор для ног. Руки только удерживают весла, а двигаются, собственно, уключины. В середине взмаха, когда ноги распрямляются, весла должны проходить над центром тяжести человека. Оба весла надо связать карданным шарниром, чтобы взмах ими был одновременен. В исходное положение весла возвратит пружина или резина.

Первый же заплыв показал, что под уключины надо ставить поплавки, иначе, когда поднимаешь весла, уключины, а потом и голова пловца погружаются в воду.

Следующее испытание показало, что человек плавать на веслах может, может легко поворачивать, согнув корпус вбок, соревноваться в скорости с лодками.

Одно неудобство: чтобы не налететь на берег, приходится поворачивать голову. Ведь плыть приходится на спине.

Когда описание только что представленного вам аппарата было опубликовано в печати, я стал получать много писем, в том числе и от работников водноспасательных станций. На одной из них был сделан такой аппарат. Его опробовали, были вполне удовлетворены результатами, благодарили изобретателя, но… Но они хотят так же быстро плавать и под водой, а с веслами в глубинах вод не поплывешь. Им хотелось, чтобы спасатель был человеком-амфибией с этаким дельфиньим хвостом. «Если хвост приделать невозможно, то хотя бы сделать сверхбыстрые ласты», — просили они.

Что верно, то верно: для плавания под водой и вовсе не обойтись без уроков природы, обучившей рыб, дельфинов, гигантских китов плавать, энергично работая в основном хвостом. Значит, и человеку следует обзавестись искусственным хвостом, например в виде мешка, надетого на обе ноги. Разводишь ноги, натягиваешь мешок, и готова перепонка, вполне способная работать как дельфиний хвост. Виляешь этим хвостом — и плыви себе вперед.

Стоит попробовать.

«Охотничьи рассказы» — выражение крылатое, а по смыслу своему полное иронии. Действительно, рассказы охотников, да и рыбаков тоже, бывают расцвечены такими деталями и подробностями, что слушатель диву дается. Только не спешите обвинить рассказчика в лживости. Вы можете нанести человеку незаслуженную обиду. Ведь охотник или рыбак не лжет. Он, как ребенок, увлекается рассказом, он возбужден пережитыми приключениями, его воображение обильно питалось несбыточными мечтаниями, и он долго еще будет увлечен своей фантазией. Не обвиняйте его, а поймите.

А мне, изобретателю, и вовсе негоже обвинять человека за его увлеченность и фантазию; это творческий дар. Братство поэтов и изобретателей можно пополнить, присоединив к ним и рыболовов и охотников. Кстати, именно охотник был изобретателем многих вещей: и лука, и стрел, и бумеранга, и пращи. С охотниками тесно связан и тот эпизод моей творческой жизни, о котором я хочу здесь рассказать.

Были мы на охоте. Места благодатнейшие и для охотника, и для художника, и для поэта. На пригорках к заболоченным берегам озера подступает кедровник. Но его почти не видно с нашей лодки — все заслоняет тростник вперемежку с камышом. К берегу близко не подойти. По узкой полоске воды, как видно, звериной тропинке, двигаться на груженой лодке тяжело. Кое-где одному приходится тянуть за носовой фал, а другому толкать лодку сзади. Шумом распугали всю дичь. Если бы уключины не скрипели, да весла не шумели по камышу, да не был так плотен камыш — вот был бы богатый трофей! А уток-то сколько на озере!

«А неужто нельзя сробить тягло, по грязи чтоб лодка шла? — обратился ко мне с вопросом егерь Владимир Федорович. — У вас в Москве, поди, есть?»

Нет, в Москве, в мире, который накрепко сросся с техникой, который привык всюду встречать следы присутствия какой-то машины и поверил в ее вездесущность, — даже в этом мире не было еще двигателя, способного потянуть лодку по камышам и грязи. Для таких условий эксплуатации, когда впереди грязь, позади грязь, двигатель создать нелегко, прежде всего возникает вопрос: а что будет толкать лодку вперед?

Если поставить винт, на него накрутятся трава и камыш. А если обойтись без винта, сделать водометный движитель? Забирающий воду и с увеличенной скоростью выбрасывающий ее назад, чтобы получить реактивный эффект? Но тогда при всасывании воды на входе будет опасность возникновения пробки из грязи, болотных трав.

Конструирование всегда представляет собой что-то напоминающее психологическую дуэль двух противников. Конструктора и Проблемы. Мысль атакующего Конструктора, как сверкающая шпага, блеснет: даст решение — выпад! Но тут же делает выпад Проблема: возникают новые трудности. И такое повторяется не один раз. Спасовать перед трудностями — значит более чем проиграть: уклонение от поединка ложится пятном на честь человека. Будем иметь это в виду и добиваться, чтобы грязь и осока не мешали водометному двигателю.

А какой у него будет привод? Конечно, ручной: рука давит на качалку, качалка — на шатун, а шатун движет поршень в гряземетном цилиндре. При движении поршня назад грязь выталкивается из цилиндра через сопло и создает тягу, как в ракете. Никаких всплесков, как при гребке веслами, нет. Выброс из цилиндра делается под водой. При движении поршня вперед по ходу лодки открывается клапан, и вода или грязь вновь заходит в рабочий цилиндр… Стоп!

Ну, а если закупорится вход цилиндра? Ведь тогда двигатель встанет!

Часто конструктор уподобляется грозному первобытному судье: согрешила какая-то деталь, уклоняется от исправного несения службы — так долой ее, как рубили когда-то правую руку пойманному с поличным вору. Тем более что в технике такие меры даже более эффективны, потому что отсечение лишнего, ненужного и есть совершенствование машины, ведущее к повышению ее надежности и работоспособности. Так вот, чтобы водомет не стопорился, уберем детали, быстро выходящие из строя. Сопло от цилиндра отделено клапаном, который пропускает воду только из цилиндра: для толчка. Зачем этот клапан? Пусть в цилиндр вода попадает и через сопло. При этом мы получаем дополнительную выгоду — снизятся гидравлические потери.

…Строим двигатель, отправляемся к реке, на лодку. Первые испытания были не очень удачны. Поршень плохо скользил в цилиндре, и после получаса работы я изрядно устал. Установлен двигатель был тоже не вполне правильно: случалось, струя выбрасывалась на поверхность, а не в воду.

После многих проб, изрядной возни с поршнем дело, наконец, пошло лучше. Испытания двигателя в грязи водосточной канавы, вырытой вдоль обочины шоссе, прошли блестяще. Он не забивался ни грязью, ни щепой. Но вот в камышах тяга сейчас же падала почти наполовину. Каким же образом радикально очищать вход в цилиндр? Как сбивать камыш? Может быть, юбкой поршня? Пусть она для этого выходит из цилиндра, например, наполовину. Это сделать несложно — стоит лишь немного укоротить шатун.