– Ханна, – со смехом произнес Уилл. – Я готов провести с тобой вечность. Давай, говори.

– Хорошо, хорошо. М-м… Да, как я уже говорила, не могу представить тебя в Беркли. Да и в Пасадене тоже. Калтех – крутой универ, но не для меня. Не для нас. Ты согласен?

– Более чем, Слива.

– Знаю, мы ждем ответа от нескольких университетов, но, думаю, мне нравится Гарвард. У них замечательная программа, и это, вне сомнений, первоклассный универ. Зарплата чуть меньше, чем в Принстоне, но здесь у меня будет право голоса. И хотя Нью-Джерси, конечно, самый удачный вариант, с тем чтобы найти жилье и устроить свою жизнь…

– Ты знаешь, что для меня это не главное, – перебил меня он. – Ты всю сознательную жизнь строила карьеру, поэтому не можешь заниматься тем, что кажется легче.

– Знаю, и спасибо, что понимаешь меня в этом. Уже вижу тебя награжденным чередой минетов за то, насколько ты потрясающий и понимающий супруг. Я люблю тебя.

– И я тебя, – он сделал паузу. – Так, значит, Гарвард? – спросил Уилл. Невозможно было не заметить надежду, с которой он это произнес.

– Думаю, да. Они реально заинтересованы во мне. К тому же, надеюсь, там мне будет удобно… все совмещать. Именно в этом я и нуждаюсь. В балансе. Ты же знаешь, да? – сказала я, улыбаясь в темной комнате отеля.

– Баланс. Звучит охуенно. Значит, переезжаем в Бостон, да?

– Думаешь, ты будешь там счастлив?

– Я буду счастлив везде, где есть ты, – ответил он, и я была уверена, что Уилл тоже улыбался.

Если эта идея с Гарвардом провалится, мы с Уиллом, определенно, не вернемся к статусу профессиональных перебежчиков.

В первые выходные после Калтеха и всего за три дня до медового месяца мы проснулись, вместе сварили кофе, отправились на пробежку, встретились с друзьями за поздним завтраком и поехали домой. И тут начался хаос.

К 11 утра мы не сделали ничего, кроме того, что заставили всю гостиную картонными коробками. Каким-то образом я умудрилась приклеить свой конский хвост к коробке, и когда Уилл наконец нашел меня, тщетно пытающуюся отодрать скотч от волос, все закончилось мной, распростертой на кофейном столике, и демонстрацией талантов его искусного языка.

Сама не поняла, как это произошло.

Но я не жалуюсь.

В спальне мы решили сложить коллекцию комиксов Уилла в стопку.

Обычно прикроватный столик – кладовая порно-журналов у большинства мужчин.

И наблюдая, как Уилл собирает свои драгоценные комиксы выпуск на выпуском, а затем благоговейно складывает их на кровати с каким-то туманом и безумием в глазах, я поняла, что его реакция на порно в точности такая же.

Плюхнувшись на кровать, я принялась листать один из комиксов. Боковым зрением заметила, что Уилл, нахмурившись, наблюдает на мной, а уголок его рта приподнялся в ухмылке.

– Ханна, – сказал он, аккуратно убирая парочку из тех комиксов, на которые я, возможно, прилегла. – Осторожней, детка. Некоторые из них старше тебя.

– О, да. Извини.

Уилл начал аккуратно складывать их в коробки, а я взяла выпуск с самой сисястой героиней на обложке.

– Серьезно, Уилл? – спросила я, показывая ему. Благодаря довольно приличному вырезу-декольте, ее грудь практически вываливалась из костюма. – Я видела много странных костюмов на этих девчонках, но этот – просто умора, граничащая с порнухой. Как она собирается победить преступность в таком прикиде?

– О! Вот он, – полностью проигнорировав мои слова и начав листать журнал, сказал Уилл. – Я его сто лет не видел.

– И какая, черт возьми, у нее сила? Колошматить мужиков сисяндрами? А что она напялила? Думаю, я в душе и то больше прикрыта.

– Это Пауэр Гёрл. И костюм она напялила не просто так, а с определенной целью.

– Чтобы молодняк мог подрочить, не разоряясь на порно?

Когда он промолчал, у меня глаза на лоб полезли.

– Да нихрена ж себе! – воскликнула я.

– Думаю, возьму его, – пробормотал Уилл, продолжая укомплектовывать коробки с гораздо меньшей осторожностью, чем минуту назад.

Я плюхнулась на живот, хихикая.

– Погоди, я расскажу Максу, что ты мастурбировал на комиксы, вот будет ржака.

– Ханна, большинство парней этим и занимаются. Журналы как бы помогают поддерживать квалификацию.

– Ладно, но теперь мне уже не так смешно. Однако сейчас я как нельзя лучше понимаю твое помешательство на сиськах.

И вот так, к половине первого все закончилось сексом на стопке старых комиксов. Он мог в этом и не признаваться, но я знала, что живущий в душе Уилла подросток сейчас вычеркнул еще один пункт из своего списка важнейших желаний.

К пяти часам Уилл разбирался с коробкой книг в гостиной, когда я проходила мимо него на кухню.

– Нужна помощь? – поинтересовался он, положив огромный учебник по структурной биологии и кивнув в сторону моей коробки.

– Нет, она легкая. Всего лишь нижнее белье, но я поняла, что надо бы разобраться и с ним, – сказала я. – Ты тут случайно журнальчик со своей Пауэр Гёрл не припрятал?

– Юмористка, – пробормотал он, потащившись за мной.

– Могу оставить вас на пару минут, – радушно предложила я, обращаясь к нему через плечо.

Поставила коробку на столешницу и начала копаться в белье. Уилл встал рядом.

– О, эти я помню, – заметил он, когда я достала пару атласных трусиков.

– Правда?

– Они были на тебе, когда мы приезжали на Пасху в дом твоих родителей.

И да, это была та самая роковая поездка, когда никто из моих родных не знал, что мы с Уиллом находимся на неопределенной стадии отношений. Я заманила его к себе в комнату и убедила заняться сексом без презерватива, пока члены моей семьи, понятное дело, тусовались внизу.

Господи. Когда Дженсен постучал в дверь, у Уилла вся жизнь промелькнула перед глазами.

– Ты умудрился забыть купить сегодня стиральный порошок, а об этом помнишь? – спросила я.

– Ага, ну… – Уилл был немного выше меня, и даже стоя позади, мог заглядывать мне через плечо. – Можно? – наконец спросил он, показывая рукой на коробку.

– Валяй, – сказала я и направилась к холодильнику, где достала из морозилки пинту мороженого. С ложкой в руке запрыгнула на столешницу рядом с ним и открыла крышку.

Он вытаскивал пару за парой, поигрывая бровями и целуя мой набитый рот, вспоминая что-то хорошее. Выяснилось, что разбирать вещи намного веселее, нежели их собирать.

– Погоди-погоди, – сказал он, разглядывая простенькие трусики на дне коробки. – Почему я раньше их не видел?

Я зачерпнула мороженого и поднесла ложку ко рту.

– Потому что это мои трусики на случай Пожарной тревоги.

Он тут же встретился со мной взглядом.

– На какой случай?

– На случай месячных.

Кивнув с невозмутимым выражением лица, Уилл повернулся к коробке.

– Усек.

– Иногда ты настолько прогрессивный и в струе времени, что выглядишь немного глупо. Мило, но глупо.

Он снова взглянул на меня, криво улыбаясь.

– У тебя есть особое бельишко для Пожарной тревоги, а я, значит, глупый?

Я пожала плечами.

– Ну да.

Он моргнул пару раз.

– А зачем?

– В эти дни я не хочу испортить свое хорошее белье, хотя у меня его и в аспирантуре не было, – фыркнула, слизывая с ложки мороженное. – Никто тогда его не видел. Знаешь, я даже помню, как на Кикстартер какой-то парень замутил фишку со Спецтруселями. У них всех были названия, например, «Протечная неделя» или «Вагина-мечта-вампира». Думаю, была даже пара штук с надписью: «Рембо. Первая кровь», и фотка единорога после мордобоя, – я поднесла кусочек брауни ко рту, заметив, что Уилл не сводит с меня глаз и остановилась. – Что?

– Не могу понять, это ужасно или невероятно гениально.

Я кивнула, откусила и проглотила печенье, что было в мороженом, а потом ответила:

– Если я правильно помню, все было сделано для того, чтобы женщинам не пришлось отбиваться от нежеланных сексуальных приглашений на этой неделе. Поэтому, вместо того чтобы говорить: «Прости, малыш, у меня эти дни!» – ты просто показываешь на значок рядом со своей вагиной, что, мол, вход воспрещен: «Пожарная тревога».