Сразу бросилось в глаза то, что многие из них в зеленых шинелях покроя бывшей литовской буржуазной армии. Заговорил с одним по-литовски, и тут же нас обступила большая группа красноармейцев, служивших в литовском 29-м стрелковом территориальном корпусе. Большинство из них отходило на восток в составе 179-й стрелковой дивизии, участвовало в боях под Пустошкой и Великими Луками. Теперь они направляются в литовскую дивизию. Меня узнали, и я кое-кого припомнил из числа бывших сослуживцев по 234-му стрелковому полку. Когда уже попрощались, подошел незнакомый сержант и спросил меня:

— Вы действительно Яцовскис?

Я удивился вопросу и подтвердил, что он самый. Однако рассеять сомнения сержанта мне, видимо, не удалось, и он наконец пояснил:

— Я точно знаю, что политрук Яцовскис погиб в окружении около Великих Лук.

Кто-то попытался сострить:

— Впервые вижу воскресшего из мертвых.

А мне почему-то совсем не было смешно…

На четвертые сутки прибыли в Казань — столицу Татарской АССР, город, приютивший во время войны моих родителей и десятки тысяч других эвакуированных граждан из захваченных гитлеровцами районов нашей страны.

На улице Федосеевской разыскал дом и квартиру, в которой поселились родители. Осторожно открываю дверь — мама! Похудевшая, бледная. Мой приезд был для нее большой неожиданностью. Стоим, обнявшись, и плачем.

— Отец на работе, — говорит мать. — Не узнаешь его, Сильно сдал, весь седой.

Оглядываюсь — комнатушка тесная, холодная, без удобств. Жилье далеко от работы отца. Постоянно не хватает продуктов. Тяжело родителям. Но что поделаешь? Война!

Отец вернулся в хорошем настроении — шутил, рассказывал о своей работе.

Вечером гулял с родителями по незнакомым улицам, и первое, что бросилось в глаза, — в городе не применяется светомаскировка. Глубокий тыл!

Нелегко было расставаться с родителями. Хотелось бы подольше побыть с ними, помочь в трудную пору жизни. Но есть такое веское слово «надо»!..

На прощание отец подарил мне фотоаппарат ФЭД. Обменялись часами — оставил ему на память врученные Прищепой на фронте часы с дарственной надписью и получил взамен его наручные — швейцарской фирмы «Павел Буре».

В последний раз обнялись у вагона…

В Горький я приехал на вторые сутки. Немало слышал об этом древнем русском городе, о его красоте и славном прошлом. А когда увидел наяву — испытал настоящий восторг. Вольготно раскинувшись на высоком холме, город словно любуется, как красавица Ока плавно несет свои воды в могучую Волгу. Даже зимой этот пейзаж необыкновенно впечатляет. Недавно восхищался верховьем Волги, а теперь вижу ее могучий разлив в среднем течении. Так вот, оказывается, какая она, Волга-мать!