Этот последний самолет-биплан обладал хорошей подъемной силой, но вместе с тем и большим сопротивлением. Авиационные конструкторы, как за рубежом, так и у нас, перешли к строительству самолетов-монопланов металлической и смешанной конструкций. Прочностные и аэродинамические показатели таких боевых машин позволили резко увеличить скорость полета.

В частях нашего фронта имелось и 98 истребителей И-15бис. Предшественник самолета И-153, он обладал меньшей скоростью, хотя и являлся высокопилотажной машиной. Шасси на И-15бис в полете не убирались. Одно это уже говорило о том, что такой самолет безнадежно устарел.

Мы располагали также 365 фронтовыми бомбардировщиками СБ. Боевые качества этого самолета проявились еще в небе Испании, где советские летчики-добровольцы достойно выполнили свой интернациональный долг. Бомбардировщики СБ были грозой для франкистских мятежников, итальянских и германских фашистов. Характерно, что немецкие истребители Ме-109А имели равную с ними скорость, а итальянские истребители «фиат» даже уступали им. Это обстоятельство вынудило фашистов спешно модернизировать свой самолет. Вместо Ме-109А они стали выпускать истребитель Ме-109Ф.

Но с годами самолет СБ по скорости и бомбовой нагрузке значительно отстал от появившихся у нас новых самолетов. В 1940 году он был снят с производства.

В наших частях имелось также и 23 пикирующих бомбардировщика АР-2. Это был модернизированный самолет СБ. Он появился еще до войны, но распространения не получил.

Из числа новых типов боевых машин мы располагали 164 истребителями МиГ-3. Имелось у нас и 20 самолетов Як-1.

К 22 июня 1941 года мы имели 15 ЛаГГ-3, на которых проводилось переучивание летного состава. В ходе Отечественной войны поступление новых истребителей продолжалось. Хотя это был современный самолет, недостаточная мощность двигателя М-105 не обеспечивала ему превосходства над немецким Ме-109Ф. В дальнейшем ЛаГГ-3 модернизировали. Вместо М-105 на нем установили мотор АШ-82, что значительно повысило его летные качества. После модернизации самолет получил новое название Ла-5.

И наконец, мы имели 19 самолетов Пе-2. Этот новый фронтовой пикирующий бомбардировщик был вооружен двумя крупнокалиберными пулеметами и четырьмя «шкасами». Его потолок составлял 8800 метров. При бомбовой нагрузке в 1000 кг он развивал скорость 540 км/час — значительно большую, чем у Хе-111 и Ю-88. Даже модернизированным немецким истребителям он совсем немного уступал в скорости. Такая быстроходность позволяла фронтовому пикирующему бомбардировщику в течение всей войны успешно действовать в районах переднего края в дневных условиях. Поскольку Пе-2 производил пикирование под углом 80 85 градусов, наши летчики метко поражали малоразмерные и точечные цели.

Но фронтовых пикирующих бомбардировщиков, как и истребителей новых конструкций, мы к началу войны имели недостаточно, поскольку перевооружение авиации только начиналось. Основной самолетный парк ВВС округа (фронта) по состоянию на 22 июня 1941 года составляли старые типы самолетов СБ, И-16, И-15, И-153, которые вначале и приняли на себя основную тяжесть боев с сильным, технически оснащенным врагом.

Военно-воздушным силам Северного фронта противостояла 5-й воздушный флот Германии и вся авиация Финляндии. Но наши летчики с честью выдержали первые боевые испытания, достойно защитив город Ленина, обеспечив прикрытие и боевую поддержку наземных войск.

Директива наркома от 22 июня 1941 года разрешала нашим военно-воздушным силам наносить удары по германской территории, хотя и на ограниченную глубину. Но она категорически запрещала производить налеты на Румынию и Финляндию. Оккупированная гитлеровцами Норвегия вовсе не упоминалась. А там базировались значительные силы противостоящего нам 5-го воздушного флота Германии.

Запрет налетов на Финляндию и Румынию был понятен. Даже в первые часы войны, когда писалась директива наркома, руководители партии и правительства продолжали надеяться, что благоразумие все же возьмет верх над авантюристическими тенденциями буржуазных правителей сопредельных с нами государств и они воздержатся от военного нападения на СССР. Но, ослепленные звериной ненавистью к нашей стране, махровые антикоммунисты Антонеску и Маннергейм вступили в преступную сделку с Гитлером и ввергли свои народы в пучину кровавой войны.

Авиация противника усиливала разведывательные полеты не только в прифронтовой полосе, но и над районами, прилегающими к Ленинграду, норовя во что бы то ни стало раскрыть систему нашей противовоздушной обороны. Чувствовалось, что противник замыслил в ближайшее время совершить воздушный налет на город Ленина — колыбель Великого Октября.

Вот почему генерал А. А. Новиков так заботился об укреплении авиации ПВО Ленинграда, хотя она и считалась самостоятельным звеном, но оперативно подчинялась ВВС фронта и находилась на нашем материально-техническом обеспечении. Именно потому в тревожное раннее утро 22 июня 1941 года генерал А. А. Новиков, забрав меня с собой, выехал прежде всего в Горелое, на один из аэродромов 7-го истребительного авиакорпуса ПВО, чтобы лично на месте организовать и ускорить сборку и ввод в строй новых самолетов МиГ-3 и тем самым повысить эффективность противовоздушной обороны Ленинграда.

Доложив командующему ВВС фронта о выполнении его важного задания, я рассказал о высоком боевом духе личного состава частей авиакорпуса, о первых боевых вылетах. А затем у меня как-то непроизвольно сорвалось с языка:

— Истребители воюют, а бомбардировщики пока сидят без дела. Пора бы и им ударить по фашистам.

— Всему свое время, — ответил Александр Александрович, и на его лице появилась загадочная улыбка.

Я не знал тогда, что генерал А. А. Новиков чуть ли не на второй день Великой Отечественной войны представил командованию Ленинградского военного округа тщательно разработанный план массированного удара по аэродромам, на которых базировались основные силы 5-го воздушного флота Германии.

Позднее, когда стали известны детали этого плана, я понял, что оперативная мысль наших военачальников не дремала ни в канун войны, ни в первые ее дни. План был немедленно доложен в Москву, и Ставка Верховного Главнокомандования одобрила его. Кроме ВВС нашего фронта для совместного массированного удара привлекалась авиация Балтийского и Северного флотов.

Перед началом этой крупной операции у нас прошло партийное собрание. Поставив перед коммунистами управления конкретные задачи, генерал А. А. Новиков отметил, что впервые в истории наших Военно-Воздушных Сил в нанесении бомбового удара будет участвовать более пятисот самолетов.

На завершение подготовки операции отводились одни сутки. Поэтому выступавшие в прениях вели речь прежде всего о том, как лучше использовать это время, чтобы успешно выполнить задание Верховного Главнокомандования. Они говорили о высокой ответственности коммунистов, призванных обеспечить общий боевой подъем.

Я и поныне вспоминаю это первое после начала войны партийное собрание. Оно сыграло огромную мобилизующую роль. Каждый из нас чувствовал необыкновенный прилив энергии, готов был отдать все свои силы и знания, чтобы как можно лучше выполнить боевую задачу.

И снова по заданию командующего и главного инженера я направился в очередную командировку на один из аэродромов. Требовалось проверить подготовку самолетов к воздушной операции. Там поговорил и с коммунистами-инженерами, и с политработниками. Посоветовал им глубже разъяснить техникам, механикам и младшим специалистам политический смысл выполняемой работы. Пусть каждый поймет, что от его усердия на самолетной стоянке зависит общий успех воздушной операции.

Беседы и личный пример коммунистов мобилизовали и вдохновили весь инженерно-технический состав. Подготовка материальной части завершилась в срок и с высоким качеством. На рассвете самолеты один за другим взмыли в небо и отправились на задание. Взлет они производили при развернутом знамени.

Такая же картина наблюдалась и на других аэродромах ВВС Северного фронта. В воздушной операции приняли участие самолеты фронтовой авиагруппы, ВВС 7, 14 и 23-й общевойсковых армий фронта, авиация Балтийского и Северного военно-морских флотов.

Утром 25 июня 1941 года, то есть на четвертый день Великой Отечественной войны, 263 наших бомбардировщика и 224 истребителя нанесли массированный удар по 18 наиболее крупным аэродромам противника. Этот воздушный налет буквально парализовал действия вражеской авиации. Советские самолеты подходили к целям волнами. Одну группу сменяла другая, не давая фашистам опомниться. Только за первый день воздушной операции застигнутый врасплох противник потерял 41 самолет.

А наши экипажи все, как один, вернулись на аэродром. Правда, пробоин они привезли предостаточно.

Радостная весть о первой внушительной победе советских авиаторов быстро облетела все части фронта. Она подняла моральный дух воинов, укрепила их веру в нашу победу над фашизмом.

Начавшаяся 25 июня 1941 года воздушная операция продолжалась шесть суток. За это время авиация фронта нанесла удары по 39 вражеским аэродромам, по железнодорожным узлам и станциям, по скоплениям живой силы и техники противника. Наши летчики уничтожили на земле и в воздухе 130 вражеских самолетов[2].

Успеху воздушной операции во многом способствовала инициативная и самоотверженная работа инженерно-технического состава ВВС Северного фронта. Выделенные для ударов по вражеским аэродромам 540 самолетов содержались в образцовом состоянии, в полной боевой готовности.